Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - Балинт Мадьяр Страница 30

Таблица 5.7: Сравнение нормативно– и дискреционно-закрытых рынков

В качестве итога изложенному в Таблице 5.7 приведены основные характеристики нормативно– и дискреционно-закрытых рынков. Наша терминология похожа на терминологию Норта и его соавторов, поскольку предлагаемое ими сравнение порядков открытого и ограниченного доступа («естественных государств») применимо также к режимам с нормативно– и дискреционно-закрытыми рынками [♦ 2.4.6]. В отношении получения ренты в либеральных демократиях мы, несомненно, менее оптимистичны, чем авторы, но мы согласны с их утверждением о том, что «создание ренты, которое приносит выгоду только узкой группе интересов, ‹…› гораздо менее вероятно в обществе открытого доступа, чем в естественном государстве. Напротив, создание ренты, которое приносит выгоды большой, охватывающей широкие слои населения группе ‹…› произойдет с гораздо большей вероятностью в обществе открытого доступа, чем в естественном государстве»[181].

5.4.2.3. Получатели ренты: от групп интересов до патрональных сетей

Ренту получают, как правило, те, кто в ней заинтересован. Иначе говоря, здесь уместно вспомнить основную предпосылку реляционной экономики, а именно, что политические решения вытекают из реляций, то есть акторы, которые могут извлечь выгоду (или понести убытки) из каких-либо норм и требований, заинтересованы действовать соответственно и с учетом этого пытаются влиять на деятельность государства.

В либеральных демократиях этим занимаются, как правило, группы интересов, основной функцией которых является представление интересов законным и прозрачным способом [♦ 4.3.2.3]. Теоретически, образовывать группы интересов в либеральных демократиях могут общинные акторы (такие как граждане или церкви), политические акторы (такие как мэры или губернаторы) и экономические акторы (такие как работодатели или работники)[182]. На практике же наиболее активными в этом плане являются экономические акторы и большой бизнес, которые оказывают влияние на сферу политического действия. Это объясняется тем, что, помимо транзакционных издержек на получение доступа к извлечению ренты, о которых речь шла выше, простым людям не так очевидно, как изменение нормативно-правовой базы скажется на их повседневной жизни, учитывая, что напрямую такие изменения влияют именно на отрасли промышленности, тогда как люди ощущают на себе их последствия лишь опосредованно. По мнению Холкомба, «нормативные требования часто облегчают формирование групп, поскольку благодаря им занятые в регулируемой отрасли люди могут увидеть, что у них есть общие интересы в том, чтобы избежать затрат и извлечь выгоды, которые возникают в связи с этими требованиями»[183].

Исходя из сказанного, теперь мы сфокусируемся на состоящих из главных предпринимателей экономических группах интересов, которые иначе называются бизнес-группами. Характерные черты этих групп можно вывести из их определений, а также из исследования Холкомба. Во-первых, в бизнес-группы входят предприниматели из одной отрасли. Другими словами, бизнес-группы однородны с точки зрения сферы деятельности своих членов, то есть связаны с определенным сектором экономики. Кроме того, члены группы и сам сектор по определению находятся в отделенной сфере социального действия, а именно в экономической сфере, которая формально / юридически связана с политической сферой через лоббистов.

Во-вторых, следует повторить то, что уже говорилось при анализе нормативно-закрытых рынков: что нормативное вмешательство, а также выгоды и убытки членов группы нормативны. Этот момент принципиально важно учитывать не только для того, чтобы различать получателей ренты на нормативно– и дискреционно-закрытых рынках, но еще и потому, что неисключаемость выгод можно в полной мере понять только в этом контексте. С этой точки зрения неисключаемость означает, что представитель какой-либо отрасли, который может даже не входить в бизнес-группу (либо быть ее членом, но не вести активную деятельность), все еще получает выгоды от успешного лоббирования, если к его фирме предъявляются те же требования, что и к фирмам более активных членов. Таким образом, следствием неисключаемости может быть «безбилетный проезд», что часто трактуется как препятствие для формирования групп интересов[184]. Тем не менее, как правило, это не такая значительная проблема для бизнес-групп, где персональное участие предпринимателей имеет больший вес в борьбе за покровительство государства[185].

Нормативность требований и выгод в либеральных демократиях хорошо отражена в знаменитой статье Джорджа Стиглера, где описаны четыре способа использования власти конституционного государства в пользу групп интересов[186]. Стиглер полагает, что (1) прямые денежные переводы, (2) регулирование деятельности новых конкурентов, (3) регулирование деятельности поставщиков товаров-заменителей и (4) контроль над ценами – это способы, при помощи которых государство может помочь участникам рынка в получении более высоких прибылей. Все они кроме первого представляют собой нормативное вмешательство, благодаря которому каждый, кто производит определенный продукт или принадлежит к какому-либо экономическому сектору, получает выгоды. Единственное, что можно дискреционно предоставлять конкретным лицам и компаниям, это первый способ – прямые денежные переводы. Тем не менее Стиглер отмечает, что «отрасль, достаточно влиятельная, чтобы получать преференции от государства, как правило, не использует свое влияние для получения денег», поскольку «если список бенефициаров не может быть ограничен приемлемыми средствами, то сколько бы субсидий ни получала отрасль, они все распределяются среди растущего числа конкурентов»[187]. За тем исключением, что Стиглер рассматривает «отрасли экономики», а не «человека» или «компанию», его наблюдения описывают либеральную демократию идеального типа, где эффективные формальные законы и конкуренция между различными фракциями не позволяют конституционному государству предоставлять привилегии отдельным конкретным лицам[188].

Последней характерной чертой бизнес-групп идеального типа является то, что они представляют собой горизонтальные альянсы независимых акторов. Иначе говоря, несмотря на то, что в некоторых процедурах лоббирования одни члены группы оказываются более влиятельны, чем другие, в группе никто не занимает подчиненное положение. Кроме того, в отличие от некоторых других групп интересов, таких как созданные и/или поддерживаемые государством ассоциации («палаты»), членство в бизнес-группах носит не обязательный характер. Будучи частью какой-либо отрасли, главные предприниматели имеют возможность бесплатного войти в нее (и бесплатно ее покинуть).

В патрональных режимах характеристики получателей ренты существенно отличаются. Они вытекают из отсутствия разделения сфер социального действия в целом и того, что в качестве основных экономических акторов вместо предпринимателей здесь выступают олигархи [♦ 3.4.1]. Теоретически вероятность того, что независимые олигархи образуют горизонтальный альянс и сформируют «группу интересов», которая будет отличаться от групп интересов в рыночных экономиках только средствами давления на правительство (поскольку они будут использовать неформальные, а также формальные средства), не исключена. Однако