Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №7 за 2003 год Страница 31

Его павильон – это те волшебные очки, сквозь которые можно созерцать пространство живописи ван Эйка, Мемлинга. Это иллюзорные крошечные окошки в старых алтарях, в которых видна стрельчатая, выточенная световыми лучами архитектура. Это Брюгге в обратной, изнутри картины, проекции. Такого уровня диалог с историей может вести только тот, кто умеет видеть город и задавать ему вопросы. Прав писатель Итало Кальвино, предложивший в своем романе «Незримые города» следующий афоризм: «Наслаждение получаешь не от семи или семидесяти семи достопримечательностей города, а от того ответа, который он может дать на заданный тобой вопрос. Или на вопрос, который он сам тебе задаст, заставляя отвечать, словно Фивы устами Сфинкса»…

Центральный квартал музеев Брюгге условно можно назвать «готическим ларчиком тончайшей резьбы». Там лучшие музеи – Грунинге, Музей Мемлинга, там же – лучшие здания: особняк Груутхус, госпиталь Святого Иоанна, церковь Нотр-Дам.

В живописных алтарях музеев Грунинге или Мемлинга чаще всего изображается композиция на тему «Поклонение Богоматери и Младенцу Христу». Действие на картине, как правило, происходит в интерьере средневековой капеллы. И сквозь стрельчатые окна в тончайшей дымке можно видеть немыслимой красоты пейзаж с башнями, каналами, соборами и дворцами. А если повернуть голову, то тот же самый пейзаж можно наблюдать в окне самого музея. Это пейзаж Брюгге. Именно город соединяет в одну мелодию ажурные силуэты древней архитектуры и пиццикато дрожащих теней и солнечных бликов живописи. В самом аристократичном районе Брюгге дано почувствовать естественную природу цвета нидерландского искусства.

Многие знатоки и любители главное его достоинство видят в доведенном до феноменального совершенства натурализме. Но ничего общего с реалистической манерой новейшего времени искусство художников – братьев ван Эйк, Ханса Мемлинга, Рогира ван дер Вейдена, Дирка Боутса, Герарда Давида, Гуго ван дер Гуса – не имеет. В традиции западного Средневековья главным учителем в постижении законов мира земного и мира небесного был Фома Аквинский, живший в XIII столетии. Фундаментальным для его философской системы является учение о «сущем», «Ens». Сущее обозначает все, что существует, как в уме (понятия), так и в физической реальности. Все сущее вызвано к жизни Богом и образует единство бытия.

Все сущее поэтому есть благо, даже несмотря на то, что многие вызванные к жизни существа изменили истинности сущего и не помогают жизни, умаляя свою сущность и сущность других. Согласно Фоме Аквинскому необходимо помнить, что щедрость Творца – в бесконечно изумляющем разнообразии созданных форм. Изначальный восторг должен пробуждаться в душе христианина при созерцании симфонии красок, звуков, форм. Принять с радостью этот дар – значит участвовать в божественной благодати, обладать высоким градусом бытия. Именно такой сакральный реализм и демонстрирует нам великая нидерландская живопись XV века. И он, кстати, отнюдь не противоречит раблезианской пышности жизни бургундских герцогов.

Хранящаяся в музее Грунинге алтарная картина Яна ван Эйка «Мадонна каноника ван дер Пале» 1436 года, а также находящийся в госпитале Святого Иоанна алтарь святых Иоанна Крестителя и Иоанна Евангелиста, написанный Хансом Мемлингом в 1479 году, – это и есть запечатленный в красках восторг, объяснение в любви сотворенному Богом миру. Впечатления от встречи с алтарными картинами ван Эйка и Мемлинга, пожалуй, не выразить лучше западноевропейского историка Е. Дюран-Гревиля: «Если кто-нибудь, привлекаемый любопытством, будет настолько неосторожен, что подойдет слишком близко, ну тогда все! Он останется в плену до тех пор, пока напряженное внимание его не ослабнет; его восхитит тонкость деталей; он будет разглядывать завиток за завитком корону Девы Марии, это словно пригрезившееся творение ювелирного искусства; фигурку за фигуркой и группы, которые – не отягощая их – заполняют капители колонн; цветок за цветком, лист за листом, все это изобилие фона… громадный собор с многочисленными контрфорсами, широкую площадь, перерезанную надвое лестницей, по которой поднимаются, сходят, бегут бесчисленные тонкие мазки кисти, которые суть не что иное, как живые фигурки…» 

Чтобы такое исполнить, традиционная для Средневековья темперная техника живописи была бессильна. Заслуга Яна ван Эйка – в изобретении масляной живописи. Связующим веществом красочных пигментов отныне стало не яйцо, как в темпере, а масло. Теперь возможно было достигать непостижимого для глаза взаимопроникновения цветовых оттенков, упиваться богатством фактуры и световых эффектов. Лишь непосредственное общение с шедеврами старого нидерландского искусства позволяет оценить не только общий его стиль, но и индивидуальную манеру каждого мастера. Ван Эйк – самый проницательный, остро и точно видящий, самый щедрый из всех.

