Игорь Муромов - 100 великих авиакатастроф Страница 31

Около 19 часов недалеко от города Кандалакши прямо по курсу перед дирижаблем в разрывах тумана неожиданно проступили очертания двуглавой горы. Мячков закричал: «Гора! Летим на гору!» «Право до отказа! — скомандовал Паньков. — До отказа!»

Почекин крутанул штурвал; Паньков бросил руль глубины влево, тоже до отказа, задирая нос корабля. Больше он ничего не успел предпринять: ни дернуть костыльки — открыть балластные баки, — ни просигналить бортмеханикам команду выключить моторы. На огромной скорости дирижабль стал сбивать деревья. Гондолу подбросило, затрясло, все кругом пронзительно заскрежетало, с треском разламываясь. Свет сразу погас.

Ударившись виском о переплет окна, Пеньков упал замертво; Мячкова швырнуло в другой конец рубки. Почекин, пролетев вперед, разбил головой ветровое стекло. Залитый кровью, теряя сознание, он пытался подняться и не мог.

Из пассажирского салона, из-под ящиков, кресел, тюков — всего, что там было, доносились стоны разбившихся, оглушенных, еще не понимающих, что случилось, людей. Лязг, хруст ломающегося на куски металла… Выворачивая с корнем огромные сосны, корабль проламывал собой просеку. Гондола стала наполняться чем-то едким, удушливым.

Для тех, кто спал в кормовой части дирижабля, первый удар оказался не так ощутим. Их крепко тряхнуло в гамаках, отбросило в сторону, кто-то в темноте недоуменно подал голос, кто-то даже не проснулся…

От искры, возникшей, как полагали, при замыкании в цепи электроснабжения, начался пожар. Устинович первым увидел, как на носу корабля вспыхнул огонь, крикнул: «Ребята, горим!»

Страшный взрыв пиротехники разорвал стены гондолы, приподнял навалившийся на нее сверху стальной киль, выбросил на десятки метров горящие куски переборок, жестяные коробки с продовольствием, обломки догорающих ящиков, разметал по сторонам стальные швартовые тросы.

Весь корабль уже как один ревущий огненный вулкан. С грохотом рвались баки с бензином, ящики с патронами. Пламя гигантским столбом рвалось к облакам.

Трагедия произошла в 39 километрах от Кандалакши. В 19.00 люди на железнодорожной станции Белое море слышали сильный глухой взрыв.

В кабине все тринадцать человек погибли. Спаслись только шестеро аэронавтов, находившихся в мотогондолах и в хвосте. Раненные и обожженные, они упали на снег. Оправившись от шока, разожгли костер и стали ждать. Утром их нашли — группа лыжников и поисковый отряд на оленьих упряжках.

Как отмечали позже эксперты, в течение всего полета материальная часть дирижабля работала безотказно. Причины катастрофы заключались в отсутствии на борту надежных средств навигации и несовершенстве системы управления. На карте, которой пользовались аэронавты, вместо злополучной горы обозначено болото.

Уцелевшие аэронавты составили телеграмму:

«МОСКВА ЦК ВКП(б), СОВНАРКОМУ ИЗ КАНДАЛАКШИ. 10.02.1938 г.

До боли сердца жаль, что наш полет закончился так трагически. Горя желанием выполнить ответственное правительственное задание, мы отдали все свои силы для успешного завершения полета по снятию с льдины отважной четверки папанинцев; для выполнения этого задания правительство обеспечило нас всем необходимым. Весь коллектив экипажа был твердо уверен, что без всякого риска достигнет намеченной цели. Больно мириться с мыслью, что мы не выполнили задания правительства. Нелепый случай оборвал наш полет. Глубоко скорбим о погибших товарищах.

Благодарим наше правительство за отеческую заботу о семьях наших погибших товарищей. Гибель дирижабля не сломит нашу волю, нашу решимость выполнять любое поручение партии и правительства. У дирижаблестроения большая будущность, случающиеся аварии не могут снизить достоинства дирижабля. Мы с удвоенной энергией будем впредь упорно работать над постройкой еще более мощных, усовершенствованных дирижаблей. Дирижаблестроение советское развивается успешно, будет еще больше развиваться под руководством нашего правительства, нашей любимой партии.

Группа экипажа дирижабля «СССР В-6» Матюнин, Новиков, Устинович, Почекин, Бурмакин, Воробьев».

Телеграфное агентство Советского Союза (ТАСС) сообщило:

«При катастрофе убиты товарищи: Гудованцев Н.С. — первый командир дирижабля „СССР В-6“, Паньков И.В. — второй командир, Демин С.В. — первый помощник командира, Лянгузов В.Г. — второй помощник командира, Кулагин Т.С. — третий помощник командира, Ритсланд А.А. — первый штурман, Мячков Т.Н. — второй штурман, Конюшин Н.А. — старший бортмеханик, Шмельков К.А. — первый бортмеханик, Никитин М.В. — бортмеханик, Кондрашев Н.Н. — бортмеханик, Чернов В.Д. — бортрадист, Градус Д.И. — синоптик».

