Джеймс Бенсон - Волны над нами. Английские мини-субмарины и человекоуправляемые торпеды. 1939-1945 Страница 34

Вскоре эта операция стала предметом рассмотрения сэра Макса Хортона, в то время командующего западными подходами. Человек, знаменитый краткостью своих поздравлений и приветствий, для которого обычной похвалой было «Хорошо сделано!», по этому поводу сказал:

«Будьте любезны передать 12-й флотилии подводных лодок мои самые теплые поздравления и глубокое восхищение уникальным успехом их атаки на «Тирпиц».

Будучи тесно связан с самым началом проекта и первыми опытами по использованию Х-лодок, я в полной мере понимаю те огромные трудности, которые нужно было преодолеть, и знаю также, какая квалифицированная работа была проведена разработчиками этой лодки и ее специального оборудования, первыми сдаточными командами, теми, кто отвечал за обучение боевых экипажей и планировал саму операцию.

Долгий подход в беспрецедентных условиях, достигший кульминации своего накала в успешной атаке на цель, потребовал высшего проявления стойкости и мореходного мастерства.

Сожалея вместе с вами о потерях среди офицеров и матросов, чья храбрость не превзойдена в истории подводных сил, я радуюсь успеху, увенчавшему этот замечательный боевой подвиг».

Тем временем шесть подводных лодок ожидали у выхода из Альтен-фьорда. Они начали свое возвращение 29 сентября, оставаясь на месте в течение семи дней после атаки. На буксире у «Стабборна» шла «Х-10».

Глава 17

«ХВОСТОВАЯ МУФТА»

Когда «Х-10» отделилась от «Сциптр» в 8 часов вечера 20 сентября, она погрузилась, чтобы отрегулировать дифферент, и, когда результат оказался удовлетворительным, легла на юго-восточный курс и продолжила приближение к берегу с максимальной надводной скоростью. Ее экипаж состоял из лейтенанта резерва Королевского Австралийского флота Кена Хадспета, сублейтенанта резерва Королевского флота Брюса Энзера (первый лейтенант), сублейтенанта резерва Королевского флота Джеффа Хардинга (водолаз) и механика машинного отделения Тилли, срочнослужащего с больших подлодок. Короткие часы темноты были бесценны, и вскоре лодка в подводном положении находилась в пяти милях к западо-северо-западу от острова Шернёйя.

Джефф Хардинг был самым молодым участником этой атаки – только пару месяцев назад ему исполнилось девятнадцать. Незадолго до того, как лодка покинула Лох-Кернбоун, он еще был гардемарином и носил армейскую форму флотского синего цвета с темно-бордовыми гардемаринскими отворотами. Общее впечатление от этого выразил Тайни Фелл, сказавший, что немцы, скорее всего, примут его за вокзального носильщика или что-то в этом роде. Для порядка он был принят в команду в качестве сублейтенанта, хотя официального производства ему нужно было ждать еще четыре месяца. Так что первое его знакомство с боевыми действиями было весьма удачным.

Он прослужил на карликовой подводной лодке в течение двух или трех месяцев до начала операции, объединив тренировки на чариотах в Блокхаусе со специальным обучением в качестве водолаза Х-лодки, начав с самых азов. Ко времени операции он чувствовал, что в итоге знает о водолазном деле и Х-лодках если и не все, то, во всяком случае, вполне достаточно. У него не было сертификата и подразумевалось, что в большей степени он будет иметь статус пассажира. На самом деле он мог оказать большую помощь при погружении на дно и управлении лодкой.

Путешествие на «Сциптр» прошло без происшествий, но было небезынтересным, особенно для него. В его обязанности входили шифровка и расшифровка, впервые за всю свою военную карьеру, и, хотя ему редко был понятен смысл своих расшифровок, он находил это занятие более увлекательным, чем любой кроссворд. Конечно, это было его первое путешествие на большой подводной лодке, и его собственные ощущения, и отношение к нему других напоминали положение маленького мальчика, стоящего на ступеньке вагона поезда. Это было грандиозно.

Он также наслаждался пересадкой в резиновую лодку, и не в последнюю очередь потому, что это означало встречу с командиром походного экипажа – большим, высоким, рыжебородым ирландцем Эрни Пейджем[64]. Затем было плавание по минному полю в надводном положении. Оно продолжилось и в боевой обстановке, когда они погрузились.

