Пьер Монте - Эпоха Рамсесов. Быт, религия, культура Страница 4

Пройдя через ворота, наш посетитель окажется в просторном внутреннем дворе, дальний конец которого пересекает еще одна, третья, стена, окружающая храм, дворец и гарем, а также большой комплекс внутренних дворов и строений. Низкие строения лепятся с трех сторон этой стены по обе руки от центральной проезжей дороги. Среди обитателей этого маленького городка, в котором жил царь со своими женами и многочисленными слугами во время своих визитов на левый берег Нила, попадались и жрецы, и светское население.

Рамсес III с фавориткой в гареме (Лепсий. Живопись Древнего Египта и Эфиопии, III)

Это описание может относиться не только к крепости Рамсеса, правителя города Он (Гелиополя) во владениях Амона, но и к уже упоминавшемуся Рамсесеуму, а также к еще нескольким десяткам городов на западном берегу Нила. Неприветливая на вид внешняя отделка контрастирует в них с изысканностью золоченых дворцов и глинобитных хижин, разбросанных в живописном беспорядке внутри городских стен. Иногда щедрейшие царевичи и прекраснейшие царевны Египта шествовали по этим узким аллеям и внутренним дворикам, распространяя вокруг себя сияние, а в царских покоях долгим эхом отдавались смех и звуки музыки и песен. Но празднества заканчивались, и вот через массивные ворота уже снова бегут погонщики скота, ведя перед собой свои стада, или, может быть, здесь проходят колонны рабов, взвалив себе на головы или на плечи тяжелые тюки, солдаты, сборщики податей, каменщики и ремесленники – все они шагают среди гомона и пыли, спешат в мастерские, конюшни или на бойню, а в это время ученики и подмастерья торопятся к своим учителям, чтобы снова получить награду за прилежание или побои за нерадивость.

Города Дельты были не менее древними, а памятники их – не менее величественными, чем города Верхнего Египта, и, хотя набеги гиксосов и небрежность правителей Восемнадцатой династии привели их в состояние разрухи, во время правления Рамсесидов они были не просто восстановлены, но разрослись и преобразились. Рамсес II питал особую привязанность к восточному району Дельты, откуда происходил его род. Он любил тамошний умеренный климат, обширные пастбища, водные просторы, виноград, из которого делали вино слаще меда. На открытых всем ветрам лугах, расположенных поблизости от Танисского рукава Нила, был выстроен древний город Хут-Уарет, или Аварис, древний центр культа бога Сета и колыбель искусства Древнего Египта. Поначалу здесь обосновались гиксосы, однако после того как их изгнал из Египта Яхмос, город остался заброшенным. Рамсес II, перебравшийся сюда сразу после того, как отдал последнюю дань уважения своему умершему отцу, немедленно приступил к великому строительству, которое должно было восстановить жизнь и процветание в этой области и превратить древний город в несравненную царскую резиденцию. Здесь, как и в Фивах, храм и другие постройки были окружены огромной кирпичной стеной с четырьмя воротами, через которые проходили дороги и каналы на север и на юг, на запад и на восток. Невзирая на дальнее расстояние и на все трудности, из Асуана доставили каменные блоки невероятных размеров, предназначавшиеся для постройки великих святынь и возведения новых стел и обелисков, убранство и отделка которых были доведены до совершенства. Вдоль узких, вымощенных базальтом улиц друг напротив друга стояли сердитые рычащие львы с человеческими головами из черного гранита и сфинксы из розового гранита, а ворота охраняли готовые к прыжку львы. Перед пилонами выросли гигантские фигуры сидящих и стоящих людей, которые вполне могли соперничать с фиванскими колоссами и, пожалуй, даже превосходили колоссов Мемфиса.

Дворец сверкал золотом, лазуритом и бирюзой, вокруг все пестрело цветами. Тенистые дороги пересекали тщательно возделываемые поля. Хранилища ломились от товаров, привезенных морем из Сирии, с островов, а также из страны Пунт, расположенной на побережье Красного моря. Около дворца располагались казармы, в которых жили воины, лучники, возницы и матросы. Многие египтяне приходили сюда специально, чтобы поселиться поближе к «Солнцу». «Счастье жить в землях этих! – восклицает писец Пабаса. – Ни одно желание здесь не останется неисполненным; скромник и гордец здесь едины… Каждый, кто бы ни был он, может излить свои мольбы у ног его». Как и в других больших городах, среди египтян здесь встречались ливийцы и негры; но как до, так и после Великого Исхода азиатов здесь было больше, чем других иноземцев. Город наводняли потомки сынов Иакова и другие кочующие народы, которым позволили поселиться в Египте и не желавшим более покидать его. Жили здесь и пленники из стран Ханаан, Амор и Нахарина (Палестина, Сирия и область Верхнего Евфрата), чьи потомки со временем осядут в городе и будут заниматься сельским хозяйством и ремеслами. Вскоре город оброс новыми большими районами, заполненными хранилищами и жилыми домами, а еще через некоторое время в этих районах появились новые храмы, возвышавшиеся за окружавшей разросшийся город кирпичной стеной. Часть территории города выделили под кладбище, поскольку, в отличие от южных областей, в Дельте не было пустыни, где можно было бы хоронить мертвых. Гробницы для людей и священных животных сооружались либо прямо за стеной, либо даже внутри города, почти вплотную к храму. Возводить здесь монументы, сопоставимые с мемфисскими памятниками, было невозможно из-за недостатка места, поэтому практически все гробницы Таниса и Атрибиса, независимо от положения тех, кому они принадлежат, имеют весьма скромные размеры.

