Евгений Фёдоров - Правда о военном Ржеве.Документы и факты Страница 4

Немцы пять человек оставили на Красноармейской стороне у моста и пять отвели через мост на Советскую сторону. Поставили на берегу около моста лицами друг к другу и стали фотографировать. При этом было много жителей города. Немцы из револьверов стреляли им в голову. Медоусов успел крикнуть: «Советский Союз непобедим! " После расстрела была установлена фанерная доска с надписью: «Злостно караются поджигатели немецким правительством». Это было написано крупными буквами, что было написано мелкими буквами, она не прочитала. Двое суток трупы лежали, затем похоронены около моста на Красноармейской стороне. Это ей говорил отец, который видел, как зарывали расстрелянных.

Еще до расстрела мужа она встретила женщину по имени Татьяна с улицы М. Горького, которая посоветовала сходить к Лапину. Лапин сказал ей: «Вашему мужу ничем не помогу. Не надо ему резать провода и жечь немецкие склады». После расстрела мужа Лапин пришел к ней и приказал в двухдневный срок выехать из Ржева. Женщина по имени Лиза, проживавшая недалеко от нее, сказала, что с немцами к ним в дом приходил Дунаев Сергей, которого она знала.

Бывший староста улицы Спортинтерна Дюков Сергей Николаевич считал, что Медоусов расстрелян за связь с Москвой. Что за связь Медоусова с Москвой и откуда Дюкову известно — осталось так и не выясненным. Кузьмин Владимир Яковлевич, работавший в то время заведующим склада горуправы, а затем бургомистром г. Ржева, показал, что из расстрелянных 10 человек в ноябре 1941 года он опознал: Лайтиса — еврея, чистильщика обуви; Виноградова, бухгалтера пивзавода; Сарафанникова, заведующего отделом снабжения пивзавода; Пичус, заведующего магазином Горкалининторга, члена ВКП(б); Медоусова, члена Московской коллегии адвокатов.

А вот сведения, сообщенные Федоровой (д. ф. Шарапова) Евгенией Ивановной, 1923 года рождения, уроженкой и жительницей г. Ржева о том, что Сарафанников Петр Иванович перед оккупацией города куда-то исчез. Потом появился в своем доме на улице Калинина, где размещался паспортный стол полиции. В этом доме также жили Гурьяновы. Среди ржевитян говорили: «Почему он деньги не отдал рабочим, завод спалил, а теперь сел немцам прислуживать?» Эти данные Федоровой дают основания полагать, что «коммунистическим функционером», проникшим в службу порядка, о котором шла речь в отчете комендатуры о ее деятельности с 1 по 7 ноября 1941 года являлся Сарафанников Петр Иванович.

Особый интерес представляют показания Бойкова Алексея Ивановича, 1906 года рождения, уроженца Ржевского района, который до войны работал в г. Ржеве заведующим магазином. Бойков знал из местных партизан Сарафанникова Петра Ивановича и Николая Ивановича. Оба были оставлены для выполнения особого задания: подорвать мост через Волгу, сжечь пивзавод, что ими было сделано. Накануне ареста он ночевал у Сарафанникова, а утром ушел из г. Ржева. После него Сарафанникова арестовали и расстреляли. В число расстрелянных входил также Соловьев Федор Николаевич. Установить личности еще двух расстрелянных не представилось возможным.

Публичная казнь — это ужасное зрелище. Оно двояко подействовало на жителей оккупированного города. Одни восприняли ее так, что нужно подчиниться вооруженному захватчику, всецело ему повиноваться. Другие — решили, что надо бороться с оккупантами любыми способами, средствами и методами. И все же жители оккупированного Ржева жили в страхе, в неведении, не зная, что их ждет в завтрашнем дне, а немцы, устанавливая «новый порядок», планировали в комендатуре мероприятия по его осуществлению. У них все было расписано и проверено на Польше и Франции.

Так, в городской комендатуре каждый ее сотрудник имел определенные обязанности и, в частности, комендант. В его личном распоряжении находился главный переводчик — зондерфюрер, В Ржеве им был Хейнрих Трауготт Отто Каттерфельд, пятидесятилетний прибалтийский немец, уроженец имения Приекульне Курляндской губернии, окончивший Юрьевский университет. До немецкой армии он был священником недалеко от г. Дерпт (Тарту). Ему подчинялись гражданские переводчики, а именно: Каппелини Гарольд Юрьевич, пожилой итальянец или немец, бывший преподаватель немецкого языка средней школы № 3 г. Ржева. В сентябре 1942 года выехал с комендатурой из г. Ржева через Смоленскую область в Белоруссию, а в 1944 году в г. Кюстрин (Германия), где попал в русский плен. Пантеровская Софья Федоровна, уроженка г. Риги, до войны работала счетным работником в ряде организаций г. Ржева, в том числе радиоузле. В конце декабря 1942 года при содействии коменданта Крюцфельда выехала в г. Ригу, где также поступила на службу к немцам. Из Риги присылала письма в комендатуру. Крупинский Владимир, родом из-под Житомира, а на самом деле Вайнер Михаил Чентелевич, 1925 года рождения, уроженец м. Барановка Житомирской области, еврей по национальности, житель г. Ржева, проживал на Кооперативной улице в доме 4, квартира 6, учился в ремесленном училище № 7. В семье имел брата Владимира и четырех сестер, одна из них Раиса, 1919 года рождения, работала в Ржевской фотографии, а две — Маня и Ида — учились в школе.

