Густав Шпет - Комментарий к роману Чарльза Диккенса «Посмертные записки Пиквикского клуба» Страница 38

Лондон своими юго-восточными предместьями, расположенными на правой стороне Темзы, вводит прямо в графство Кент, славное, по словам Джингля, «яблоками, вишнями, хмелем, женщинами» (гл. 2). Сюда, в места, тесно связанные с первыми детскими воспоминаниями (ч. 1) Диккенса, — по неизвестным читателю мотивам, — и направились прежде всего путешествующие пиквикисты. Первое место назначения, куда путешественники прибыли в тот же день, когда покинули Лондон, был город Рочестер.

Мистер Пиквик оставил заметки о четырех городах — Рочестере, Четеме, Страуде (Струде) и Бромтоне, — но издатель «Пиквикского клуба цитирует их выборочно. Из дальнейшего изложения мы даже не узнаем, когда мистер Пиквик успел заглянуть в два последних места; похождения пиквикистов ограничиваются Рочестером и Четемом. Оба эти города расположены по правую сторону реки Медуэй, выходящей в устье Темзы, и фактически составляют один город, так что Четем является как бы продолжением Рочестера. Что касается Струда, то он находится по другую сторону Медуэя, составляет как бы предместье Рочестера и соединен с ним мостом, на котором мистер Пиквик, дожидаясь завтрака, созерцал природу, берега Медуэя и древний Рочестерский замок, а затем беседовал с мрачным Джемми (гл. 5; существовавший при Пиквике каменный мост заменен теперь новым).

Рочестер — древний город, во времена римского владычества носивший название Дуробрива и с начала VII века считавшийся сити, то есть местопребыванием епископа. Упомянутый замок с огромной квадратной башней нормандской архитектуры, высоко поднимающейся над Рочестером и окрестностями, был сооружен в XII веке на возвышении недалеко от моста. В XII веке также был воздвигнут заложенный еще раньше кафедральный собор, который так эмфатически описывает Джингль (гл. 2). Древние части собора представляют большой археологический интерес. Замок и собор подвергались неоднократным частичным разрушениям, как от времени, так и от войн, в особенности в феодальную эпоху борьбы баронов с королем, но собор много раз восстанавливался и реставрируется по настоящее время. Весьма сомнительно чтобы в соборе можно было видеть «низенькие саксонские двери», о которых упоминает Джингль, так как саксонский стиль относится к эпохе, предшествовавшей нормандскому завоеванию (вследствие чего носит иногда даже название преднормандского), и памятников этого стиля в Англии оставалось очень немного, потому что они были преимущественно деревянными. Точно так же неясно, какие «празднества и пиры», по словам самого Диккенса, происходили в замке «во времена семисотлетней давности» (гл. 5. начало). Историки отмечают в 30-х годах XII века лишь огромные пожары, едва не уничтожившие весь Рочестер; известно также, что в середине следующего века (при Генрихе III) в замке состоялся большой турнир, и, может быть, Диккенс, как мы знаем, не слишком считавшийся с хронологией, это обстоятельство и имеет в виду, а может быть, это его обычная дедукция «по воображению».

Гостиница «Бык», в которой остановились пиквикисты, действительно под этим именем существовала и продолжает существовать на Хай-стрит. Английские почитатели Диккенса установили номера комнат, в которых расположились пиквикисты. В этой гостинице был специальный зал для общественных собраний, политических, юбилейных и т. д., а также для провинциальных балов и ассамблей. Мистер Тапмен с Джинглем попали на благотворительный бал, как выяснилось из ответа слуги на вопросы Джингля. Вопрос Джингля, не ассамблея ли (гл. 2) в «Быке», можно считать некоторым архаизмом. Провинциальные ассамблеи, популярные в XVIII веке, уже в начале XIX выходят из моды. Ассамблеи проходили в более или менее крупных городах, куда в определенное время съезжались со всей окрути зажиточные фермеры и представители джентри (ч. 32) для общения с соседями. Съехавшиеся устраивали балы с танцами, вывозили на них провинциальных невест, обменивались новостями и сплетнями, играли в карты и т. п.

Названная Джинглем гостиница Райта (по имени владельца, раньше известная под другим названием) также существовала на той же Хай-стрит. По поводу самой этой улицы Диккенс в одном из своих рождественских рассказов делает следующее замечание: «Безмолвная Хай-стрит в Рочестере состоит сплошь из фронтонов с их древними балками и перекладинами, на которых резец оставил какие-то чудные лица. На ней находится странное украшение в виде необычайных старинных часов, которые висят над панелью у степенного здания из красного кирпича, как будто время открыло здесь свою мастерскую и сделало себе вывеску. По правде сказать, оно деятельно работало в Рочестере в стародревние времена римлян, саксов и нормандцев, и вплоть до времен короля Джона[50], когда суровый замок, — не берусь сказать, сколько ему было тогда столетий, — был предоставлен векам непогоды, которая так изуродовала темные отверстия в его стенах, что у руин такой вид, словно грачи и галки выклевали у замка глаза» («Семь бедных путников»).

В этом же рассказе, действие которого происходит в Рочестере, автор рождественской истории начинает ее словами: «В тысяча семьсот девяносто Девятом году один мой родственник, изнемогая от усталости, пришел в так называемый город Четем. Я говорю: “так называемый город”, потому что если кто-нибудь из присутствующих знает в точности, где кончается Рочестер и начинается Четем, он знает больше моего». В произведениях Диккенса Четем фигурирует чаще Рочестера, но в отношении историческом и культурном это город малоинтересный. Главное его значение в том, что он является крепостью и пунктом сосредоточения большого количества военных и морских судостроительных учреждений (расположенных главным образом в его предместье, вышеназванном Бромтоне). Форт Питта, у которого была намечена дуэль мистера Уинкля с доктором Слэммером (гл. 2), входит в состав военных укреплений Четема; это было излюбленное место детских игр маленького Диккенса с сестрой (ч. 1). В Четеме устраиваются военные маневры и смотры, на которые собираются не только «обитатели Рочестера и примыкающих к нему городов» то есть Четема и Струда (гл. 4), но также съезжается публика из Лондона. Возможно, что именно это обстоятельство привело в Рочестер пиквикистов, как оно же вызвало из провинции мистера Уордля с семейством. Таким образом появился повод установить знакомство (гл. 4), которое послужило одной из завязок романа.

ЧАСТЬ 45

Магльтон и Дингли-Делл

На следующий же день после маневров пиквикисты отправляются погостить у мистера Уордля в его усадьбе Мэнор-Фарм, близ Дингли-Делла (гл. 5), который находился по соседству с корпоративным (ч. 33) парламентским городом Магльтоном[51]. Замаскировав этим вымышленным названием один из городов Кента (ч. 44), Диккенс выдумывает и другие два имени, не давая, таким образом, ключа к установлению места, о котором идет речь. Делалось много попыток к расшифровке этих названий и было высказано немало догадок; в настоящее время среди диккенсоведов преобладает мнение, что Магльтон следует отождествлять с Мейдстоном, главным городом графства Кент, расположенным к югу от Рочестера, вверх по реке Медуэй (сакс. название Мейдстона — Medwegestum — «город на Медуэе»)[52]. Если эта догадка правильна, то Дингли-Делл должен быть отождествлен с поселком Сендлинг, а Мэнор-Фарм — с Коб-Три-Холлом близ Сендлинга, старым помещичьим домом елизаветинских времен, который занимали в описываемое время мистер Спонг с матерью, послужившие прототипами для мистера Уордля и старой леди.

Бытовая обстановка провинциальной английской усадьбы средней руки, ее общество и взаимоотношения его членов, времяпрепровождение в ней — все это описано Диккенсом достаточно подробно, хотя и вне определенного времени. Диккенс сам называет изображаемую им игру в карты «старомодной» (гл. VI), но эта характеристика может быть отнесена и ко всему укладу жизни семейства Уордлей.

Карточные игры были в Англии в течение всего XVIII века одним из самых распространенных способов препровождения времени; в большом масштабе — в знатных домах, начиная с королевского, в клубах и игорных притонах, а в скромном и умеренном масштабе — в мелкобуржуазных семействах, в особенности в провинции; наиболее подобающим для семейных бдений за картами считалось время рождественских праздников.

«Папесса Иоанна» (гл. 5, VI) (папесса Иоанна — мифическая женщина, будто бы два года занимавшая папский престол) — не азартная и не так называемая коммерческая игра, а представляет собой нечто вроде практиковавшегося когда-то у нас «марьяжа» (вообще карточный термин «марьяж», так утешавший девствующую мисс Рейчел — гл. VI, — означает сочетание короля с дамой одной масти); девятка бубен, с которой связаны некоторые особенности этой игры, называется в ней «папесса Иоанна». В игре участвует неопределенное количество игроков, и для нее требуется специальная доска или разграфленный лист бумаги с отделениями для ставок, — одно из этих отделений также называется «папесса Иоанна». «Папесса Иоанна» — игра специфически английская.