Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» № 1 за 2005 года (2772) Страница 30

В начале 30-х шансы на возвращение к госдеятельности у достигшего 60-летия сэра Уинстона были нулевые. Но накануне Второй мировой, занимаясь перевооружением британской армии, он достиг впечатляющих успехов (запущенный тогда в производство тяжелый танк вошел в оружейные каталоги под именем «Churchill—crocodile»).

Вторая мировая война – звездный час Уинстона Черчилля: став премьер-министром Великобритании в самое тяжелое для страны время, он сплотил нацию под лозунгом борьбы с фашизмом, активно участвовал в создании антигитлеровской коалиции, вместе с президентом США Рузвельтом и лидером СССР Сталиным решал судьбы народов и государств. А закончил политическую деятельность теоретиком «холодной войны».

Черчилль не любил, когда его называли политиком, – предпочитал определение «общественный деятель». По его мнению, «общественный деятель отличается от политика тем, что думает не о следующих выборах, а о следующих поколениях».

Если бы леди Черчилль узнала, что ее мужа причислят к самым избранным людям, владевшим искусством безупречно одеваться, она с полным основанием отнесла бы этот успех на свой счет. Потому что в 1908 году, когда 23-летняя Клементина Хозьер стала женой сэра Уинстона, его гардероб состоял из военных френчей, практичных комбинезонов и «спецодежды» парламентария – традиционного фрака и головного убора типа цилиндр (именно с Черчилля советские художники Кукрыниксы срисовали буржуина для своих политических карикатур).

До Клементины в жизни Черчилля с разным успехом присутствовали несколько женщин, но жена стала верной спутницей всей его жизни. Супруга подарила сэру Уинстону сына Рэндолфа, дочерей Диану, Сару, Мэриголд (которая прожила всего три года) и Мэри и, по признанию Черчилля, внесла в его жизнь размеренность и спокойствие.

Самой же леди Клементине позавидовать труднее: ей достался муж с тяжелым характером, закоренелыми дурными привычками, патологической несобранностью и маниакально–депрессивной нервной организацией.

Знаменем сэра Уинстона была фраза: «Пять-шесть сигар в день (на самом деле – 8—10, а то и все 15!), три-четыре стакана виски и никакой физкультуры!» К сигарам он пристрастился на Кубе, откуда и заказывал их потом в неимоверном количестве (спокойно себя чувствовал, лишь имея запас в 3—4 тысячи штук). Сигару изо рта почти не вынимал: забывая зажечь – просто жевал табак, куря – ронял пепел где попало, а засыпая с непотухшей – прожигал насквозь сорочки и брюки (Клементина шила мужу специальные нагруднички, пытаясь спасти от гибели хотя бы часть гардероба). Ущемлять себя в праве курить где угодно и когда угодно Черчилль не считал нужным: для межконтинентального авиаперелета заказал специальную кислородную маску с отверстием для сигары, курил за завтраком у не выносившего табачный дым короля Саудовской Аравии.

Сэр Уинстон вообще никогда не считался с обстоятельствами. Инспектируя колониальные войска в Африке, где солдатам выдавали флягу воды на день, он распорядился опустошить паровой котел паровоза, как только ему приспичило принять ванну.

Еще Черчилль обладал потрясающей способностью любую неприятность оборачивать с пользой для себя. Когда в 1931 году он отправился в США читать лекции, то в Нью-Йорке – из-за рассеянности ли, привычки к левостороннему движению, или потому что тот декабрьский день был под номером 13, – сразу угодил под машину. А едва оправившись после 15 переломов, надиктовал журналу «Кольерз» статью «Мои нью-йоркские неприятные приключения». Это ироничное эссе, перепечатанное чуть ли не всеми американскими газетами, принесло автору две с половиной тысячи долларов (гонорар целиком окупил стоимость трехнедельного послебольничного отдыха Черчилля с женой и дочерью на Багамских островах) и обеспечило лектору отличный промоушн.

В английском обществе говорить о деньгах вообще не принято. Черчилль же любил подсчитывать вслух как затраты на свои сигары, так и суммы выигрышей в казино (азартный игрок, он всегда ставил на цифры «18» и «22» – годы рождения младших дочерей). И обожал вгонять в краску других – мог прилюдно осведомиться у великого актера о размере гонорара, полученного им за роль Черчилля в военном кинофильме, а услышав весьма весомую цифру, пробурчал: «За такие деньги я сыграл бы сам себя гораздо лучше!»