Соболезнования Советскому правительству и семьям погибших аэронавтов прислали правительства многих стран. Под троекратный ружейный салют установлены в каменной стене Новодевичьего кладбища тринадцать урн. Над ними застыл металлический контур летящего ввысь дирижабля.

В Донецке, Луганске и Казани именами Гудованцева, Ритсланда, Лянгузова названы улицы. В городе Долгопрудном появилась улица Дирижаблистов.

А Папанина и трех его товарищей 19 февраля 1938 года сняли с льдины ледоколы «Таймыр» и «Мурман».

Финский Ю-52 («Калева») сбит над Финским заливом

14 июня 1940 года в небе над Финским заливом советскими боевыми самолетами в нейтральном воздушном пространстве сбит финский пассажирский лайнер Ю-52 («Калева»). Погибли 9 человек, в том числе дипломаты США и Франции.

К середине 30-х годов число авиапассажиров в Скандинавии выросло настолько, что применение небольших самолетов стало экономически невыгодно. Руководство финской авиакомпании «Aero O/Y» (акционерное общество «Аэро») заказало на предприятиях фирмы «Юнкерс» в Дессау два трехмоторных пассажирских самолета Ju-52/3m.

Полученный 14 июля 1936 года самолет с серийным № 5494 второй в этом заказе; по прибытии в Финляндию на его борт и консоли нанесен регистрационный код OH-ALL и название «Kaleva» («Калева»). Трехмоторник, поплавковый, поначалу действовал с гидроаэродрома Катайнока, который находился рядом с Хельсинки. Но затем поплавковое шасси заменили обычным колесным в обтекателях с неубирающимися стойками.

10 ноября 1937 года самолет вылетел в очередной рейс, который едва не стал для него последним. Согласно расписанию, «Юнкерс» следовал из Хельсинки через Турку в Стокгольм. Сделав кратковременную посадку в Турку, самолет в 15.25 снова поднялся в воздух. Едва экипаж закончил набор высоты, как спустя 13 минут после взлета от самолета оторвался центральный двигатель. Резко изменившаяся центровка потребовала мгновенной реакции командира экипажа: не растерявшись в критической обстановке, он приказал пассажирам встать с мест и перейти в переднюю часть салона. Несмотря на принятые меры, пилотам с огромным трудом удалось посадить самолет в Турку.

После ремонта «Юнкерс» эксплуатировался на пассажирских линиях, однако под самый конец «зимней войны» передан ВВС по мобилизации. За месяц военной карьеры он налетал в общей сложности 134 часа, после чего возвращен хозяевам.

Несмотря на сложную международную обстановку, в Скандинавии продолжали открываться новые авиалинии. Одной из них стала трасса Таллин — Хельсинки (Мальми), на которой со 2 апреля 1940 года начали работать такие же Ю-52 авиакомпании «Эстонские авиалинии». Вскоре к ним присоединились и «Юнкерсы» финской авиакомпании «Аэро».

Утром 14 июня «Калева» выполнил рейс из Стокгольма в Хельсинки с промежуточной посадкой на аэродроме в Турку. После недолгой стоянки на аэродроме Мальми, расположенном под Хельсинки, самолет вылетел в Таллин. До этого командира экипажа по необъяснимой причине сменил шеф-пилот «Аэро» полковник Бо вон Виллебрандт, который вообще в тот день не намеревался садиться за штурвал.

Вскоре после полудня руководитель полетов Видар Далстрем точно по расписанию дал разрешение на взлет. Сто четыре километра от Мальми до Таллина «Юнкерс» преодолевал за 32—36 минут; большая часть трассы пролегала над водами Финского залива.

В обратный путь из Лагсберга самолет вылетел по расписанию, в 13.54; через 36 минут «Калева» должен приземлиться в Мальми. В экипаж самолета входили пилот Бо вон Виллебрандт и радист Тауно Лаунис. Согласно загрузочной ведомости, в 15-местном пассажирском салоне летели три сотрудника посольств — американец Генри Антейл, два француза, Поль Лонг и Фредерик Марта, — и немецкие бизнесмены Рудольф Келлен и Фридрих Офферманн, швед Макс Хеттингер и эстонка Унвар Лугу. Таким образом, с учетом членов экипажа на борту «Калевы» находились девять человек. В то же время багаж некоторых пассажиров значительно превышал нормативные 15 кг на человека. Например, Поль Лонг вез с собой 154 кг, Фредерик Марти — 38 кг. Почти столько же, 35 кг, имел при себе Генри Антейл.

Три сотрудника западных посольств с объемистым багажом покидали Эстонию в то время, когда в адрес правительств западных стран от имени Народного комиссариата иностранных дел отправлены требования закрыть свои посольства в Эстонии, Латвии и Литве в связи с вхождением этих стран в состав СССР.