Генрих Жомини - Стратегия и тактика в военном искусстве Страница 39

Однако, если большие стратегические маневры в этих случаях будут более редкими и трудными, отсюда вовсе не следует, что они менее важны. Напротив, если нападающая сторона преуспеет в овладении одним из центров коммуникаций между крупными долинами на линии отхода противника, последний окажется в более серьезной ситуации, чем если бы это было на открытой местности. Дело в том, что занятие одного или двух труднопроходимых ущелий часто бывает достаточным для того, чтобы погубить целую армию. Если атакующей стороне приходится преодолевать трудности, следует признать, что в обороне их столь же много с учетом необходимости прикрытия всех выходов, откуда может быть предпринята атака решающих пунктов крупными силами. Кроме того, есть трудности, связанные с вынужденными маршами по пересеченной местности для того, чтобы прикрыть места, которым угрожает опасность. Говоря об этом виде маршей и трудностях их управлением, сошлюсь на то, что совершил Наполеон в 1805 году, чтобы отрезать Макка от Ульма. Если этой операции благоприятствовали сотни дорог, которые пересекают Швабию во всех направлениях, то она была бы невозможна в горной стране из-за недостатка пересекающихся путей для того, чтобы совершить большой крюк от Донауверта мимо Аугсбурга в Мемминген. Также верно то, что Макк мог этой же сотней дорог совершить отход с гораздо большей легкостью, чем если бы он оказался запертым в одной из долин Швейцарии или Тироля, из которых не было ни единого относительно доступного выхода. С другой стороны, полководец в обороне может в равнинной стране сосредоточить значительную часть своих сил, потому что, если противник рассредоточится, чтобы занять все дороги, по которым может отступать обороняющаяся армия, последней будет нетрудно разгромить эти обособленные формирования. Однако в очень гористой стране, где обычно существуют один или два главных прохода, которые выходят на другие долины, даже с направления противника, сосредоточение сил становится более сложным делом, поскольку могут возникнуть серьезные затруднения, даже если только одна из этих важных долин не будет находиться в поле зрения.

Ничто так лучше не продемонстрирует трудность стратегической обороны в гористых регионах, чем растерянность, которой мы подвергаемся, когда пытаемся просто давать совет в таких случаях, не говоря уже о том, чтобы установить для них принципы. Если бы вопрос касался лишь обороны единственного определенного фронта небольшой протяженности, состоящего из четырех или пяти сходящихся долин, место соединения которых находится на расстоянии двух или трех коротких переходов от вершин хребтов, его решение было бы менее трудным. В этом случае достаточно было бы рекомендовать строительство хорошего форта на самом узком и труднее всего обходимом месте каждой из этих долин. Под защитой этих фортов следовало бы разместить четыре пехотные бригады, чтобы они воспрепятствовали проходу, в то время как половину армии следовало бы держать в резерве у места схождения долин. Там войска были бы на позиции, позволяющей либо оказывать поддержку авангардам, над которыми нависла наиболее серьезная угроза, либо всеми силами обрушиться на наступающего противника, когда он выйдет на открытое место. К этому можно добавить хороший инструктаж командиров авангардов, назначение им наилучшего места встречи, когда линия их фортов будет прорвана, либо передачу им указаний продолжать действовать в горах на фланге противника. Тогда полководец в обороне может считать себя непобедимым благодаря огромным трудностям, с которыми сталкивается в горной стране противник. Но если подобные фронты будут справа или слева и все их нужно оборонять, проблема меняется: трудности обороны возрастают с увеличением протяженности фронтов, и данная система кордона из фортов становится опасной (а принять лучшую систему нелегко).

Ничто так лучше не убедит нас в справедливости этих истин, чем рассмотрение позиции Массены в Швейцарии в 1799 году. После поражения Журдана у Штоккаха (у Боденского озера) он занял рубеж от Базеля до Шаффхаузена и от Риена до перевала Сен-Готард, а далее через перевал Фурка к Монблану. Его противники были перед Базелем, у Вальдсхута-Тингена, у Шаффхаузена, Фельдкирха и Кура. Беллегарде угрожал Сен-Готарду, а армия из Италии угрожала перевалам Симплон и Большой Сен-Бернар. Как он должен был защищаться в таком окружении? И как бы он мог оставить открытой одну из крупнейших долин, тем самым рискуя всем? От начала Рейна до Юры, в направлении Золотурна, было всего два коротких перехода, и это была пасть ловушки, в которую попала французская армия. Таким образом, это был опорный пункт обороны. Но как он мог оставить незащищенным Шаффхаузен? Как мог покинуть Риен и Сен-Готард? Как мог открыть кантон (Валлис) и отойти к Берну, не сдав всю Швейцарию коалиции? И если бы Журдан прикрывал каждый пункт даже бригадой, где была бы его армия, если бы понадобилось дать сражение приближающимся неприятельским силам? Это естественная система сосредоточения сил армии на уровне театра военных действий, но в горах такой ход боевых действий отдал бы ключи от страны, и, кроме того, непросто указать, где могла бы быть сосредоточена менее сильная армия, не подвергая опасности защищаемую страну.