О чрезмерном чревоугодии Черчилля красноречиво свидетельствуют его портреты и фотографии: гурман и эпикур он был отменный. Во время Ялтинской конференции сэру Уинстону столь полюбилась высокогорная форель, ежедневно поставляемая на его кухню в Воронцовский дворец, что он подарил свои золотые часы ответственному за это дело сотруднику НКВД. А верность Черчилля шотландскому виски, французскому коньяку «Наполеон» и армянскому «Двину» сегодня была бы расценена как явно проплаченная реклама.

Совсем непоборимые приступы обжорства одолевали сэра Уинстона в пору «набега черных псов», как он называл периоды депрессии, в которую впадал всякий раз, оставаясь не у дел. В эти тяжелые годы Черчилль спасался коллекционированием: собирал гильотинки для обрезания сигар, пепельницы, модели автомобилей. А то искал себе любое заделье, вроде стрижки газона и рисования пейзажей, или в сотый раз смотрел любимый фильм «Леди Гамильтон». Перед войной у Черчилля появился говорящий попугай Чарли, на котором сэр Уинстон «заземлялся», на все лады матеря вслух нацистского фюрера. И сегодня 105-летняя попугаиха, живущая в оранжерее графства Суррей, ошарашивает публику голосом Черчилля, кричащего: «Гитлер!.. твою мать!»

В годы Второй мировой войны в характере Уинстона Черчилля полной мерой возобладал картежный игрок: он постоянно лавировал, блефовал, делал рисковые и не всегда оправданные ставки. Сначала приватно переписывался с Муссолини, уговаривая того сохранять нейтралитет, потом уповал на советскую Россию, видя в ней единственную возможность сдержать нацистскую агрессию. Итальянского дуче не уговорил, и у Сталина были другие интересы – тайный сговор с Гитлером, по которому ряд европейских государств заранее был отдан на откуп фашистам.

1 сентября 1939 года Германия напала на Польшу, и Англия по долгу союзника объявила о вступлении в войну. В сформированном временном военном правительстве Черчилль получил пост военно-морского министра. И сразу решил переключить внимание немцев на войну с русскими, а едва в конце 1939-го начался советско-финский вооруженный конфликт, Лондон чуть было не направил свои войска на помощь Финляндии, что означало бы верное столкновение Англии и СССР. Но события развивались иначе.

1940 год – время избрания Уинстона Черчилля премьер-министром (а заодно и министром обороны) и тяжелого поражения Великобритании на англо-германском фронте. Предстояло найти новых союзников, самыми сильными из которых были СССР и США. С нападением Германии на Советский Союз 22 июня 1941 года расклад сил всем стал ясен, тем более что через шесть месяцев Япония атаковала американский военный флот в Перл-Харборе, и Америка тоже начала вести военные действия.

Сталин неоднократно ставил перед Англией и США вопрос об открытии второго фронта в Европе, но лишь после битвы на Курской дуге летом 1943 года, когда Красная Армия начала неудержимое продвижение на запад, в Лондоне и Вашингтоне забеспокоились, что СССР победит Гитлера в одиночку. В конце ноября 1943-го на Тегеранской конференции глав СССР, США и Англии решение об открытии второго фронта было принято.

На Ялтинской конференции в феврале 1945 года Черчилль, Рузвельт и Сталин принципиально определили послевоенную судьбу Германии и стран Восточной Европы. Той же весной жена Черчилля приехала в Москву, советское правительство наградило ее орденом Красного Знамени за работу в комитете «Фонд помощи России», и леди Клементина 9 мая по радио поздравила советский народ с великой Победой.

Пока Британия ликовала в предвкушении мирной жизни, Черчилль был занят планами борьбы против СССР и социалистической революции в Европе. 23 мая 1945 года он и сформированное на время войны правительство вышли в отставку, но сэр Уинстон не сомневался в победе на очередных выборах. С этим настроением и уехал на конференцию стран-победителей в Потсдам, где намеревался склонить нового президента США Трумэна к силовому давлению на СССР.

Поскольку Потсдамская конференция начала работу до того, как стали известны итоги выборов в Англии, специально сделали перерыв, чтобы Черчилль смог оказаться в Лондоне в момент оглашения результатов голосования. Уезжая из Потсдама, он заверил всех, что вернется…

Черчилля ждал неожиданный удар: в час его высшего торжества, когда он упивался славой вождя английского народа, когда казалось, что авторитет его бесспорен, избиратели отвергли и партию консерваторов, и ее лидера. Сэр Уинстон так никогда и не понял, почему это произошло, и никогда не простил английскому народу своего прилюдного позора. Оказавшись не у дел, Черчилль привычно жил собственной политической жизнью. 5 марта 1946 года в Вестминстерском колледже американского города Фултона он произнес свою знаменитую речь – вполне личная по взгляду антисоветская лекция была озвучена им как программа правящих кругов Англии и США. Принято считать, что с этого момента началась «холодная война» между США и СССР.