Василий Журавлёв - Повседневная жизнь Французского Иностранного легиона: «Ко мне, Легион!» Страница 4

Батальоны разделяются: большинство встает лагерем возле Алжира, Четвертый батальон испанцев отправляется на границу с Марокко завоевывать Оран, а поляки — прибрежную Аннабу (впоследствии переименованную французами в Бон. — В. Ж).

О поведении Иностранного легиона в Алжире до Парижа доходят самые неутешительные сведения: банда драчунов и пьяниц, которые в любой момент могут убить своего командира. Самое разумное — пока не поздно, распустить эту компанию. Французская бюрократия — отлично отлаженный механизм, но его колесики проворачиваются медленно… Вместо ликвидации подразделения в Алжир продолжают прибывать всё новые солдаты. Вскоре численность легиона уже не пять тысяч, а все шесть. Дисциплину в этом удалом отряде пытаются навести старым армейским способом — загонять солдат на учениях до полусмерти. Способ помогает, но постоянно возникают споры и драки и не только между соотечественниками, это дело привычное, но и между представителями разных национальностей.

Французы всё ждут настоящей войны, как при походе в Россию, но им все время приходится сталкиваться с партизанскими действиями. В военных действиях они используют привычную европейскую тактику: стройные колонны маршем отправляются с побережья вглубь территории дикой страны, но до сражений дело не доходит, из засад неожиданно нападают отряды арабов, наносят урон и растворяются в горах. Легионеры не успевают даже ответить — лишь считают убитых и перевязывают раненых. Только 27 апреля 1832 года им впервые удается обнаружить противника и проявить себя — батальон швейцарцев и немцев атакует и берет приступом несколько «крепостей» — домов горцев восточнее столицы. Впервые за год они увидели противника вблизи! После этого успешного «дела» Иностранный легион получает свою первую награду лично от его создателя — короля Франции.

Осенью 1832 года у ворот Орана во главе трех тысяч всадников в белом появляется молодой эмир Маскары Абд аль-Кадир (аль-Кадер). Теперь эта война уж точно надолго… Легион выходит в чистое поле и занимает оборону на высотах. Пехотинцев атакует конница. Белая рать мчится лавой, метко стреляя на скаку из длинных ружей. На солнце грозно сверкают клинки. Земля содрогается от топота тысяч конских копыт. При одном только виде этого полчища уже можно бежать… тем, кто еще сумеет спастись. Легион стоит. Залп. Еще залп. После этого испанцы бросают ружья и выхватывают навахи — своих верных товарищей по пьяным дракам — и бросаются под ноги всадникам: эти постаревшие партизаны еще не забыли, как стаскивали с седел всадников, как убивали французских кавалеристов на той, «своей», войне против Наполеона… Красивая атака легкой кавалерии захлебывается: по полю мечутся кони без всадников… Ночью молодой эмир со своим войском исчезает.

А легион захватывает Мостаганем, а за ним берет приступом город за городом. Тон в этих кровавых стычках задают испанцы, но и остальные нации стараются не отставать.

В апреле 1833 года назначен новый командующий Французским легионом — полковник Бернель. С его именем связано второе путешествие — в Испанию.

В Испании умирает король Фердинанд XVIII. Родственники усопшего никак не могут поделить освободившийся трон. Брат короля Дон Карлос борется против трехлетней Изабеллы, права которой отстаивает мать — регентша Мария Кристина. В Испании вспыхивает гражданская война.

Французский король не может отказать в помощи малолетней родственнице, но делает хитрый ход: вместо армии посылает в Испанию Иностранный легион, но под флагом Республики. Парижский венценосец ничем не рискует: ни потерей репутации в семейной разборке, ни деньгами — испанцы клянутся, что готовы содержать войска союзников на своей территории.

Девятнадцатого августа 1835 года корабли французской эскадры встают на якорь в бухте Таррагоны. Три тысячи легионеров начинают высадку. С этого момента, чтобы понимать друг друга, они говорят на собственном интернациональном жаргоне: полковник Верней для предотвращения назревающего из-за холеры бунта еще на рейде Пальма-де-Мальорки перемешал состав всех батальонов. Так возникает первый легионерский интернационал.

Как и всякая гражданская война, в Испании она проходит без всяких правил и тени милосердия: сдаваться в плен карлистам не стоит так же, как и берберам в Алжире, — замучают до смерти. Легионеры поступают с противником аналогичным образом.

Внезапно карлистам удается захватить лагерь французской армии. Тридцать легионеров отчаянно защищаются, но отбиться невозможно. Испанцы предлагают лейтенанту Дюмесье и его людям перейти на сторону брата короля — Карла. Им же все равно за кого воевать! Они же — наемники. Легионеры отказываются, а для большей аргументации добавляют несколько непечатных выражений — каждый на своем языке. Тогда их связывают, ослепляют и нагими волокут на аркане по окрестным деревням… Разумеется, когда чуть позже в плен попадают уже карлисты, капитан легионеров Феррари с ними не церемонится — так отомстив за мучения своих товарищей.

В это время полковник Верней принимает важное решение: Иностранный легион становится самостоятельной боевой единицей со своей артиллерией, кавалерией и разведкой. Таким он и является в настоящее время. В батальонах смешанного состава легионеры начинают все больше использовать для взаимопонимания в бою и для общения французский язык.

Регентша Мария Кристина щедро присваивает полковнику Бернею звание «полевого маршала», но на этом забота о легионе и заканчивается. Высокий испанский чин мало трогает французского полковника: его солдат плохо кормят, а в изношенной форме они выглядят как нищие. «Полевой маршал» бомбардирует Париж и Мадрид депешами, но в ответ получает только мудрые советы, например: легионеры должны бережнее относиться к своему обмундированию. В итоге обносившиеся солдаты ходят вместо прохудившихся киверов в трофейных черных беретах, а вместо дырявых сапог — в испанских сандалиях «альпаргатас» на веревочной подошве.

Организаторское новаторство полковника Бернея никто не оценил, а вот его докучливость вызвала глубокое раздражение. «Отца солдат» отзывают, и на его место прибывает полковник Конрад. Испанцы немедленно дают ему кличку «Герой на белом коне».

Вот уже два года в Пиренеях воюет легион голодных оборванцев. Некоторые солдаты переходят на сторону карлистов. К ужасу офицеров, бывает, что во время затишья легионеры встречаются на ничейной земле, перекуривают, справляются о судьбе товарищей, угощают друг друга вином из фляжек, что потом не мешает тем и другим доблестно воевать. Правда, в своих они не целятся… В одной из таких стычек под Барбастро меткий выстрел сбивает полковника Конрада с белого коня. Он становится первым командиром Иностранного легиона, «погибшим на глазах у своих солдат». Его портрет открывает портретную галерею командиров-героев в Музее Иностранного легиона во французском городе Обань. Такая смерть — на виду у всех — считается в легионе высокой честью.

Остатки легиона стягиваются в Памплону. Еще полгода они сидят без денег и провианта. Легион тает на глазах: болезни, инфекции и дезертирство. Только пять сотен уцелевших возвращаются во Францию. Потери: 28 офицеров, 98 унтер-офицеров и 977 легионеров. Это самые большие потери легиона за всю его историю, если не брать в расчет Первую мировую войну. Похоже, план парижских властителей избавиться от нежелательных элементов общества удался на славу! Там, где перемешаны политика, дипломатия и пушки, военных всегда предают — вот весь итог боевого похода.

Акт первый: собирание земель

В Испании продолжается война, но завоевания Алжира никто не отменял. По просьбе Тьера король Луи Филипп 16 декабря 1835 года подписывает указ о создании нового Иностранного легиона. Четыре новых батальона отправляются в Алжир. Все они сформированы по принципу «сплава наций».

Помимо летучей армии Абд аль-Кадира, которого легион считает своим личным врагом, в горах Атласа приходится сражаться с племенами кабилов.

Обе стороны ведут войну без правил: алжирцы убивают пленных, французы душат дымом шесть сотен человек, укрывшихся в пещере, в том числе женщин и детей. Сжигают непокорные деревни, уничтожают урожай, вырубают сады… И в то же время в Алжир едут первые колонисты, нередко — республиканцы, которым претит жизнь в стране «короля лавочников». В 1847 году в Алжире уже 109 тысяч европейцев, половина из них — французы. Для их детей Алжир становится настоящей родиной. Франция где-то там, вдалеке, за морем…

Легионеры не только воюют. Осушают малярийные болота возле Алжира, прокладывают дороги, пробивают тоннели и перебрасывают мосты через горные ущелья. Все это делается не только ради «цивилизации»: современные коммуникации позволят завоевать Кабилию и другие внутренние районы все еще дикой страны.