Посткоммунистические режимы. Концептуальная структура. Том 1 - Балинт Мадлович Страница 38

отталкивается от понятия сетевого государства. Так, мы применяем термин «патрональный» по отношению к особого рода неформальной сети, которой свойственны патронально-клиентарные отношения. Как мы объясняем выше, такие отношения имеют вертикальную структуру и демонстрируют безусловность власти и ее неравное распределение между одним человеком – патроном – и его вассалом или подчиненным – клиентом. Иными словами, если неформальная сеть, управляющая государством имеет иерархическое строение, а акторы нижних уровней (неформально) подчиняются акторам высших уровней или зависимы от них, можно говорить о патрональном государстве [♦ 2.2.2.2].

Понятие «клановое государство» было популяризировано Джанин Ведель[253], хотя ее определение (неформальная элитная группа, которая управляет во множестве областей политики, экономики и права и, соответственно, размывает границы публичной и частной сфер) легко входит в наше понятие сетевого государства[254]. Добавив к этому определению два дополнительных слоя толкования, мы характеризуем сеть не просто как (1) неформальную, но и как (2) патрональную структуру, (3) члены которой связаны через родственные или квазиродственные отношения и образуют «клан» (см. Текстовую вставку 2.2). Таким образом, клановое государство – это государство, управляемое кланом, то есть неформальной патрональной сетью, построенной на основе родственных или квазиродственных уз [♦ 3.6.2.1]. В посткоммунистическом регионе мы называем такие кланы приемной политической семьей, потому что комбинация патронально-клиентарных отношений и родственных или квазиродственных связей также влечет за собой все антропологически изученные черты расширенной патриархальной семьи. Вебер понимает патриархальную семью в ее традиционной форме, и основная характерная черта, которую он выделяет, – это патриархальное господство. Он пишет, что при патриархальном господстве «именно личное подчинение господину порождает легитимность вводимых им правил, и лишь факт и границы его господской власти вытекают из „норм“, но это не сознательно, рационально установленные нормы, а нормы традиции. ‹…› Власть господина не сдерживается традицией или конкурирующей силой, она используется неограниченно и произвольно и, главное, не подчиняется никаким правилам. ‹…› источником веры в основанный на почитании авторитет является „естественность“ издавна существующего положения»[255]. Такую модель патриархального господства или «единоличной власти»[256] можно наблюдать в нескольких неформальных патрональных сетях посткоммунистического региона, хотя основным связывающим фактором для клана могут быть и другие вещи, помимо традиции. Таким образом, можно выделить как минимум четыре основания для формирования клана: (a) национальность, (b) номенклатурное прошлое (то есть бывшее членство в коммунистической правящей элите), (c) партия и (d) братство[257]. Другие важные связи включают в себя семейные отношения, а также общий бизнес приемной семьи. В некоторых посткоммунистических правящих элитах связь с клиентом не подкреплена ни организационным духом, ни кровными узами, ни фактическим родством, которые соответствовали бы культурному укладу приемной семьи, но лишь лояльностью к главе этой семьи, верховному патрону [♦ 3.6.2.4].

Текстовая вставка 2.2: Общая характеристика клана

‹…› клан – это неформальная организация, состоящая из сети индивидов, связанных родственными или фиктивно родственными узами. Эти аффективные связи включают в себя идентичность и обязательства перед группой. Родственные связи уходят своими корнями в расширенную семью, которая была характерна для обществ рассматриваемого региона, а также для племенных обществ. «Фиктивно родственные» связи выходят за пределы кровного родства и включают индивидов в сеть через заключение брака, семейные альянсы, школьные контакты, локальные интересы и происхождение ‹…›, соседство, ‹…› и деревню. Как часто отмечали антропологи и историки, кланы характерны для районов проживания племен и коллективистских культур. Кровные узы не всегда имеют место в кланах. Субъективное чувство идентичности и использование принципов родства, необходимых для сплоченности группы и защиты ее членов, таких как взаимный обмен и лояльность, оказываются более важны, чем объективная реальность родства. Хотя границы клана не фиксированы и изменчивы, их трудно преодолеть. Индивиды не могут легко войти в клан или выйти из него ‹…›. Кланы обычно выходят за границы социальных классов[258].

2.4.2. Уровни толкования

С помощью каких действий происходит апроприация государственных институтов?

Второе измерение – это действия правящей элиты, направленные на использование государственных институтов в интересах элит. Уровни толкования и связанные с ними понятия о государственном устройстве можно найти в Таблице 2.7. Нашей концептуальной отправной точкой снова станет государство, управляемое правящей элитой, которая владеет монополией на легитимное применение насилия. А концепты этого уровня толкования мы определяем следующим образом:

♦ Патримониальное государство – это государство, движимое принципом интересов элит, который проявляется в том, что правящая элита стремится рассматривать общество как свою собственность, вписанную в формальную институциональную структуру.

♦ Султанистское государство – это патримониальное государство, в котором формальные институты не оказывают никакого сдерживающего влияния на правящую элиту (или, скорее, на того, кто ее возглавляет), которая может свободно преследовать свои интересы и расценивать общество как свою собственность, как и когда ей заблагорассудится.

Таблица 2.7: Уровни толкования категорий, относящихся к патримониализации

♦ Неопатримониальное государство – это патримониальное государство, в котором формальная институциональная структура является демократической по виду (то есть предполагает выборы с участием разных партий, разделение ветвей власти, зафиксированное в конституции, а также юридическое признание системы свободного предпринимательства и основных прав человека). Такая институциональная система может частично сдерживать патримониализм правящей элиты или, во всяком случае, оказывать существенное влияние на ее действия, заставляя политиков придумывать все более изощренные схемы (которые, в свою очередь, оказывают разрушающее воздействие на институты).

♦ Неосултанистское государство – это неопатримониальное государство, в котором формальные демократические институты не оказывают никакого сдерживающего влияния на правящую элиту (или, скорее, на того, кто ее возглавляет). При таком режиме правящая элита может свободно преследовать свои интересы и расценивать общество как свою собственность, как и когда ей заблагорассудится, в то время как демократические институты становятся простыми инструментами патримониализма.

Вводя эти понятия, основанные на адаптированной и переформулированной типологии систем управления Вебера, мы пытаемся передать своеобразный характер посткоммунистических режимов. «Патримониальным называется господство, которое изначально традиционно ориентировано, но реализуется в силу полного личного права [господина], – пишет Вебер. – Султанистским [называется] патримониальное господство, по способу управления движущееся в сфере свободного, не связанного традицией произвола» (выделено нами. – Б. М., Б. М.)[259]. Мы модифицировали это определение таким образом, чтобы измерение институциональной структуры стало более выраженным. Хотя эти понятия в своей первоначальной форме отражают то, что мы описали выше как принцип интересов элит, именно институциональная оболочка, в которой применяется этот принцип, отличает такие государства друг от друга. В патримониальных государствах господство четко выражено и сдерживается традиционными институтами. В султанистских государствах таких сдержек, которые могли бы действительно ограничивать власть правящей элиты, не существует, и, как правило, глава правящей элиты распоряжается государством согласно