«Я спал в аккумуляторном отсеке, – рассказывал Хардинг впоследствии, – и проснулся оттого, что услышал, как минреп скрежещет по корпусу. Я заглянул в сторону кормы и увидел три бледных лица на центральном посту, выглядевших столь же взволнованными, как и я. Мы все затаили дыхание. Шум оборвался, и мы вздохнули снова – на несколько минут. Затем все повторилось сначала. Это представление повторялось несколько раз в течение следующего часа, и нам казалось, что это самое широкое минное поле в мире. Только когда мы через некоторое время поднялись на поверхность, мы обнаружили, что это размотало волнами наш запасной буксирный трос. Это он и скребся по бортам лодки время от времени».

Была сложность с дифферентировкой лодки, когда она погрузилась, а возникшая еще раньше неисправность в механизме перископа еще усилилась. Затем последовали все увеличивающиеся неполадки с электричеством и гирокомпасом. У Брюса Энзера было так много работы, что он не знал, с чего начать. Тут его позвал Хадспет:

– Брюс, пойди сюда и посмотри на карту. Я полагаю, что нам лучше идти в Смол-фьорд, на северное побережье Шернёйя. Мы можем попытаться пройти сюда, правее. Здесь меньше вероятности быть обнаруженными, чем в одном из малых фьордов Шернсунна.

Это было признано лучшим планом, несмотря на то что отличалось от первоначального замысла. Соответственно ему, «Х-10» поменяла курс. В 7.00 лодка коснулась дна в своем новом убежище. Все немедленно включились в работу, исправляя неполадки. Часть дня лодка провела на поверхности, несмотря на некоторый риск быть обнаруженной.

Единственным, кто не был занят все это время, был Хардинг.

«Я провел часть дня на палубе, любуясь гигантскими медузами и ловя рыбу, – вспоминал он. – Тилли около меня возился с кусками металла и, казалось, был очень поглощен этим занятием».

Через несколько минут у Хардинга взыграло любопытство.

– Что это за железка, Тилли?

– Всего-навсего хвостовая муфта.

– О! – отреагировал Хардинг, возвращаясь к лову рыбы.

Потом, немного позже:

– А зачем нужна хвостовая муфта?

Тилли улыбнулся:

– Она соединяет двигатель или мотор с винтом и заставляет лодку двигаться. – И он продолжал работать, сидя на узком скользком кожухе лодки.

«Его ответ сменился очередной паузой, – рассказывает Хардинг, – и я продолжал ловить рыбу, задаваясь вопросом, что будет, если он упустит эти железяки на дно в ста пятнадцати футах под нами. Тилли казался слишком поглощенным своим занятием, чтобы волноваться… Я подумал, что если на холмах за нами есть лагерь джерри, то оттуда нас хорошо видно, и, помню, мне казалось очень странным вот так сидеть сравнительно близко от них, так спокойно ловить рыбу или завтракать, поддевая при этом еще один свитер, чтобы согреться. Смол-фьорд запомнился мне как красивое место, лежащее перед нами в ярком свете погожего дня. В некотором смысле мне было даже жаль его покидать.

Было шесть часов пополудни, когда мы вышли. Хотя далеко не все было исправлено, Хадспет решил, что сделано достаточно для того, чтобы продолжить поход».

Почитаем журнал.

«20.35/21. Вышли и пошли Шернсунном, держась северного берега.

21.35. Обнаружили малое судно рыболовного типа, несущее ходовые огни. Судно, кажется, направляется в Сторе-Локкер-фьорд.

23.20. В видимости Альтен-фьорда. Меняем курс на юг».

«По пути в Альтен-фьорд один из наших бортовых зарядов-контейнеров заполнился водой, – продолжает повествовать Хардинг. – Мы очень веселились, потому что нам пришлось исполнять роль какого-то чокнутого дельфина. Мы должны были то освобождаться от балласта, чтобы не провалиться на слишком большую глубину, то, через несколько секунд, всплыв на поверхность, делать все возможное, чтобы вновь погрузиться. Все это время мы были близко к берегу и недалеко от поста охраны. Было ли много или мало дневного освещения, не помню, только помню злость и страх, полагаю, последнего было больше!

Лодка протекала под главным распределительным щитом, и вскоре после худшего момента наших дельфиньих прыжков, когда мы подошли довольно близко к цели, полетели все предохранители. Я занимался тем, что менял их целыми пригоршнями, так как они все продолжали перегорать. Был настоящий фейерверк, образовавшийся из искр, летящих по всей длине лодки. Мы хотели было в какой-то момент использовать огнетушитель, но кто-то из нас обнаружил на нем табличку, на которой значилось: «Не применять в закрытых помещениях». Это нас в высшей степени развеселило.

На этом этапе происшествия внутри лодки образовалось так много «свободного» электричества, что, наверное, можно было вскипятить чайник, ткнув штепсель в любую металлическую часть корпуса. Брюс, наверное, так и сделал бы, если бы не был так плотно занят».