Глядя на его, по словам ученых прошлого, «безудержную разработку форм», на ворсистый бархат и золотошвейные одежды, просто теряешь дар речи. Такого мы больше не увидим. Ни у кого и никогда. Как писал французский художник и эссеист Эжен Фромантен, «эта живопись уже при самом своем возникновении сказала свое последнее слово». Неудивительно, что щедрый Ян ван Эйк был вполне светским человеком. Он вращался в гуще придворной жизни, выполнял дипломатические поручения герцога Филиппа Доброго, читал классиков, изучал точные науки. И тем не менее смиренно прятал в своих картинах девиз: «Als ik kan» («Как могу»).

Другой гений второй половины XV века – Ханс Мемлинг – воплощение самой кротости. Он был обычным бюргером, работал для странноприимного дома – госпиталя Святого Иоанна, где до сих пор в зале капитула хранятся его творения. Первый и единственный в России автор путеводителя по Брюгге Михаил Герман назвал их ключами к душе города. Принципиально то, что алтари и портреты Мемлинга висят там же, где были и при жизни художника, – в зале древнего госпиталя. Искусство его тонкое, нежное, чуть архаичное. Оно светится любовью и состраданием. Святые Мемлинга тихи и смиренны. Потому и поселились они 5 веков назад в древнем богоугодном доме, вдали от светской суеты, там, где терпят и молятся.

Музей занимает здание бывшей богадельни суконщиков. В доме XVII века когда-то жили нищие, больные и старые горожане. Существовала богадельня на средства богатых гильдий. Сегодня в этом здании забавный музей, реконструирующий быт брюггских обывателей конца XIX—начала XX века. Различные квартиры воображаемого «города мастеров» заселены куклами в человеческий рост, разыгрывающими сцены будничной жизни: сапожник чинит башмак, булочник печет хлеб, шляпник возится с болванкой. Многие экспонаты музея поступили из частных магазинчиков Брюгге прошлого века.

С конца xiii века у городских стен стали сооружаться ветряные мельницы. Еще в XIX столетии их было 45. Сегодня можно увидеть только 4. Сент-Жан принадлежала госпиталю Святого Иоанна. В Средние века мельницы были очагами крестьянского общения.

Вот что рассказывает историк Жак Ле Гофф: «Крестьяне, свозившие туда зерно, поджидали в очереди свою муку… Статуты монашеских орденов… предписывали монахам собирать там пожертвования.

Проститутки настолько часто посещали окрестности мельниц, что Святой Бернар… побуждал монахов разрушить эти очаги порока».

Музей трактира (пивнушки)

Музей был основан в 1902 году владельцами целой сети брюггских распивочных. В музее можно познакомиться с историей фламандского пива, а заодно понять, почему знаменитый средневековый род Брюгге именовался Груутхус. «Груутхус» – это «дом груута».

«Груут» – смесь специй растительного происхождения, в Средние века добавлявшаяся в пиво для придания ему особого вкуса. С XIII столетия семья знатных горожан получила монополию на продажу «груута» и стала фамилией Груутхусов. Пиво любили все. Семья быстро богатела. Однако с XIV века вместо «груута» для приготовления пива стали использовать другие растительные компоненты. Вкус его только улучшился, да и хранилось пиво дольше. Хитрые Груутхусы быстро смекнули, что к чему и, прикрыв торговлю «груутом», просто-напросто вынудили всех пивоваров платить им пошлину. Так что внакладе они не остались. Однако почет и уважение семья Груутхусов снискала не только из-за денежных мешков, но и благодаря незаурядному уму, благородству и дипломатическим способностям Людовика ван Груутхуса, придворного бургундских герцогов, хозяина дворца-музея. 

Брюгге

Муниципальные музеи Брюгге, в соответствии с отмеченным принципом исторической топографии старого города, делятся на три группы. Первая территория – центральный квартал музеев, располагается на пересечении двух улиц, la Dyver и Mariastraat. Там – главная сокровищница Брюгге: Музей Грунинге, Груутхус, Музей Мемлинга (древний госпиталь Святого Иоанна), Археологический музей, Музей уроженца Брюгге английского живописца Фрэнка Бренгвина (1867—1956), Кабинет графики, представляющий завещанную городу в 1864 году отличную коллекцию жителя английской колонии Джона Штейнметца. В старом административном центре Брюгге, на двух площадях, Городской и Рыночной, – вторая территория музеев, принципиальных для знания политической и религиозной истории города. Это Ратуша, Беффруа (вечевая башня) и имеющие собственное управление Музей капеллы базилики Святой Крови и Ренессансный зал резиденции герцогов Фландрских. И, наконец, третий, расположенный на северо-востоке города, квартал музеев можно условно назвать территорией социальной и бытовой истории Брюгге.