Индийская жена исследования, эссе - Маканин Страница 43

включались в круг "порядочных". Поэзия же была занятием, вполне доступным "порядочной" женщине ~ супруге и матери. Выше мы уже упоминали о тамильских поэтессах; литература на других индийских языках также являет нам несколько ярких женских дарований. Таковы, например, знаменитые поэтессы-мистики Лал Дед и Хабба Хатун из Кашмира, Дзанабаи и Бахинабаи из Махараштры, Мирабаи из Раджпутаны. В персоязычную поэзию Индии внесли свой вклад и обитательницы гаремов, среди которых особенно известны жена падишаха Акбара — Султан Салима Бегум и дочь падишаха Аурангзеба (1658— 1707) Зебунниса.

Более того, мы встречаем женщину и среди летописцев, что довольно редко для средневековья (можно вспомнить, пожалуй, только знаменитую византийскую царевну Анну Комнину, описавшую правление своего отца). Гульбадан Бегум, дочь основателя Могольской империи Бабура, рассказала о годах царствования своего брата Хумаюна в хронике, озаглавленной "История Хумаюна". Этот источник обычно невысоко котируется у историков: они пеняют автору на погрешности стиля, на недостаточное владение тонкостями персидской грамматики и, главное, на слабую информированность: писательница в течение долгого времени не покидала гарем и не присутствовала, разумеется, ни на поле битвы, ни в государевом совете, где вершились дела империи. Однако для того, кто заинтересуется различными сторонами жизни могольского гарема и мировосприятием женщины-мусульманки, хроника Гульбадан Бегум представит немалый интерес

Очень сдержанно, спокойно повествует хронистка о жизни падишахской семьи, о свадьбах, праздниках, болезнях и смертях. И хотя мир Гульбадан Бегум был ограничен женской половиной дворца, она все же немало знала о тех политических событиях, которые происходили в правление ее отца и брата. Вместе с тем и в собственных глазах, и в глазах окружающих она — только дочь, сестра, супруга (мужем Гульбадан Бегум был приближенный ее отца Ходжа Хызр); на страницах хроники писательница постоянно подчеркивает свою малозначительность, избегает употреблять местоимение первого лица, говоря о себе "эта скромная особа", "это слабое создание". Никакого влияния она, дочь и сестра государей, не оказывала на политическую жизнь и не стремилась к этому.

Совсем по-иному выглядят в средневековых источниках те женщины из царских семей, которым судьба уготовила активную и даже ведущую роль в жизни государства. Традиционно скипетр монарха и женская природа считались несовместимыми; царь, подпавший под женское влияние, подлежал всеобщему осуждению. Мы знаем, что царицы иногда присутствовали на официальных дворцовых приемах, участвовали в совете, особенно если дело касалось матримониальных планов в отношении царских детей. Но документальные и эпиграфические источники упоминают цариц либо тогда, когда излагают родословную правителя и в связи с этим сообщают имя его матери с соответствующими эпитетами, либо повествуя о свадьбе царя, либо если речь идет о тех или иных актах общественной благотворительности со стороны царицы.

Немало женских имен запечатлено в истории в связи с обрядом сати ~ самосожжением вдов на погребальном костре супруга. Обычай этот был довольно распространенным в знатных семьях, особенно в Раджпутане, и неудивительно поэтому, что раджпутская литература очень подробно и торжественно описывала подобные события, увековечивая память о них. Памятниками вдовам-подвижницам являются и сатистхала ~ места самосожжения, ставшие священными для индусов и даже неиндусов. Не меньше славы — увы, посмертной ~ выпало на долю тех, кто совершал джаухар'. когда осажденная врагами крепость уже не могла обороняться, женщины, собравшись вместе в каком-либо помещении, сжигали себя, дабы защитники крепости могли идти в последний бой, не думая о женах и дочерях, а главное, для того, чтобы жены и дочери побежденных не стали добычей врага. Литературные источники, да и многие хроники, настаивают на том, что джаухар был добровольным актом, и у нас есть все основания верить этому, особенно если подумать о судьбе женщин в крепости, отданной на разграбление победителям. И сати, и джаухар принято считать варварскими, жестокими обычаями, но вместе с тем во многих случаях это было единственной для женщины возможностью поступить по собственной воле, единственным нравственным выбором, предоставляемым ей судьбой-

Однако, несмотря на все традиционные воззрения, считавшие женщину и власть несовместимыми, обстоятельства порой складывались так, что именно женщина принимала на себя ответственность за судьбу государства. Одним из таких обстоятельств могла быть смерть царя, у которого либо не было наследника-мужчины, либо был малолетний сын, и тогда царица брала на себя роль регентши. Такова в описании знаменитого кашмирского хрониста Калханы царица Дидда, ставшая регентшей при малолетнем сыне.

Эта властная, жестокая женщина фактически правила Кашмиром полвека, опираясь на фаворитов, среди которых особенно большую роль играл Тунга: любовь царицы подняла его с должности дворцового рассыльного до самого высокого поста в государстве. Дидда, эта кашмирская Екатерина Медичи, обладала незаурядным талантом политика, виртуоза придворной интриги и беспощадно расправлялась со всеми, кто претендовал на ее престол, включая собственного сына и двоих внуков. Однако другие царицы-регентши в Индии оставили по себе скорее добрую память. В пример можно привести Дургавати и Чанд Биби — правительниц-регентш в княжествах Гондвана и Ахмаднагар. Обе они возглавили сопротивление могольским завоеваниям, обе храбро сражались и героически погибли. Регентшей была и национальная героиня Индии, участница великого народного восстания 1857—1859 гг. княгиня Джхан-си Лакшмибаи.

Известен в истории Индии и случай, когда государственная власть была напрямую передана женщине. Это произошло в 1236 г.: делийский султан Шамсуддин Илтутмыш, в обход своих сыновей, которых он считал порочными, слабыми и недостойными, завещал престол дочери Ра-зийе — умной, отважной женщине. Она покинула парду, ходила в мужском платье, прекрасно владела оружием Верным помощником Разийи стал ее фаворит Джамалуддин Якут.

Мусульманская знать отказалась подчиняться женщине, начались восстания крупных феодалов, во главе которых стояли братья султанши. Разийя лично участвовала в подавлении восстаний, возглавляла карательные армии. Однако в походе против мятежного правителя Бхатинды Ихтияр уд-дина Алтунийа силы Разийи потерпели поражение, ее фаворит погиб, а сама султанша была заключена в крепость. Далее события развивались в духе Дюма Ихтияр уд-дин Алтунийа похитил пленницу, взял ее в жены, и они вместе отправились во главе войска в Дели, чтобы отвоевать престол, на который знать уже успела посадить младшего брата Разийи. Но поход этот окончился неудачей, войско было разгромлено, а Разийя и ее муж, скрывшиеся в джунглях, были убиты разбойниками. .

История Индии эпохи Великих Моголов будет неполной, если не упомянуть имя Нур Джахан — жены падишаха Джахангира (правил с 1605 по 1627 г.). Настоящее имя этой женщины, полученное ею при рождении, — Мехрунниса, титул же Нур Джахан ("Свет мира") дал ей влюбленный Джахангир.

Дочь одного из придворных падишаха Акбара, Мехрунниса вместе с матерью часто посещала гарем Акбара, где жены падишаха устраивали приемы для знатных дам. Здесь ее увидел сын