После вынужденного оставления рубежа на Рейне и у Цюриха, казалось, что единственным стратегическим пунктом для Массены в обороне был рубеж на Юре. Массена был достаточно быстр для того, чтобы встать на реке Альбис (Эльба) – линии, которая действительно короче той, что на Рейне, но на значительном расстоянии открыта атакам австрийцев. Если бы Беллегарде, вместо того чтобы идти в Ломбардию по долине Вальтеллина, пошел бы маршем в Берн или соединился бы с эрцгерцогом, Массена был бы повержен. Эти события как будто доказывают, что, если страна, прикрытая высокими горами, может находиться в выгодном положении для обороны с тактической точки зрения, это иначе в стратегическом смысле, потому что часто необходимы дополнительные войска. Положение может спасти только придание имеющимся войскам большей мобильности и частый переход в наступление.

Генерал Клаузевиц, логика которого нередко хромает, наоборот, настаивает на том, что, поскольку передвижения войск являются наиболее трудной частью такого рода войны, обороняющаяся сторона должна их избегать, поскольку, если придерживаться такого ведения боевых действий, можно лишиться преимуществ местной обороны. Он, однако, заканчивает, говоря, что пассивная оборона все же должна уступить место активной атаке, чтобы показать, что инициатива не менее важна в горах, как и на равнинах. Если и могло быть какое-то сомнение в этом вопросе, его может развеять кампания Массены в Швейцарии, где он держался лишь тем, что атаковал противника при любой возможности, даже когда ему приходилось искать его на перевалах Гримзель и Сен-Готард. Действия Наполеона в 1796 году были похожими, когда ему противостояли Вурмзер и Альвинци.

Что касается подробных стратегических маневров, их можно понять, прочитав о событиях, связанных с военной операцией Суворова, следовавшего через перевал Сен-Готард на Муттенталь. В то время как мы не можем не одобрить его маневров в стремлении разбить и пленить Лекурба в долине реки Рейс, нам следовало бы также восхищаться присутствием духа, энергичностью и неуступчивой твердостью, благодаря которым выходил из трудных положений этот полководец и его небольшая армия. Впоследствии в Шехентале и Муттентале Суворов оказался в таком же положении, в каком был и Лекурб, и вышел из него, проявив такое же умение (гораздо большее. – Ред.). Не менее необычными были десять дней кампании генерала Молитора, который с четырехтысячным отрядом был окружен в кантоне Гларус более чем тридцатью тысячами союзников и все-таки смог продержаться за рекой Линт после четырех поразительных сражений. Эти события учат нас, что любая теория, изложенная во всех деталях, тщетна, а также тому, что в такой горной стране сильная и железная воля стоит больше, чем все наставления в мире. После таких уроков нужно ли говорить, что одно из главных правил такого рода войны состоит в том, чтобы не подвергать себя риску в долинах, не обезопасив высоты? Нужно ли также говорить, что в этом виде войны, более чем в каком-либо другом, операции должны быть направлены на коммуникации противника? И наконец, что сочетание хороших временных баз или полос обороны у слияния больших долин, прикрываемых стратегическими резервами, и большой мобильности с частыми наступательными действиями будет лучшим способом обороны страны?

Не могу завершить этот параграф, не отметив, что горные страны особенно благоприятны для обороны, когда война является общенациональной, в которой весь народ поднимается на защиту своих жилищ с упорством, которое ему придает энтузиазм этого святого дела; тогда каждое наступление достается дорогой ценой. Но чтобы действовать успешно, всегда необходимо, чтобы в такой войне людей поддерживали дисциплинированные войска, более или менее многочисленные: без этого они, в конце концов, будут вынуждены уступить, подобно героям Штанса (Нидвальден) и Тироля.