27 июля 1941 года через Ржевский ГВК ушел в Разведотдел штаба 31 Армии. Как свидетельствовал бывший разведчик РО штаба 31 Армии ржевитянин Чернышев Николай Васильевич в Ржеве, в немецкой комендатуре, в качестве переводчика работал Вайнер Михаил. Встречи с ним он боялся и поэтому избегал ее. Ребят по разведшколе он знал всех. Ходил в немецкой форме. О Вайнере ему известно. что при выполнении первого задания с напарницей Смирновой Анной в районе г. Смоленска он с ней был задержан. Причем, выдал немцам вторую пару разведчиков, шедшую за ними, а в ней была Шумова Нина Васильевна, 1921 года рождения, уроженка и жительница г. Ржева, ул. Тверская, дом 55. Пропала без вести. Всех их в одном из немецких штабов допросили. Вайнер, хорошо знавший немецкий язык, разговаривал со следователем по-немецки. Он заявил, что является немцем с Поволжья. Трех разведчиц немцы выгнали, а Вайнера оставили. Со слов адьютанта комендатуры Ролтер Макса Георга в м. Холопеничи Минской области Крупинский Владимир женился и остался там на жительство. Однако после окончания войны в м. Холопеничи никакой Крупинский или Вайнер не проживал.

Работу всех подчиненных комендант регулировал лично.

Адъютант и делопроизводитель. Первоначально обер-лейтенант Эрнст, а затем обер-лейтенант Ротер, руководил отделением I-ц (борьба со шпионажем и саботажем), отделением II-а (офицерский личный состав). В его распоряжение были старший писарь, картотекарь и исполнитель сроков, писарь и вестовой.

Дежурный офицер и делопроизводитель, руководил отделением I-б (оружие и снаряжение), отделение III (судебный офицер). Занимался вопросами противовоздушной и химической обороны, могилами, суда, топографии, квартирами, трофеями и складами. Казначейство (отделение IV-а) обер-лейтенант Милиус.

Главный фельдфебель и делопроизводитель. Руководил отделением I-а (работа и организация), отделение I-б (автотранспорт), отделение II-б (унтер-офицеры и рядовой личный состав, еврейский вопрос, надзор за ценами, пропуска). В его подчинении старший писарь, еще два писаря, работник почтового пункта и справки.

Да, еврейский вопрос стал решаться комендатурой с первых дней ее работы. Начата регистрация евреев и создание гетто. Но уже в отчете за последнюю пятидневку октября 1941 года указывалось, что гетто оказалось излишним, так как в город вернулся только один еврей.

Начальник части полевой жандармерии. Первоначально начальником полевой жандармерии был лейтенант Медров. В г. Ржеве находился сам штаб 531 отделения полевой жандармерии, в нем имелось три роты, но они были рассредоточены и по району. Адъютант совместно с главным фельдфебелем обрабатывали всю почту, взаимно замещая друг друга. Адъютант был ответственным за точное соблюдение сроков и их исполнение, вел дела по шпионажу и саботажу, — согласуя их с комендантом. Для этой цели в его распоряжении имелась полевая жандармерия. Без его разрешения или его непосредственного приказания полевая жандармерия не имела права действовать самостоятельно. Он вел дела по офицерскому составу и секретные дела. Допросы и дальнейшее препровождение военнопленных регулировал адъютант.

Знай все это ранее, сотрудники органов МГБ, «СМЕРШ» и отделов по делам военнопленных МВД при расследовании уголовных дел на бывших сотрудников немецких комендатур более полно проводили бы такие расследования.

Дежурный офицер. Вел раздел вооружения и снаряжения, заботился об устройстве бомбоубежищ. Осуществлял контроль за питьевой водой и ее снабжением. Ему подчинялись трофейные и другие склады, квартирное управление. Он учитывал все квартиры и вел их картотеку. Сотрудникам комендатуры запрещалось самостоятельно добывать себе квартиры и менять их. До прибытия жандармского офицера в его ведении был надзор за местной полицией.