Карл Чинн - «Острые козырьки»: как это было. Билли Кимбер, «Бирмингемская банда» и ипподромные войны 1920-х Страница 4

Пересечение Бромсгроув-стрит и Першор-стрит в октябре 1957 года; спасибо покойному Деннису и Хорасу Холлам. Паб «Стэг энд Физант», где в 1895 году «острые козырьки» напали на двух полицейских констеблей, находился на ближайшем углу. На фотографии на его месте находится магазин с рекламой плитки.

Раз лезвия не вшивались в козырьки кепок хулиганов, то как же дрались «острые козырьки»? Опубликованная 30 октября 1895 года в «Пост» статья изобилует кровавыми подробностями. Накануне вечером двух полицейских констеблей вызвали, чтобы усмирить банду из 20–30 «острых козырьков», разгулявшуюся в пабе «Стэг энд Физант» на углу Бромсгроув-стрит и Першор-стрит. Выйдя на улицу, они в очередной раз устроили беспорядки, и один из хулиганов по фамилии Уоррен напал на полицейских, которые собирались препроводить его под арест. Вслед за этим банда «стала пинать и избивать их». Джеймс Касон двадцати восьми лет лягнул в живот полицейского констебля Беннетта и освободил Уоррена. Обоих хулиганов впоследствии арестовали. Уоррена приговорили к шести месяцам тюремного заключения, а Касона – к шести неделям каторжных работ. До этого он был судим восемнадцать раз.

Через три года констебль Беннетт пожурил нескольких юнцов, которых выгнали из театра за неподобающее поведение. По сведениям «Челтнхем Кроникл» от 12 января 1901 года, «острый козырек» по имени Томас Уолтерс вытащил длинный карманный нож и вонзил его в спину полицейскому. Рана была очень серьезной и «могла стать смертельной, если бы удар пришелся всего на один дюйм ниже». Хотя Уолтерс был совсем юн, его приговорили к пяти годам каторжных работ за умышленное нанесение ран. Мировой судья пожалел, что не может наказать виновного еще суровее.

К излюбленному оружию «острых козырьков» и «драчунов» относились также короткие, увесистые дубинки наподобие тех, что используют полицейские. В четверг, 27 июня 1895 года, газета «Манчестер Ивнинг Ньюс» опубликовала заметку под заголовком «Бирмингемские банды драчунов», в которой сообщалось, что два члена банды «острых козырьков» были арестованы за избиение члена враждебной банды тяжелыми дубинками и кочергами.

Одним из самых знаменитых «острых козырьков» был восемнадцатилетний кузнец Генри Лайтфут. Второго ноября 1888 года газета «Бирмингем Дейли Пост» сообщила, что он, Джон Мур и Ричард Чамберлен были «закоренелыми преступниками», которых обвиняли в краже восьми медных дверных ручек. И Лайтфута, и Мура охарактеризовали как «из ряда вон плохих» личностей и приговорили к девяти месяцам каторжных работ. С 1886 года Лайтфута четырежды осуждали за кражу, включая кражу трех голубей, утки и шерстяной куртки. Несмотря на тюремный срок, он снова нарушил закон.

В августе 1891 года, когда его вместе с тремя сообщниками обвинили в умышленной порче стога сена в Экокс-Грин, он заявил, что живет в Грите; в марте 1892-го он, похоже, работал литейщиком, жил на Болтон-роуд в Смолл-Хите и был обвинен в краже футбольного мяча; еще через полтора года, вместе с двумя подельниками представ перед судьями за нападение, он назвался маляром. Один из банды повалил потерпевшего на землю, а Лайтфут с сообщником принялись пинать его. Утверждалось, что их прекрасно знали в округе и что все трое уже признавались виновными в совместном нападении. Лайтфута приговорили к одному месяцу каторжных работ.

Молодой Генри Лайтфут в 1892 году. Спасибо Музею полиции Западного Мидлендса и Дейву Кроссу за фотографии преступников.

Затем, 3 декабря 1895 года, Лайтфут вошел в число первых хулиганов, которых назвали «острыми козырьками». Не имея определенного места жительства, он был обвинен в пьянстве, в неподобающем поведении и в нескольких нападениях. Поздно вечером в субботу «он вообразил, что недоволен несколькими мужчинами» в пивной. Вскочив с места, он избил палкой несколько человек, затем поступил точно так же с хозяином заведения и его женой, после чего прошелся по Херст-стрит и Бромсгроув-стрит, колотя каждого, кто попадался ему на пути.

Пугаясь Лайтфута, люди разбегались в стороны. В конце концов он наткнулся на детектива Тингла. Лайтфут «занес палку над головой и обрушил на него удар, который пришелся как раз в голову и сбил Тингла с ног». Тингл смог дотянуться до нападавшего и столкнуть его на проезжую часть, но в этот момент сообщник Лайтфута снова ударил его. Завязалась драка, в итоге которой Лайтфута препроводили в полицейский участок.

