Чингиз Гусейнов - Семейные тайны Страница 42

"А как Расул?" - вдруг (в мысленном разговоре) спрашивает тот.

"Сдался вам Расул! Песенка его спета!"

"Разве?!" - Зря Бахадур упомянул о родине (куда стремится Расул), отвлекаться нельзя!

"Вы цените: даже имени ее не назвал всуе, чтоб не вспугнуть свои чувства! К чему выбалтывать то, что и вам, и мне известно?" И СОЕДИНЯТСЯ ДВА РОДА.

Айша наставляла брата:

- Ты молчи! Ради бога, не болтай лишнее! Пусть говорит он, а ты слушай! Слушай и кивай! Отвечай на вопросы уклончиво!

- Неужели ты думаешь, что он меня позовет? Что-то преувеличиваешь!

- Главное, чтоб он тебя врасплох не застал!

- Сестра, ну что ты вбила себе в голову? Откуда взяла, что пригласит?

- А вот увидишь! - И свой график показывает.- Жду 'со дня на день! Уж я его методичность знаю, наслышана!

- Нот! - он ей; Айша сначала не поняла.

- Ах, нот, научная организация труда! Ну да, график!

- У нас же с ним точек соприкосновения нет!

- А Салон Сальми?

- Салон!.. Лишь раз вышел к нам, и то ненадолго!

- Может выйти еще!

- Нет, ты определенно преувеличиваешь!

- Не глупи! Само счастье плывет тебе в руки!

Бахадур, удивительное дело, не пьянел.

- С тобой пить,- ему художник,- вроде деньги жечь!..- И вдруг: - А она, между прочим, эта дочь, мадам Сальми не было, только я да скульптор,запамятовал художник: был еще кавээнщик, бывший,- жгла! Одну, вторую!.. Не помню уж сколько! Купюры…

- А чего ты их рисуешь? - возмутился (?) Баха-ДУР

- Надо ж начинать с кого-то. Сначала их, потом других, и выше, и выше…Почти как Бахадур некогда думал (и пел!).- Надо рисовать великих.

- ??

- Ну, видных, скажем так.

- Они уйдут, а с ними :- и твое искусство.

- Нет, скажут, что я отобразил важнейшие этапы истории (КамышПрома?).

- Ты в этом уверен?

- Да, с тобой отрезвеешь!

- Понимаю, полезно пройти такую школу, портретисты в почете.

- И будут.

- Да?

Некогда Бахадур, еще в школьный выпускной вечер, почти о том же.

и будешь рисовать меня в рост на фоне сотканного нашими ковроткачихами, гигантский, свисает со стены и стелется по паркету, ты найдешь, как изобразить под ковром и этот фигурный паркет, угадываются цветные плиты, орнамент, не уступающий узорам ковра, и на потолке парящие ангелы, и за зеркальными стеклами окон будет видна девичья твердыня, покоренная мной, и это ты тоже изобразишь так, чтоб ощущалась древность камней,- Бахадур в рабочем кабинете, и отца воскресишь на полотне, и мать изобразишь, и сестер, всех, в ком частичка моей крови, и тысячи вариантов выражений моих глаз, поворотов головы, жестов, улыбок всех оттенков и смыслов, и на коне, и на охоте, и широкое поле, а впереди горы, снежные вершины, и вот уже седина, и ты рисуешь, ты создал школу, и детей моих, чтоб остались в памяти потомков.

и маслом, и акварелью, и гуашью, толченым кирпичом, углем, мелом, из придорожной гальки, и мчатся мимо поезда, СЛАВА!., из морских ракушек и даже из зерен пшеницы и соевых бобов.

и ты (но кто?) сочинишь героическую трилогию о том, как я продирался сквозь людские массы, шел и шел, чтоб выйти к шахской дочке и занять шахский престол, и ты, певец, но прежде музыкант, а еще прежде композитор, тебя одного конечно же не хватит, но ты создашь трио и квартеты, чтоб славить Бахадура.

ах тебе трудно, ты охрип и даже имени своего произнести не можешь, не в силах, и хил, и мал, и безголос, и в помощь ты зовешь моего зятя, хватит ему бездельничать, и большая поэма, переложенная на музыку, где и пляска, и речитатив, и хоры, и чтоб на сцене ликовали танцующие массы, раздвигается занавес бесшумно, лишь шелест шелка, и белые мечи разрывают темень, и скульптор, и не дождутся, чтоб собраны были статуи на гигантской площади,

- Бахадур однажды это видел,- за забором.

апофеоз! камень! гранит! бронза,- сколько их, памятников!., сошлись, свалены вместе, да, апофеоз! .

Кто о чем (прослышала Асия. А как узнала?).

- У тебя ж на лице написано! Готов позировать?

- Но и вас тоже! Всю нашу родню!

- Я так и вижу эту мозаику: сочные луга, тучные стада, снежные вершины, горы белого хлопка, и мой лик белее молока (?), и губы-вишни, да? Все то, чего нет (и уже никогда не будет). Как бы шею прежде времени не сломать (не хотела б: любит брата). Угомонись, Бахадур!

А он и не слышит Асию.

- И про деда не забудь,- напоминает, пока тот молчит.- И пусть подберет ему подобающее выражение.

- Гордости за внука? - Ну вот: заговорил!

