Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» № 12 за 2003 год Страница 33

С точки зрения ортодоксального иудаизма во II тысячелетии до нашей эры Моисей заповедовал своим потомкам «чистую веру» – Тору, и с тех пор так оно и пошло. В действительности же Моисей «чистого учения» не возвещал. В его учении ветхозаветный Бог, видимо, даже не был единственным, и прежде чем это случилось, заповедь Моисея претерпела очень много трансформаций, особенно в VIII—VII веках до н.э., когда у древних евреев случилась идеологическая революция. Тогда из низов поднялось особое учение. Его пророки учили, что Яхве – один-единственный Бог на всем белом свете, поклоняться всем остальным богам запретно и грешно, но самое главное – что поклоняться Богу нужно не ради человека, а ради самого Бога. До этого все полагали, что поклоняются богам для того, чтобы самим от этого что-то выиграть или не проиграть.

А иудейские пророки VIII—VII веков до н. э. предложили принципиально иной подход: они утверждали, что поклоняться божеству нужно ради божества, что человек должен жить не своими интересами, а волей Бога. Они создали «сверх-идею». В центре человеческого мировоззрения должна стоять воля Бога, а не человеческие желания. И отсюда они, естественно, считали, что все, кто живет для себя и тем более открыто проповедует гедонистическую модель поведения, – те распутники и блудодеи. Для тех, кто искренне полагал, что «утехою держится город», была абсолютно чужда мысль о безусловном и безоговорочном подчинении себя кому бы то ни было. Поэтому Ассирия и Вавилония, Месопотамский мир вообще с точки зрения новых древних евреев – пророков и их последователей – представал чем-то недопустимым, где граждане пребывают в разврате и роскоши и не видят в этом ничего плохого, а, напротив, видят большое удовольствие, которого не стыдятся. Поэтому Ниневия стала «распутницей», а Вавилон – «вавилонской блудницей».

Василий Голованов

Медпрактикум: Алхимия запахов

«Запаховый орган исполнил восхитительно бодрящее „травяное каприччио“ – журчащие арпеджио тимьяна и лаванды, розмарина, мирта, эстрагона; ряд смелых модуляций по всей гамме пряностей, кончая амброй; и медленный возврат через сандал, камфару, кедр и свежескошенное сено», – писал англичанин Олдос Хаксли в своем «Дивном новом мире», романе о том, как усовершенствовать этот мир при помощи запахов.

Запах – стихия непреодолимая: от яркого света можно закрыть глаза, от громкой музыки – уши, но при воздействии запаха – зажать надолго нос невозможно. Не нужно быть «нюхачом», чтобы отличить приятный запах от неприятного, но опять же вряд ли можно охарактеризовать его и объяснить, почему именно он неприятен. Чем, например, пахнет имбирь? Чем-то пряным, терпко-сладковатым, восточным. Добавить к этому описанию что-то более конкретное сложно, как и быстро избавиться от запаха того же имбирного масла, пролитого, например, на ковер.

Восприятие запаха субъективно, оно уходит в сферу бессознательного. Об этом качестве говорил и упомянутый Хаксли, выстраивая утопическую модель нового общества, в котором стимуляция при помощи ароматов повышала производительность труда взрослых, прививала послушание детям, нейтрализовала агрессию и поддерживала социальное здоровье. Тогда, 70 лет назад, это было чистой фантастикой. Сегодня же это – реальность, как, например, изобретенные японцами ароматические составы для максимальной эффективности труда: бодрящий аромат с утра, снимающий стресс – после обеда, тонизирующий, придающий сил – ближе к вечеру.

Или же – небезызвестные синтезированные ароматы, которые подстегивают делать покупки в супермаркетах. Уже изобретено вещество – «антизапах», действующее с точностью до наоборот «запаху»: так же как молекулы ароматического вещества «атакуют» нервные рецепторы, позволяя обонять, молекулы «антизапаха» воздействуют на те же рецепторы, блокируя обоняние. По мнению химиков, это вещество может решить многие проблемы «городских запахов», например при обработке зоны рыбных рынков, мясоперерабатывающих производств.

Но «управлять» запахами в любых сферах нашей жизни не так просто. Иначе уже бы наступил золотой век парфюмерии и, конечно, ароматерапии, которая отвоевала бы достойный статус среди отраслей здравоохранения. Само же обоняние было и остается одним из самых верных и самых субъективных наших чувств, контроль над которым проблематичен. Вероятно, поэтому ароматерапия – пока лишь падчерица традиционной медицины, несмотря на то, что в целом так называемая культура запахов – одна из самых древних на земле.

