А Столешников - «Максим Горький = Иегудил Хламида». Подлинная причина отравления двойного предателя. Страница 4

В 1913 году богатый «пролетарский писатель» Горький создал собственное издательство «Парус». Первой книгой «Паруса» стала книга ещё одного «пролетарского», но не писателя, а поэта, тщательно замаскированного криптоеврея Маяковского, известного сожителя еврейских жён. Во время войны, 12 сентября 1915 года, Горький создал весьма, видимо, актуальное на тот момент «Общество изучения еврейской жизни». Сами понимаете, что во время жестокой войны с врагом, более насущного дела «Великий писатель» Горький-Пешков найти не мог. В рамках этого своего общества Иегудил Горький помогал готовить литературно-исторический сборник «Евреи на Руси», в плане стояло издание еврейского фольклора (сборника похабных еврейских анекдотов)». Горький стремился привлечь прогрессивно, то есть по-еврейски мыслящих писателей. В этом отношении интересна его переписка с еврейским поэтом Брюсовым Валерием Яковлевичем. Статья в «Семь40) указывает, что Горький пишет Брюсову снова и снова подчёркивая всю важность затеянного дела, излагая план работы своего общества и его темы: «Евреи на Руси», «Религия и мораль евреев», «Эмансипация евреев на Западе», «Экономическая роль евреев в России», «Евреи в искусстве». В сборниках предполагался большой литературный раздел с участием видных еврейских писателей России, таких как Блок, Куприн, Бунин и других. Заканчивая второе письмо к Брюсову, Горький пишет: «…Вы, обладающий тонким и редким даром проникновения в прошлое, вы то уже не можете говорить о незнании евреев…Вы сами говорили, что будучи в Варшаве, Лодзи и других местечках, видели, чувствовали нечто, может быть вы дадите это? Не думайте Валерий Яковлевич, что я поучаю вас, но мне ваше участие кажется необходимым».

«Занимаясь своим «Обществом изучения еврейской жизни» Горький провёл анкетирование, связанное с отношением интеллигенции к евреям», — сообщает «Семь40». По материалам анкетирования Горький «с убийственным сарказмом вскрыл всю пошлость и подлость, всю абсурдность человеконенавистнических утверждений антисемитов. Он прямо называет их своими врагами», говорится там же. Писатель разоблачает и тех юдофобов, которые вышли «Из народа».

Горький настолько влез «в задницу» к еврейскому народу, что они засомневались в искренности «Иегудила». Вначале 1916 года известный еврейский литератор Баал-Махшовес в журнале «Еврейская жизнь» подверг сомнению целесообразность замысла Горького по созданию его общества, на что Горький в открытом письме дал гневную отповедь «антисемиту» Баал-Махшовесу. Судя по отповеди Баал — Машховец уличил Пешкова-Горького в шкурных интересах личного характера, которые Горький прикрывал лицемерной общественной работой по защите евреев, тогда, когда сами они его об этом не просили. «Вы, говорит Горький Баал-Машховесу, — ставите дело так, как будто главная сила в Обществе — это я. Протестую!…», — и дальше идёт «гневная отповедь».

«В русских евреях Горький видел патриотов России, энергично работавших для процветания страны», — говорит статья. Во время Красного террора эти «патриоты» России под энергичным руководством своего вождя Лейбы Троцкого-Бронштейна воочию продемонстрировали всему миру, как они понимают процветание России. В этой статье «Горький и евреи» на сайте «Семь40), которую все могут найти на Интернете», приводится много отрывков из выступлений Горького в пользу евреев. Например в статье «Об антисемитизме» Горький определил юдофобство как «гибельнейшее выражение человеконенавистничества» и пугает людей жупелами Александра Третьего, Шмакова и Дубровина.

После революции гражданская жена Горького Андреева-Юрковская ушла от Горького к его секретарю и обосновалась за границей, и Горький стал сожительствовать с еврейкой и английской шпионкой Закревской-Бенкендорф (Мурой), которая в 1918 году арестовывалась вместе с резидентом английской разведки Брусом Локкартом по поводу покушения на Ленина. Эта Закревская-Бенкендорф — её звали Мура (Мурка) была также и любовницей Локкарта, что делает Горького «молочным братом» английского шпиона Локкарта и целой кучи другого подобного народа.

Существует ещё один непосредственный свидетель бурной деятельности Горького — еврейский литератор Зинаида Гиппиус, Жена литератора Мережковского, известного борца с христианством на интеллектуальном поприще… В своих «Дневника» (Зинаида Гиппиус. Захаров. Москва. 2002) она пишет:

«18 мая 1918 года. Горький продолжает в «Новой Жизни» (её одну не закрыли) своё худое дело. А в промежутках — за бесценок скупает старинные и фамильные вещи у «гонимых», в буквальном смысле умирающих с голоду. Впрочем. Он не негодяй, он просто бушмен или готтентот».