- А как же! Мог ли он подумать, что его внук взлетит на такие немыслимые высоты? - издевается?

- А что? Славная династия! Мы с честью…

- Да, конечно: мы - государство, не так ли?

- Как ты угадала? - шутит. Нет, с нею надо как можно мягче. ЛУЧШЕ НЕ СВЯЗЫВАТЬСЯ.- Зачем ты так, Асия?

- Я и про ваш салон наслышана! И, кстати, не я одна!

- Молодые таланты, общение с ними обогащает.

- Ты, надеюсь, продумал задание не только для художника? ЗНАЕТ!

- И Аскера Никбина подключишь, и скульптора?

И конечно же заказал ему свой бюст! Прости, оговорилась: скульптуру… И площадь уже облюбовал?

- О чем ты, Асия? Я скромный, рядовой клерк, подверженный, не скрою, некоторому честолюбию, как, впрочем, и мои сестры… нет, не ты, ты у нас…подумал: другая? странная? - святая, да,- подчеркнул,- святая!., впрочем, и зятья тоже, так что тщеславие красит мужчину, а если рассуждать трезво, твой брат, к сведению, а ты не смейся! пришел в этот мир…

- Ну да, было уже,- что не зря в этот мир пришел.

и не дождутся (о чем тоже было: вознести, чтоб потом сбросить в пропасть).

10

Однажды они остались вдвоем, Бахадур и ДЖАНИ-БЕК, вдруг куда-то ушли и мадам, и дочь, и знаменитости. Бахадуру стало не по себе (как в сказке, пол с механическим устройством, а там голодные львы). "Еще мечтаешь!" Но было чувство такое, искусство самовнушения? Вот и покажи (на что способен).

- Кстати, как вы думаете? - такой ход!! - Допустим, вы оказались на моем месте… Да вы не стойте как столб, садитесь! И вам действовать. С чего бы вы начали?

- Есть много мудрых книг.

- И вы с ними знакомы?

- Даже сдавал экзамен.

- И что же?

- Я бы… прежде всего окружил себя преданными.

- И честными, разумеется?

- Непременно.

- На которых можно опереться, так?

Бахадур кивнул (это он в свое время прочерчивал: да-с, укрыться-укрепиться, приблизив преданных; из родственников, земляков, друзей, а может, в ином порядке, да и совпадения могут быть: и друг-земляк или родственник-друг) .

- Что еще?

Уже освоился Бахадур:

- Только позитивная деятельность.

- В каком смысле?

- Все лучшее, все ценное…

Не дал Бахадуру докончить:

- Ну а что делать с теми, кто не желает следовать позитивному?

(И очиститься, обезопаситься, и обескуражить, переместив, и нежданно ударить, нагрянув.)

Зашла за чем-то дочь, но остановилась у входа, прислушалась: о чем они тут? И замерла, услышав "что делать с теми…".

- Как что? - растерялся.

- Ну да, что?

- Наказывать! - И умолк. "Надо бы посильнее".- Карать! - ВЫ ВЕДЬ, уловил по взгляду, что резкие выражения по душе ему,- ХОТИТЕ ЭТО УСЛЫШАТЬ! - и смотрит удивленно.

Дочь ушла, ее позвали. "А зачем приходила?" - не вспомнила. Решимость Бахадура ей понравилась, но запальчивость, ,с которой сказал "карать", показалась мальчишеством. И почему-то было приятно, что отец выбрал именно Бахадура для такого серьезного разговора; но случай, что остались вдвоем, может не повториться.

И они однажды вдвоем окажутся: Бахадур, джигит, как о нем сказал художник, и она.

Что ж, Джанибек начал так, как и Бахадур предлагает: прежний развалил работу, на его место пришел Друг Детства, а ведь тот казался незаменимым, слился с креслом, пришлось неожиданно ударить: застать врасплох, а пока придет в себя, вся система доказательств и примеров,- многое почерпнул из докладной Айши Устаеву, кое-что, правда, заострено, нахлынет и свалит с ног. А тот, ни о чем не подозревая, сидел, положив руки на зеленое сукно, и вдруг!., сначала решил, что ослышался, это не о нем, звон в ушах! и краской залито лицо, и из зала (старые обиды) знакомые голоса: "Правильно! Давно пора!.."

И перерыв. Потом просят пересесть. И- место пустует…

А кем подсказано? Айшой! Но Джанибек в сей миг еще не знает, некогда было заняться, что Айша - сестра этого, как его, джигита (скоро узнает).

- А вы,- спрашивает он его,- верите в успех? "Чей?" спросить бы.

Бахадур улавливает подвох, но в чем он, понять не может. И жалеет, что, не подумав, выпалил, ввернуть бы что-то повычурнее, мол, односложно нельзя ответить, а он взял да брякнул:

- Верю!

СЛИШКОМ МНОГОГО ТЫ ХОЧЕШЬ ОТ НЕГО. А Джанибек хотел бы услышать: "Не верю!" И чтоб доказал! И поспорили б они. И в споре, смотришь, новые ходы родились (подсказка какая-то).

Да, собрали на участке и привезли сто… камышей. А им за это документ, что двести принято,- это Асия Джанибеку, когда встретятся с ним на полях и она выстроит цепочку, а юн, совладав с собой, усмехнется: