Евгений Додолев - «ВЗГЛЯД» - БИТЛЫ ПЕРЕСТРОЙКИ. ОНИ ИГРАЛИ НА КРЕМЛЁВСКИХ НЕРВАХ Страница 34

Можно, конечно, сказать: «Да они идиоты, это видно всем». Отнюдь нет! Потому что в таком же состоянии на игре окажется любой человек. Ещё раз подчеркну: психологическая атмосфера во время записи программы совсем другая, нежели когда ты сидишь дома. И, в принципе, мне всё равно, кто будет играть: девять академиков, девять профессоров, девять докторов наук – результат будет аналогичный, всё зависит только от степени трудности задания.

Я всех участников игры очень люблю – это изначально. И я отдавал и отдаю себе отчёт в том, что, в принципе, успех игры зависит от них на 90 процентов – как они раскрепостятся, как будут себя вести, как будут улыбаться: глаза, жесты, мимика… Это всё в комплексе играет на конечный результат. И потом, юмор имеет две крайности. Одна крайность – ну, не оскорбить, а поддеть человека, иногда с желанием унизить в какой-то степени (это такой достаточно распространённый вид юмора у нас). А с другой стороны – юмор, который заставляет человека реагировать в положительном отношении и мобилизовать себя, чтобы ответить. Вот это очень важно.

Естественно, какой-то сарказм был, потому что бывали ситуации, когда человек явно сам напрашивался. Я никогда не старался никого обидеть, даже подспудно не ставил себе такой задачи. А с юмором… С юмором веселее жить. Я ко всему в этой стране отношусь с юмором.

– Хоть и трудно оценивать себя со стороны, но можно всё же сравнить себя или Якубовича с западными ведущими?

– Нет, там всё совершенно другое: другой юмор, другой менталитет общества. Нельзя проводить никаких параллелей. Там проще фабула игры. Нужно назвать какие-то элементарнейшие вещи, и он получает, по нашим меркам, суперприз. Нужно было адаптировать западную программу к нашей, потому что наш телезритель тоньше, умнее, как это ни парадоксально. Русская вековая культура всё равно довлеет, как её ни вытравливай из сознания людей. Всё равно какие-то корни остались. И хоть кому-то кажутся эти задания простыми, они всё равно идут от этих корней и рассчитаны на какие-то минимальные ростки этой культуры в людях, приезжающих на передачу. А это обыкновенные люди, там нет каких-то супервыдающихся личностей.

– Бытует мнение, что когда объявлялся конкурс, то на заднем плане создан был миф о своей незаменимости. Настолько несравнимы были все молодые претенденты…

– Естественно, задней мысли такой у меня не было. Потом, когда стали показываться кандидаты на роль ведущего «Поля чудес», такая мысль возникла у многих. Здесь произошла парадоксальная, а может быть и закономерная, вещь. Когда человек смотрит на профессиональную, а значит, легко выполняемую работу, ему кажется: я сделаю то же самое, элементарно. И при собеседовании всё было отлично: язык подвешен, реакция нормальная. Но когда человек брал микрофон, выходил в свет и начиналась игра – куда всё девалось…

Конечно, многое приходит с опытом, но вот это изначальное: это легко, я это сделаю – губило всех. А вообще я этим ребятам благодарен, их вины здесь нет. Мы искренне хотели найти ведущего, я с каждым из них разговаривал, предостерегал, чтобы ни в коем случае не повторяли меня. И Лёню предостерегал, чтоб он не смотрел мои программы. А сейчас мы с ним придумали несколько элементов, которые будут свойственны только ему, и если эти вещи сделает кто-то другой, это будет просто дико. Постепенно мы начнём их вводить, и, я думаю, зрители довольно быстро привыкнут.

-Листьев продолжает оставаться президентом программы?

– Это Лёня придумал такой титул. Я совершенно обалдел, когда услышал в программе… Говорю: «Лёня, какой президент?! У тебя крыша поехала. Ты брось свои конкурсы красоты…» Да, как ведущий я ушёл, но руковожу программой, продолжаем работать вместе с Лёней, с Наташей Чистяковой, которая призы выносит. Я заинтересован в успехе этой программы и сделаю всё, чтобы при Лёне она была не менее популярна.

– Новая программа«Тема» – совершенно другого плана…

– Я далёк от того, чтобы с чем-то сравнивать, но мы хотим сделать разговорную программу типа «Донахью-шоу» с сюжетами на ту или иную тему. Уже само название позволяет затрагивать абсолютно любые вопросы. Не будем трогать только политику, хотя косвенно любая тема будет выходить на какие-то политические аспекты. Мы не будем конкурировать ни с одной из информационных программ, и темы у нас будут морально-этические, скандальные, любопытные и т.д.

– Влад, такой стандартный, но, считаю, довольно важный вопрос: много ли друзей?

– Друзей много быть не может. Есть несколько человек, которые остались от старой, дотелевизионной жизни. Когда человек становится известным, у него «друзей» по разному поводу появляется достаточно много. Но есть настоящие друзья (во всяком случае, как мне сейчас кажется), которые появились уже в этот период и которым я по-настоящему благодарен.