И ещё, от 2 июня 1918 года: «Третьего дня пришли Ив. Ив. с Т.И. — были днём у Горького. Рассказывают: его квартира совершенный музей. Переполнена старинными вещами, скупленными у тех, кто падает с голода. Теперь ведь продают последнее, дедовское, заветное, за кусок хлеба. Горький и пользуется, вместе с матросьём и солдатами, у которых деньжищ — куры не клюют. Целые лавки есть такие, комиссионные, где НОВЫЕ богачи, неграмотные, швыряют кучами «керенок» для шику».

Вам не кажется, что это всё в 1990-е годы снова повторяется в России? Там, же: «Отвратительны писатели. Валерий Брюсов не только «работает с большевиками», он, говорят, в цензуре у них сидит (русский?). Интенсивно «работает» Блок; левые эсеры, т. е. те же большевики мелкого калибра…» (стр. 237. Изд. Захарова.)

Стр. 243: «Гржебины и Горькие блаженно процветают. Эта самая особа, жена последнего (Андреева-Юрковская), назначена даже «комиссаром всех театров» (Затем заменена сестрой Троцкого). Имеет власть и два автомобиля. Всё что мы знаем, — знаем лишь от приезжающих. Большевистские газеты читать бесполезно. К тому же они ввели слепую, искажающую дух языка, орфографию. Она, между прочим, даёт русскому произношению — еврейский акцент!».

«1/14 октября 1918 года. «Вернёмся к нашей домашней банке с пауками. Пауки не знают, что будет, несколько трусят, но делают вид, что всё великолепно, и приготавливаются праздновать свою годовщину. Мейерхольд в «советских» газетах сзывает «товарищей актёров» на чтение «товарища» Маяковского новой его «Мистерии-буфф» для октябрьских торжеств. Горький — «на дне» хамства и почти негодяйства, упоён властью, однако взял в заложники, из тюрьмы на свою квартиру какого-то Романова (родственника царя). Взял под предлогом отправить его в Финляндию, но не отправляет, держит. Больного, в своей антикварной комнате и только ежедневно над ним издевается…

22 октября. 1918 года. Декреты, налоги, запрещения — как из рога изобилия. Берут по декретам, берут при обысках. Берут и просто. «Берёт» даже Андреева, жена Горького: согласилась содействовать отправлению великого князя Гавриила в Финляндию лишь тогда, когда жена Гавриила подарила ей дорогие серьги. Ив. Ив. Бывает у Горького только ради заключённых. И всё неудачно. Ибо Горький, вступив в теснейшую связь с Лениным и Зиновьевым, — «остервенел», по выражению. Ив. Ив… Характерно ещё: при отправке своего «заложника» в Финляндию (после серёг), Горький, на всякий случай. Потребовал от него «охранную грамоту»: что мол, я, Гавриил Романов обязан только Горькому спасением жизни…». Сегодня, входя к Горькому, Ив. Ив. В дверях встретил Шаляпина. Долгий разговор. Шаляпин грубо ругал большевиков, обнимая Ив. Ив-ча и тут же цинично объявляя, что ему — всё равно, лишь бы жратва была. «Получаю 7 тысяч в месяц и всё прожираю». Милая чёрточка для биографии русской дубины. Незабвенная отвратительность».

«13 ноября. 1918 года. Горький все, кажется, старинные вещи скупил, потянуло на клубничку, коллекционирует теперь эротические альбомы… за альбом, который много-много стоит 200р. — Горький заплатил тысячу!»

«16 июля. (Стр 276.) А чем лучше Гржебин? Только вот не попался, и ему покровительствует Горький. Но, жена Горького, бывшая актриса, теперь комиссарша всех российских театров, уже скопила себе деньжат… Это ни для кого не тайна».

Ещё одна справка: И.В. Гессен в своих воспоминания поясняет, кто такой был еврей Гржебин: это был обыкновенный хитрый еврей-аферист, крутивший афёры от лица Горького, как бы сейчас сказали — самозваный менеджер Горького. Гржебин стал после революции единственным книгоиздателем в Советской России. Он заключил договор со своими соплеменниками-большевиками и те обязались, что государство будет покупать все книги, выпущенные Гржебиным, наладившим издание книг за границей. Таким образом, всё советское и, следовательно, русское книгопечатание в 20-е годы было гржебинским. Отсюда вы может представить заслугу Сталина, вырвавшего российское искусство, хотя бы из рук откровенных проходимцев.

Теперь вам понятно, на какие деньги Горький в 1921 год убежал за границу?

В 20-х годах, за границей, после того, как в 1924 году умер театральный агент Горького Гельфанд-Парвус и с деньгами стало хуже, сообщает Марина Черкашина в вышеуказанной статье, и многие жёны и женщины Горького стали умолять Горького вернуться в Россию, Горький таки вернулся в 1928 году. «Встретили его как «наркома по делам литераторов». Поселили Горького в роскоши — выделили ему в Москве особняк Рябушинского.