Корнелиус Райан - Самый длинный день. Высадка десанта союзников в Нормандии Страница 36

Только Рузвельт и несколько офицеров знали, что высадились не в назначенном месте. Ошибка была «счастливой»; тяжелая береговая артиллерия была расположена как раз в районе, где они должны были высадиться. А теперь войска союзников находились вне досягаемости для огня. Причин, по которым союзники не высадились в заданном районе, было несколько. Дым от разрывов снарядов, выпущенных корабельной артиллерией, скрыл от десантирующихся ориентиры на берегу; течение несло их вдоль берега; единственная лодка сопровождения, в задачу которой входило вывести десант первой волны к назначенному участку берега, привела десант на милю южнее. Вместо того чтобы высадиться напротив выходов 3 и 4 – там, где начинались две из пяти насыпных дорог, по направлению к которым двигалась 101-я воздушно-десантная дивизия, морской десант оказался напротив выхода 2. По иронии судьбы в это время сборный отряд в 75 человек, состоящий из десантников 101-й и 82-й дивизий под командованием подполковника Роберта Коула, появился чуть западнее выхода 3. Этот отряд был первым отрядом парашютистов, которому удалось выйти к насыпи. Коул со своими людьми спрятался в близлежащих болотах и ждал появления 4-й дивизии.

Рузвельту, находившемуся у выхода 2, нужно было принять важное решение. С минуты на минуту должны были появиться следующие волны десанта – 30 тысяч человек и три с половиной тысячи единиц транспортных средств. Рузвельт должен был решить, направить ли следующие отряды десанта в район, где сравнительно успешно высадилась первая волна, но откуда вела только одна насыпная дорога, или направить их в изначально запланированное место, откуда уходили две дороги. Если не удастся открыть и удержать единственную дорогу, то скопление огромного числа людей и техники на берегу закончится настоящим кошмаром. Генерал провел совещание с батальонными командирами. Решение было принято. Решено было не тратить время на выход с возможными боями и потерями к запланированным позициям, а идти в глубь Нормандии по единственной дороге, подавляя встреченные по пути немецкие огневые позиции. Теперь, пока немцы не пришли в себя после появления морского десанта, все зависело от скорости. Сопротивление противника было не слишком сильным, и 4-я дивизия начала быстро удаляться от берега. Рузвельт обратился к полковнику Юджину Кеффи из 1-й специальной инженерной бригады со словами: «Я пойду со своими парнями вперед, а ты передай на флот, чтобы продолжали высаживаться здесь. Войну мы начнем отсюда».

Орудийные стволы на эсминце «Корри» от непрерывной стрельбы раскалились докрасна, и матросы, стоя на башнях, поливали их из шлангов. Почти сразу после того, как командир эсминца Джордж Хоффман выбрал позицию и дал команду бросить якорь, «Корри» начал стрелять пятидюймовыми снарядами с интенсивностью до восьми выстрелов в минуту. Одна из немецких батарей была полностью подавлена 110 точными попаданиями. Немцы стреляли в ответ, и стреляли сильно. «Корри» был единственным эсминцем, который могли легко видеть немецкие наблюдатели. Для защиты от береговых батарей флот союзников использовал самолеты, которые ставили дымовые завесы. Но самолет, который должен был укрывать «Корри», был сбит. Одна из береговых батарей, которая находилась на возвышенности над плацдармом «Юта» недалеко от деревни Сен-Марку, сосредоточила всю свою огневую мощь на незащищенном эсминце. Хоффман решил уходить, пока еще не поздно было. «Мы развернулись, – вспоминал радист 3-го класса Бенни Глиссон, – и помахали им бескозырками».

Но «Корри» находился на мелководье, окруженный рядами рифов. Капитан не мог уйти на полном ходу, пока не вывел корабль в глубокие воды. В течение нескольких минут он играл в кошки-мышки с немецкими артиллеристами. Стараясь уйти от залпов, Хоффман совершил ряд резких маневров. «Корри» давал «полный вперед», «полный назад», уходил вправо, останавливался и снова шел вперед. Совершая маневры, «Корри» не прекращал вести огонь по немецкой батарее. Находившийся невдалеке американский эсминец «Фитч» заметил, что «Корри» попал в сложную ситуацию, и тоже перевел огонь на батарею у Сен-Марку. Но немецкая батарея продолжала вести огонь с прежней интенсивностью. Снаряды ложились вокруг корабля, а Хоффман продолжал выводить корабль из рифов. Наконец, ему это удалось, и он скомандовал: «Право руля. Полный вперед!» «Корри» устремился вперед. Хоффман обернулся и увидел, как снаряды, вздымая столбы воды, ложатся в кильватере корабля. Он с облегчением перевел дух – он сделал это! Но через несколько мгновений удача отвернулась от молодого капитана. На скорости 28 узлов «Корри» налетел на подводную мину.

Взрыв был страшной силы. Эсминец, казалось, выбросило из воды. Хоффману показалось, что «корабль подбросило землетрясением». В радиорубке Бенни Глиссон, который в этот момент смотрел в иллюминатор, почувствовал, «что его как будто бросили в бетономешалку». Его подбросило к потолку, а потом кинуло на пол. Он сильно разбил колено.

Мина разрезала «Корри» почти пополам. По главной палубе прошла трещина шириной не менее фута. Нос и корма корабля приподнялись из воды. Как одно целое «Корри» удерживали только палубные надстройки и конструкции. Топка и турбины были затоплены. Один из котлов взорвался, и почти все, кто был рядом, сразу погибли. Руль заклинило. Энергии не было, но, окутанный паром, горящий эсминец продолжал плыть вперед. Хоффман вдруг осознал, что некоторые его орудия продолжают стрелять. Его канониры в отсутствие электричества заряжали орудия вручную.

Деформированные и изорванные сотни тонн стали – то, что раньше было элегантным эскадренным миноносцем «Корри», проплыли вперед после взрыва более тысячи ярдов, пока не остановились. Теперь немцы могли спокойно прицелиться по неподвижной мишени. Хоффман дал команду: «Покинуть корабль!» В течение следующих нескольких минут не меньше девяти снарядов попали в искалеченный эсминец. Один из них вызвал взрыв боекомплекта сорокамиллиметровых снарядов. Другой попал в установку для дымовой завесы, что едва не отравило экипаж «Корри», который в это время садился в шлюпки и на плоты.

Главная палуба уже была на 2 фута ниже уровня моря, когда командир, бросив последний взгляд на тонущий корабль, прыгнул в воду и поплыл к спасательному плоту. За ним на дно уходил «Корри». Его мачты и некоторые надстройки еще возвышались над волнами. Это была единственная серьезная потеря американских военно-морских сил в день «D». Из 294 человек команды 13 погибли или пропали без вести, 33 были ранены. Это были большие потери, чем при десантировании на плацдарм «Юта».

Хоффман думал, что был последним, кто покинул корабль. Это было не так. Пока шлюпки и плоты уходили от места, где погружался под воду «Корри», моряки с других кораблей видели, как один матрос взобрался на корму «Корри», снял кормовой флаг, потом вплавь и взбираясь на надстройки, достиг главной мачты. С американского корабля «Батлер» рулевой Дик Скримшоу с восторгом и гордостью наблюдал, как матрос, вокруг которого продолжали падать немецкие снаряды, крепко привязал флаг и поднял его. Потом он прыгнул в море и поплыл. Скримшоу видел, как мокрый флаг некоторое время «безвольно» висел, а потом гордо затрепетал в потоках бриза.

Ракета за ракетой с привязанными к ним веревками уходили вверх в направлении 100-метрового обрыва у Пуант-дю-Ок. Между плацдармами «Юта» и «Омаха» началась третья атака американского морского десанта. Три отряда рейнджеров под командованием подполковника Рудера под автоматным огнем противника атаковали тяжелые береговые батареи, которые, по данным разведки, могли простреливать оба плацдарма. Девять десантных лодок высадили 225 рейнджеров на узкой береговой полосе под обрывом, который до некоторой степени защищал десантников от пулеметного огня и гранат, которые немцы бросили с обрыва. С моря британский эсминец «Талибонт» и американский «Саттерли» посылали снаряд за снарядом на вершину обрыва.

По расчетам, рейнджеры Рудера должны были достигнуть подножия обрыва ко времени «Н». Но лидирующая лодка отклонилась от курса и привела маленькую флотилию на три мили к востоку, к Понт-де-ла-Перси. Рудер понял ошибку, но времени исправлять ее уже не было. Если бы он решил вернуться на правильный курс, он лишился бы поддержки 500 человек – остатков 2-го и 5-го батальонов под командованием подполковника Макса Шнейдера. По плану, когда рейнджеры Рудера достигнут вершины обрыва, им нужно было подать сигнал выстрелом из ракетницы. По сигналу остальные силы десантников, которые находились в лодках в нескольких милях от берега, должны были присоединиться к отрядам Рудера. Если до семи часов утра сигнала не было бы, Шнейдеру стало бы ясно, что атака у Пуант-дю-Ок сорвалась. В этом случае ему следовало направиться в сторону плацдарма «Омаха», находившегося в 4 милях от Пуант-дю-Ок. Там, следуя за частями 29-й дивизии, отряды Шнейдера должны были затем повернуть на запад и выйти в тыл к батареям. Сейчас было уже семь десять. Сигнал не был послан. Отряды Шнейдера направились к «Омахе». Рудер и его 225 рейнджеров остались без поддержки.