Рамсес II почти не оставил своим преемникам незаконченных построек, поэтому Рамсес III был занят, главным образом, сохранением и расширением чудесных садов и парков. Вот его слова: «Я сделал так, что все земли плодоносят, я засадил их полезными злаками и деревьями, под сенью которых человек найдет отдых себе». В городе, служившем резиденцией его великому предшественнику, он разбил большой парк, расчистил дорожки для прогулок, посадил виноград и оливу и украсил священную дорогу яркими цветами. В Оне (Гелиополе) царь приказал вычистить священные храмовые озера, по его словам, «…изъял из них всю скверну, накопившуюся там с начала времен», и посадил повсюду прекрасные деревья и кусты. Чтобы подносить богу Атуму отборное вино и другие напитки, он разбил фруктовые сады и оливковую рощу; из оливок, выращенных здесь, получали «наилучшее масло в Египте для воскуривания в священном дворце твоем». Пришедший в полный упадок храм Гора при Рамсесе III заслужил славу святилища, превосходящего все прочие храмы. «Я сделал так, что священная роща, возросшая в стенах его, цветет. Я могу сделать так, что папирус будет расти здесь, словно в болотах Ахбита [где юношей жил Гор]. Долгое время царило здесь запустение. Я сделал так, что священная роща храма твоего зацвела вновь. Я восстановил ее, поверженную, как ей следует быть. Я поставил людей следить за ней, чтобы давала глоток вина тонкого, чтобы поднести тебе».

В работе его удивительным образом смешалась практичность и стремление создать произведение искусства. Геродот считал, что храм в Бубасте, расположенный под сенью гигантских деревьев, – самое великолепное зрелище во всем Египте. Нет никаких сомнений, что путешественник, посетивший страну в XII в. до н. э., испытал бы не меньшее восхищение, окажись он в любом из крупных египетских городов, где мрачность массивных кирпичных стен соседствовала с живостью зеленой листвы. Обитатели этих городов могли наслаждаться прохладой в тени высоких деревьев, растущих на берегах притоков Нила; во внутренних дворах храмов цветы подчеркивали впечатление, производимое на посетителя скульптурами.

Как люди, так и животные и растения нуждались в обильных запасах воды. Брать воду из канала за пределами города, даже если он находился совсем недалеко от главных ворот, как в Мединет-Абу или Пер-Рамсесе, считалось подобающим, поэтому в большинстве городов имелись каменные водохранилища. Пользуясь специальными лестницами в них, можно было брать из них воду в любое время года независимо от ее уровня. Некоторые факты указывают, что в городских районах и частных поместьях, начиная, по крайней мере, с периода Нового царства, существовали колодцы. В Пер-Рамсесе их было не менее четырех; все сделаны из камня, и наименьший из них – с западной стороны храма – имеет в диаметре около десяти футов. Внутрь вела лестница с двадцатью тремя ступеньками и переходившая уже на уровне воды в винтовую лестницу с дюжиной ступенек. Самый большой из четырех колодцев был расположен к югу от храма. Диаметр его – шестнадцать футов; спуститься к воде можно было по лестнице с сорока четырьмя ступеньками и разделенной на два пролета горизонтальной площадкой. Даже когда уровень воды доходил лишь до нижней отметки, чтобы наполнить кувшин, достаточно было спуститься до самого низа по винтовой лестнице, оканчивавшейся длинной кольцеобразной ступенькой. В других случаях воду переливали в резервуар, набирая ее из колодца с помощью шадуфа (бадьи, прикрепленной к шесту или к веревке и поднимаемой специальным приспособлением типа «журавля»), а оттуда по каменным трубам переправляли ее в другой резервуар, находившийся внутри храма. В восточной части города нам удалось найти несколько водопроводных систем, проходящих глубоко под землей. Состояли они из разнообразных керамических труб: самые большие были сделаны из глиняных сосудов без дна, вставленных один в другой и тщательно скрепленных между собой. Проследить весь путь этих систем и установить их начальные и конечные точки пока не представляется возможным. Мы не можем точно определить, в какое время они были построены, и даже не знаем, для чего они использовались: для доставки питьевой воды или же для вывода нечистот. Тем не менее упомянуть об этих системах стоит, поскольку они свидетельствуют о том, как тогдашнее правительство радело о благополучии и здоровье своего народа.