Появление первых благовоний уносит нас к истокам цивилизации: крошечные сосуды с узким горлом (чтобы ароматическая смесь не улетучивалась слишком быстро) из разных культур – древнеиндийской, вавилонской, египетской – оказывается, удивительно схожи между собой. Например, египтяне, преуспевшие, как известно, в искусстве бальзамирования тел, хранили в таких сосудах мирру – ароматическое вещество из смолы миррового дерева. Ее запах явственно ощущался и во вскрытой гробнице Тутанхамона, там же были обнаружены сосуды с ладаном. Эти культовые для египтян вещества использовались и в косметических целях, причем весьма оригинальным способом. Древнеегипетские духи’, представлявшие собой маленькие пирамидки из смеси затвердевшего жира и эфирных масел, помещались на парик в начале дня. Под солнечными лучами жир постепенно таял, а эфирные масла испарялись.

Что же касается исцеляющих свойств ароматических веществ, то одним из первых письменных упоминаний на эту тему предположительно является клинописная табличка возрастом 5 тысяч лет, найденная на месте раскопок шумерской цивилизации. Некоторые советы по поводу составления ароматических смесей можно найти и в Библии. Тем не менее родиной ароматерапии считается Восток. Прежде всего потому, что отсюда происходит самое большое количество растений-эфироносов.

Со времен Марко Поло и Васко да Гамы пряности и благовония назывались «ароматным золотом»: за один грамм эфирного масла давали грамм золота. Ситуация несколько изменилась с окончанием крестовых походов – крестоносцы заимствовали у Ближнего Востока способы культивирования эфироносной розы и некоторых других благовонных растений. Французский город Грас стал столицей парфюмерии, а лечение ароматическими составами приобрело необычайную популярность: духами на основе эфирных масел натирали виски от мигреней, растворяли в воде для компрессов от ревматизма или добавляли в вино – от расстройства желудка.

Сам термин «ароматерапия» был изобретен Рене Гаттенфосом, французским химиком-парфюмером. Во время Первой мировой войны он использовал лавандовое масло в качестве антисептика для перевязки раненых солдат и обнаружил его заживляющие свойства. Подобные наблюдения подтолкнули его и коллег-единомышленников к написанию книги под названием «Ароматерапия», но из-за второй мировой войны их работы не получили достаточного признания в официальной медицине.

Что же касается неофициального признания, то у европейцев заметная волна интереса к ароматерапии совпала по времени с наблюдениями французского химика. На рубеже XIX—XX веков британская Ост-Индская компания наводнила страну колониальными товарами, в том числе ароматическими смесями, используемыми в традиционных целительских практиках Индии: в составе курений, во время массажа, в процессе приготовления пищи и так далее. В почитаемой индусами Аюрведе многие пряные растения отмечены как помогающие справиться с инфекциями, столь распространенными в тропическом климате. По всей видимости, именно поэтому индусы и сейчас продолжают пропитывать ткани ароматическими составами. Например, знаменитый индийский муслин ароматизирован мускусом, а кашемир – пачулями, отпугивающими моль.

Говоря об этом периоде, нельзя не вспомнить японцев с их популярным искусством «кодо», которое когда-то пришло к ним как часть китайской культуры ароматов. Суть «кодо» состоит в том, чтобы к стихотворному фрагменту подобрать аромат, максимально точно отражающий характер стихов, их эмоциональную атмосферу. И даже более того, добиться полной гармонии в триединстве: иероглиф – для зрения, стихотворные слова – для слуха, аромат – для обоняния.

Благовония всегда были связаны с миром духов, с миром сакрального и традиционно использовались в религиозных практиках. От обычая воскуривать фимиам в античных храмах и произошло слово «perfume» (per fumus), обозначающее «благовонные курения». Ароматный дым, устремлявшийся к небу, связывал землю, населенную людьми, с миром богов. Вместе с дымом на небеса возносились и души усопших – так зародилась традиция погребальных костров в древнеиндийской и древнегреческой культурах.

Древние китайцы оказались в этом смысле более «практичными»: вместе с верованием и дымом они переправляли на небеса написанные на бумаге послания усопшим, просьбы о заступничестве и даже деньги, которые, по их мнению, могли пригодиться для жизни в мире ином. Способность дыма и запаха проникать сквозь закрытые двери также роднит их с небесным миром – незримым миром духов. Отсюда – обычаи окуривать свои жилища, что-бы очистить их от нечистой силы, которые существовали у американских индейцев, у арабов, у славян, не говоря уже о восточных культурах – Индии, Китае или Юго-Восточной Азии. Здесь ароматические палочки были и остаются непременной принадлежностью домашних алтарей.