В суде сержант Ричардс заявил, что Лайтфута «много раз отправляли в тюрьму за нападения на полицейских и строго осудили на выездной сессии присяжных за нападение на полицейский участок в Хэй-Миллс». В ответ суд постановил, что он «явно является опасным “острым козырьком” и будет отправлен в тюрьму на шесть месяцев».

И все же неисправимый Лайтфут продолжил нарушать закон. В течение следующих двенадцати лет он пять раз сидел в тюрьме за кражу, ограбление и нападение и несколько раз был признан виновным в игре в азартные игры, пьянстве, сквернословии и нападениях. Последний срок он получил в 1907 году за кражу двенадцати скребков. К этому времени ему было уже тридцать три и он работал литейщиком.

Джордж Хиклинг родился в 1879 году, а этот снимок был сделан в 1905-м, когда его обвинили в том, что он выдавал себя за избирателя. На нем столь любимая «острыми козырьками» кепка. Одиннадцатью годами ранее Хиклинг был одним из пяти мальчишек, которых обвиняли в разрушении железнодорожной ограды на Маунт-стрит в Нечельсе. Каждому из них было предписано уплатить штраф в размере 2 шиллинга и 6 пенсов (12,5 пенсов).

На самом деле хулиганы вроде Лайтфута обязаны своим прозвищем острым мыскам козырьков излюбленных ими кепок. Это прямо сообщается в ангусской газете «Ивнинг Телеграф», вышедшей в четверг, 31 июля 1919 года. В большой статье, озаглавленной «Каковы причины преступной эпидемии», автор заметил, что «хулиганы Хокстона и “острые козырьки”, которых прозвали так из-за их обыкновения носить кепки, представляют собой прекрасные примеры преступников-подражателей».

Кепки с твердыми козырьками начали пользоваться популярностью у мужчин и подростков, принадлежащих к рабочему классу, в конце 1880-х годов. До этого все носили на голове особую разновидность котелка, что подчеркивается в «Пост», вышедшей во вторник, 19 мая 1891 года. В газете сообщалось, что из канала в Солтли выловили тело мертвого старика, и прямо указывалось, что он «явно принадлежал к рабочему классу», так как на нем был темно-синий сержевый костюм, вельветовые брюки, ботинки на шнуровке и котелок. Однако к тому времени котелки стремительно теряли свою популярность среди молодых выходцев из рабочего класса, и на страницах «Пост» появлялось все меньше упоминаний о них. Члены бирмингемских уличных банд быстро подхватили моду на кепки – поэтому их и прозвали «острыми козырьками». Происхождение этого прозвища подтверждается терминами «козырьки» и «из козырьков», которые порой применяли к хулиганам из Бирмингема, как, например, в газете «Пост», вышедшей в четверг, 18 января 1900 года. Одним из таких «козырьков» был мой прадед по отцовской линии, которого звали Эдвард Деррик.

Мелкий бирмингемский преступник Чарльз Боутон в 1891 году. У него на голове котелок – шляпа, которая теряла популярность среди молодых работяг.

Он родился в 1879 году, воровал и был жестоким и достойным всяческого осуждения человеком. Он носил прозвище «Бродяга» и вел преступную жизнь, как и его дедушка Джеймс. Тот родился в Корке около 1797 года и, возможно, принимал участие в битве при Ватерлоо в 1815-м, так как в гренадерском полку, сражавшемся в знаменитой битве, положившей конец Наполеоновским войнам, числился некий Джеймс Деррик. Как бы то ни было, к 1841 году Джеймс был записан во время переписи как торговец гончарными изделиями, который жил в Билстоне с ирландским семейством Уильями Кейси. Вскоре после этого он женился на Элизе Хеннесси, которой было около шестнадцати лет. Их брак продлился недолго из-за связей Деррика с преступным миром.

В 1849 году Джеймса приговорили к трем месяцам каторжных работ в тюрьме графства Стаффорд за «кражу железа из угольной шахты». Еще через год на этот приговор снова обратили внимание, когда Джеймса признали виновным в краже медных вкладышей из шахты в Седжли и приговорили к ссылке в Австралию. Джеймса Деррика отправили в тюрьму Миллбанк в Лондоне, а затем в тюрьму Шорнклифф в Кенте. В журнале последней за 1851 год он описан как мужчина хлипкого телосложения с темными волосами и серыми глазами. Он был невысоким, всего 5 футов 4½ дюйма[2], худосочным, с большими тонкими ушами и широкими ноздрями. Большой палец на его правой руке был сломан, а кожа на лице изъедена оспой – видимо, Деррик болел ветрянкой или другой неприятной болезнью. Имея жену и трех детей и будучи католиком, Джеймс не умел ни читать, ни писать. Он был чернорабочим, но, как ни странно, ему дали хорошие рекомендации.