Олеся Лихунова - Хочешь, я буду твоей мамой? Страница 4

Муж работает таким образом, что уехать из города не может ни под каким предлогом, только если уволится. Поэтому со мной поехала моя подруга Аня.

До НН мы добрались без особых приключений, весело проболтали всю дорогу.

Накануне вечером Аня разослала письма в несколько волонтёрских организаций, и среди ночи откликнулся какой-то молодой человек с машиной, готовый нас повозить по пригородам.

Договорились, что он заберёт нас прямо от вокзала.

В восемь утра мы уже сидели в трёхдверной «Ниве». Но волонтёр нам попался немного странный. За весь день, пока мы ездили по опекам и детским домам, он произнёс всего несколько фраз, довольно угрюмо и не понимая глаз.

Первые полчаса дороги мы ехали в напряжённом молчании, но потом расслабились и отвлеклись от личности водителя на главное — нам нужно было скорее забрать детей.

Дорога до городка, где располагалась опека, показалась нам бесконечной. Зато в опеке мне за пять минут выдали постановление и остальные документы, и мы отправились город, где находился Кристинин дом ребёнка. Там мы забежали в магазин, купили два торта и торжественно пошли забирать Кристину.

Затем уже трое мы сели в машину и поехали обратно в НН. Было ужасно жарко, Кристина так и не смогла заснуть, всю дорогу сидела у меня на руках, а я развлекала её, как могла.

К Галиной опеке мы подъехали полпервого дня. Я постучалась в кабинет, напомнила, что мы из Брянска, уже забрали одного маленького ребёнка, устали и спешим на поезд, но мне было сказано, что у них обед и продлится он ещё полчаса.

Постановление мне отдавали долго, ещё бегали за какой-то подписью. Мы думали, уже никогда оттуда не выйдем! Ребёнок замучился ждать.

Забрали постановление, запрыгнули в машину и поехали в Галин детский дом.

Там нас уже заждались. Галю нарядили и распустили волосы, а в придачу положили кучу вещей: игрушки, фотоальбомы, папку с её рисунками и школьный рюкзак с канцтоварами. Прощались со слезами на глазах.

Затем волонтёр отвёз нас на вокзал. Мы пытались выразить ему нашу благодарность, но он даже не повернулся, сел в машину и уехал.

До нашего поезда оставалось всего полчаса, а билеты мы ещё не купили. Очередь в кассы привела в уныние, дети устали, мы вдвоём еле-еле тащили все вещи. Стояли, стояли в очереди, пока Кристина не стала жалобно скулить и выкручиваться в коляске. Тогда одна добрая женщина уступила нам свою очередь.

Кассир спросила, чьи дети, так как у девочек были разные фамилии и отчества. Я сказала, что только что забрали детей из детского дома, есть постановление об опеке. Женщина, которая уступила нам очередь, очень удивилась и сказала: «Надо же! А выглядят как обычные дети!»

Мы купили билеты и побежали искать нужный путь, чтобы сесть на поезд. Надо сказать, что все подземные переходы на вокзалах не предназначены для того, чтобы кто-то спускался по ним с коляской. Пришлось поднимать коляску вместе с Кристиной и перетаскивать то вверх, то вниз. Взмыленные ворвались в вагон, рассовали вещи и заняли свои места.

Стали обсуждать с Аней, что со всеми нашими вещами, коляской и детьми перебраться с Курского вокзала на Киевский в метро — непосильная для нас задача, остаётся только взять такси. Стали гадать, сколько это может стоить, денег было в обрез.

И тут происходит удивительное. В наш вагон заходит та женщина из очереди, которая уступила нам. Протягивает нам тысячу рублей, желает здоровья и уходит.

Мы сначала растерялись, а потом решили, что раз судьба послала нам тысячу, значит, мы спокойно поедем на такси.

Дорога до Москвы на скоростном поезде заняла всего четыре часа. Больше мы бы не выдержали, наверное.

В Москве мы доехали на такси с одного вокзала до другого и, оказалось, что мы успеваем на поезд в 21.30, а у нас были очень неудобные билеты на плацкартные боковые в 23.50 Решаем попробовать сдать билеты в кассу.

Тут к нам подходит какой-то пожилой мужчина, который обещает нам купе на Брянск всего за три тысячи. Видимо билеты в поезд, который вот-вот отправится, были не распроданы и проводники колымят таким способом. Но мы уже были готовы на всё, только бы не торчать на жарком вокзале с детьми ещё три лишних часа. Сдаём билеты и бежим занимать купе. Только расстелились — дети упали и заснули.

А в три часа ночи мы уже были дома.

Пытаюсь приспособиться к жизни с пятью детьми.

Кристина не отпускает меня ни на секунду от себя. Если теряет из виду, закатывает истерику. Таскаю её везде с собой. Мечтаю в ближайшее время купить эрго-рюкзак для переноски детей, потому что руки и спина просто отваливаются. Папе или кому-нибудь ещё даже на пять минут перепоручить Кристинку невозможно, кричит и выгибается, пока я её не заберу обратно. Так что даже в туалет отойти проблема.

Спать укладываю — то же самое. Если сижу рядом с кроватью — пожалуйста, засыпает. Но если проснётся и увидит, что меня нет, снова кричит и плачет. Короче, рыбка-прилипало.

С непривычки очень устаю, с трудом нахожу возможность приготовить поесть и помыть голову.

Галя ведёт себя лучше, чем я ожидала.

Конечно, для неё здесь много нового. Удивляется тому, что еда готовится на огне (спрашивала почему у нас нет повара дома), тому как заваривается чай и многим обычным вещам. Боится собак и кошек. Нашего кота обходит за версту и верещит, если он проходит мимо неё.

Боится выходить из дома. Сегодня нам нужно было сходить в опеку, чтобы поставить девочек на учёт, так Галя всё время спрашивала, точно ли мы вернёмся обратно домой.

Меня называет мамой и на «вы.

В первый день дома, когда папа вышел из комнаты, Галя спросила у меня: «А этот, с чёрной грудью, будет каждый день сюда приходить?» И расстроилась, когда я сказала, что папа здесь живёт всё время. Непривычно ей видеть мужчину, тем более жить рядом, в детском доме весь персонал был женского пола.

Большую часть времени играет со своей огромной куклой из детского дома. Наряжает её в свои новые вещи.

Наша еда ей непривычна. Например, мы завтракаем творогом или йогуртами, а Гале не нравится. Кормлю её йогуртом с ложки, чтобы привыкала. С уговорами съедает.

Весь день держится возле нашей старшей Марии. Вечером приходит Тимур, и Галя с удовольствием начинает играть с ним, но тогда Мария начинает страдать от того, что она совсем одна в этом огромном мире.

Чувствуется, что Галя — девочка с характером. Ругает Машу, если та без разрешения взяла её вещи. Следит за порядком и если кто-то «хулиганит», приходит ко мне жаловаться. Активная такая, не стесняется никого.

Вадим был очень удивлён, когда увидел Кристину. Он по сравнению с ней такой большой, а ведь брали мы его с таким же ростом — 74 см. Тянется к ней: то волосы погладит, то обнимет. Но не понимает, конечно, что если я Кристину укладываю, нужно вести себя тихо — шумит как обычно. На Галю Вадим особо внимания не обратил.

Сегодня ровно неделя, как привезли девочек.

Медовый месяц кончился, зацвела пышным цветом адаптация, которая усугубляется ремонтом в ванной и туалете.

Лезу на стену.

Во-первых, Вадим, будто с цепи сорвался. Он всегда был гиперактивный, но в рамках приличия. Можно было чем-то занять, кубиками или мультик включить. Сейчас он просто сам себе не хозяин: кричит, стучит руками и всем что попадается под руки обо всё, истерит по мелочам и катается по полу. Вечером гуляем с ним, но за руку идти нормально не в состоянии, выкручивается и вырывается. Очень тяжело с ним сейчас.

Галя вчера побила Тимура по голове, за то, что он ябеда. Она его постоянно цепляет, поддевает и всё отвечает поперёк. Сын плачет и когда не выдерживает, жалуется мне. За это был бит.

Вообще, Галя пытается заполучить Марию в союзники, нашёптывает ей про Тимура всякие гадости и про папу заодно. Даже в голову не приходит ребёнку, что здесь все — единое целое, а она новенькая. И что не получится жить независимо от Тимура и от папы того же… Так искренне она удивляется, когда Маша не поддерживает её в создании коалиции.

Веду разговоры отдельно с Машей и Тимуром, отдельно с Галей.

Галя слушает меня обычно молча, закрыв лицо руками. И невозможно вытянуть из неё ни слова! Но и не плачет при этом, что интересно. Стоит очень хмуро и всё.

Сегодня после очередных выпадов в адрес Тимура, я отправила Галю на кухню, посидеть-подумать. Час сидела там надутая, пыталась качаться (но я попросила мебель не ломать и она перестала). Когда поняла, что никто с ней разговаривать не станет, пока она сама голос не подаст — подошла ко мне, извинилась и пообещала «дружить с Тимуром». Обещания хватило на пол дня.

Кристина не может заснуть, потому что рабочий весь день сверлит стены.

И вроде всё ожидаемо и по-другому быть не может, но мня накрывает раздражение и, кажется, что нет сил всё это терпеть.