А товарищей – по работе, по совместному проведению времени – достаточно много. Я очень люблю красивых, умных людей с чувством юмора. И мне трудно общаться с теми, у которых этого чувства нет. Передо мной как будто стена сразу возникает… А вообще времени на общение практически не остаётся.

Читаю вечером, ночью. Когда в машине перемещаюсь – или читаю, или просматриваю бумаги.

– Про женитьбу…

-Да, я женился в третий раз. 31 декабря 1991 года в 17 часов 30 минут мы расписались. Моя жена – реставратор станковой живописи, работает в Музее искусств народов Востока. Зовут её Альбина.

Мы знакомы с моей нынешней женой три года, и за это время у нас было всё, что только можно придумать в личных отношениях, как с моей стороны, так и с её. Будем считать, что мы прошли огонь, воду и медные трубы. И я должен сказать, что это очень хорошая школа жизни. Поэтому это был достаточно сознательный шаг с обеих сторон. И я думаю, что это последний брак и с её стороны, и с моей.

Я должен сказать, что у меня есть двое детей от предыдущих браков. Я безумно люблю своего сына Сашку и в то же время сознаю, что я не очень хороший отец и воспитатель, потому что крайне редко с ним вижусь. Но сейчас он уже подрос, во втором классе, и наши отношения будут складываться по-другому. Хочу заключить с ним контракт, чтобы он работал, мы с ним уже договорились.

– Контракт? Во втором классе?

– Да, летом он будет работать на студии – подметать пол, убирать, научу его работать на компьютере.

– Как бы трудовое воспитание?

– Что значит «трудовое воспитание»? Нормальная работа. Это мы придумали название тому процессу, который идёт во всём мире. Человек выходит в очень жёсткий мир, где ему нужно будет бороться, нужно будет выживать, тем более если он заведёт семью. «Спасибо», наши женщины вырастили уже достаточное количество инфантильных мальчиков, о которых заботятся всю жизнь и которые до 40 – 50 лет остаются мальчиками.

– Первая тема новой одноимённой программы была посвящена тому, что при разводе в большинстве случаев дети остаются с матерью. Выбор темы продиктован личным не очень приятным опытом?

– Нет, я бы не сказал. Я выбираю темы не только потому, что лично мне это интересно (конечно, отчасти и поэтому тоже), но в основном потому, что это должно быть интересно большинству телезрителей. Когда снималась эта первая программа, мне всё, практически всё напомнило начало «Поля чудес». Всё то же самое: неготовая студия, «сырые» зрители. Поэтому я даже не удивился, когда звуковой пульт привезли за 10 минут до начала съёмки, хотя он был заказан за две недели. Так что на этом телевидении всё остаётся по-прежнему. И всё нужно менять.

Глава 14. ЭРНСТ. ЭПИЗОД ЧЕТВЁРТЫЙ (БОЛЬШОЙ И МАЛЕНЬКИЕ)

Большие сомнения

Читал на каких-то компромат-сайтах, что любимое словечко Эрнста – «кровник». Что он злопамятен и мстителен. Может быть, может быть. Непонятно только тогда, почему по сию пору выходит газета «МК» и живёт-здравствует журналистка Элина Николаева. Хотя, с учётом влиятельности Эрнста, должны по логике вендетты быть стёртыми с лица земли.

Я никогда не видел Константин Львовича столь подавленным, как 22 октября 1999 года, на следующей день после выхода статьи «Константин Эрнст – облако в штанах».

Той осенью, после десятилетнего перерыва, мы пересекались регулярно. Трижды в неделю Борис Березовский собирал медиа-штаб в пенальном кабинете Бадри Патаркацишвили на втором этаже здания ИТАР-ТАСС. Костя крайне редко пропускал эти утренние сходки, и тогда его замещала Кошка (Татьяна Кошкарёва), руководившая Дирекцией информационных программ ОРТ на пару с Рустамом Нарзикуловым. Другими постоянными участниками бодрящих «мозговых штурмов» были главред «Новых известий» Игорь Голембиовский (в его отсутствие – владелец газеты Олег Митволь), глава ТВ-6 Александр Пономарёв, шеф «Коммерсанта» Леонид Милославский (которого позднее на этих сходках сменил главред-хитрован Васяня – Андрей Васильев) и, конечно же, Демьян Кудрявцев. Главные редакторы «Огонька» и «Независимой», которые тоже принадлежали Борис Абрамычу, появлялись крайне редко, поскольку не вписывались в тренд. Я вынужден был посещать эти тусовки, поскольку планировалось перевести команду Голембиовского на «Российскую газету», а мне предстояло перепрофилировать «Новые известия» в боевой листок светского жанра (мы с Димой Быковым даже, разминки ради, запустили хулиганское еженедельное приложение к газете – «Московская комсомолка»). Несколько раз присутствовал Сергей Доренко. Спустя много лет именно в этом кабинете узрел Сашу Невзорова. Пару раз заходила красавица Наталья Геворкян, забиравшаяся с ногами в кресло рядом с Борей и вещавшая что-то абсолютно нелепое и до стыдобы банальное про «порядочных людей». Однажды пересёкся там с поэтом земли русской Андреем Орловым – Орлушей. И возможно, не все там были поклонниками талантов Эрнста. Но статью прочитали все. И на Костю смотрели с любопытством. Березовский с присущей ему ироничностью пробросил Косте: