Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 2 - Балинт Мадьяр Страница 37

автократиях процесс перераспределения посткоммунистической собственности непрерывен и не имеет конца. Это обусловлено тем, что экономика патронализирована не целиком. Поскольку некоторые ее сектора могут функционировать автономно, фирмы или предприниматели, выбранные в качестве потенциальной добычи хищническим государством, могут появиться в любой момент [♦ 5.5.4]. В общем и целом, по мере того как меняются обстоятельства, меняются и факторы, определяющие ценность актива. Таким образом, актив, который остается нетронутым в течение какого-то времени, может быть выбран верховным патроном для перераспределения чуть позже, в зависимости от его текущих политических и экономических соображений.

Если обобщить вышеизложенное, то экономические и политические цели этого процесса отражают принцип интересов элит, то есть накопление богатства, поскольку патронализация предполагает перераспределение собственности между акторами, связанными по принципу реляции, и умножение власти, поскольку патронализация способствует монополизации патрональных сетей посредством изъятия активов у сторонних лиц в пользу членов этих сетей. Идеологической вывеской для перераспределения посткоммунистической собственности является «конец смены режима», либо путем (a) «введения диктатуры закона» вместо прежней олигархической анархии, если она имела место, либо через (b) «формирование национальной буржуазии» и правосудие, в рамках которого «активы, приватизированные обманным путем, изымаются у бывших коммунистов»[248]. Эти, а также другие основные черты всех видов политической реорганизации структуры собственности приведены в Таблице 5.12.

Альтернативно процессы реорганизации собственности можно осмыслить, если провести аналогию с первоначальным накоплением капитала, как его описывает Карл Маркс в первом томе «Капитала». Аналогия основывается на появлении нового слоя собственников, которые, чтобы стать доминирующими акторами в экономике и основой новой экономической системы или режима, вероятно, используют недобросовестные средства[249]. Тем не менее мы предпочитаем использовать термин «политическая реорганизация собственности», потому что (1) он фокусируется на функционировании режимов, что лучше укладывается в логику нашего исследования, и (2) он является более широким по смыслу и, следовательно, способен охватывать ситуации, которые в действительности сильно отличаются от первоначального накопления, как его понимал Маркс. Применение марксистских аналогий для описания коммунистической национализации могло бы привести к путанице, поскольку национализация упраздняла, а не создавала частную собственность, тогда как конфискованные активы использовались в дальнейшем в социалистической экономике, а не в капиталистической (согласно нашим понятиям [♦ 5.6])[250]. Приватизация при смене режима включала в себя (1) ликвидацию государственной собственности и (2) управление процессом смены режима, тогда как в определении, предложенном Марксом, (1) собственность изымается у частных акторов (крестьян), а (2) сильный и стабильный режим получает права собственности на землю (огораживание). Наконец, во время первоначального накопления капитала, по мнению Маркса, происходит его перетекание между доиндустриальным (сельскохозяйственным) и индустриальным секторами, которое сопровождается сменой владельцев. Однако в посткоммунистическом перераспределении в условиях контролируемой смены владельцев уже накопленного капитала его модернизационный потенциал отсутствует. Кроме того, бенефициарами хищничества становятся не предприниматели: это не та ситуация, когда кто-то зарабатывает «свой первый миллион» нечестным путем, а потом все равно участвует в конкурентной борьбе по правилам рынка. Вместо предпринимателей возникают олигархи и подставные лица, последний миллион которых такой же «грязный», как и первый. С точки зрения своей социальной функции, они являются лишь сборщиками ренты, которые, будучи уполномочены верховным патроном и получая различные субсидии, ведут свою деятельность, маскируясь под бизнесменов [♦ 3.4.1.2].

Таблица 5.12: Три типа политической реорганизации структуры собственности в посткоммунистическом регионе

5.5.2. Совокупность основных черт приватизации: технократические и не технократические мотивы[251]

Приватизация при смене режима была чрезвычайно сложным процессом, который очень по-разному проходил в разных странах. Некоторые из этих различий были количественными: хотя на 2002 год частный сектор в странах с переходной экономикой обеспечивал более 60 % их ВВП, степень приватизации в них варьировалась от высокой, как в Венгрии, Польше и Эстонии, до умеренной, как в Румынии, Украине и России, и низкой, как в Молдове, Беларуси и Узбекистане[252]. Однако более интересными, с нашей точки зрения, являются качественные различия, то есть широкий спектр методов, при помощи которых проводилась приватизация.

В этой части мы приводим типологию методов приватизации в зависимости от ее мотивов. Как упоминалось ранее, таких мотивов может быть три: экономический, идеологический и политический, и каждый из них включает несколько методов, которыми располагают приватизаторы. Конечно, на практике ни одна правящая элита не ограничивается одним мотивом, и поэтому ни в одной стране собственность партии-государства не была приватизирована единым образом. Однако в аналитических целях можно выделить мотивы приватизации при смене режима идеального типа и методы, применяемые для их реализации. Этот прием дает набор концептов, которые можно использовать, чтобы рассказать историю приватизации каждой страны посткоммунистического региона или, другими словами, описать совокупность основных черт приватизации в рассматриваемой стране, соотнеся ее практику со списком, который мы приводим.

5.5.2.1. Технократическое измерение: открытость рынка приватизации и ее объект

Существует три экономических цели приватизации при смене режима, как, впрочем, и любой приватизации. Первая – изменение системы стимулов для менеджеров (собственников) экономических единиц через включение мотива прибыли. Как пишет Корнаи, в коммунистических диктатурах «[никакая] часть прибыли государственной фирмы не переходит автоматически в карманы этих [менеджеров], и, в свою очередь, они не должны покрывать из своих карманов никакие убытки государственной фирмы. Поскольку связь между „своим карманом“ и остаточным доходом государственной фирмы полностью отсутствует, те, кто в других отношениях имеют решающий голос при распределении остаточного дохода, с этой точки зрения вообще не являются реальными собственниками»[253]. Такое положение предполагалось изменить посредством приватизации, чтобы менеджеры (собственники) могли зарабатывать или нести убытки в зависимости от их успеха на рынке и, следовательно, были бы мотивированы производить продукцию в интересах клиентов, а не в интересах центрального планировщика. Во-вторых, приватизация – это способ увеличить доходы бюджета, что было немаловажно, когда налоговые доходы государств резко упали из-за того, что после транзита экономика перешла в рецессию. В-третьих, приватизацию можно проводить в целях возобновления экономического роста, который может быть стимулирован инвестированием в производство со стороны заинтересованных частных собственников[254].

В основе всех этих целей лежит технократический мотив экономической эффективности. И все эти практики приватизации можно проанализировать по двум критериям: (1) объект приватизации и (2) открытость рынка приватизации для аутсайдеров по отношению к правящей элите. Объект приватизации имеет значение при создании механизмов регуляции промышленности после приватизации. Следовательно, к таким конкурентным отраслям, как розничная торговля, необходимо подходить иначе, чем к естественным монополиям или олигополистическим рынкам, таким как природные ресурсы или банковское дело, которые требуют, как правило более жесткой нормативно-правовой среды[255]. Что