Гленн Гринвальд - Негде спрятаться. Эдвард Сноуден и зоркий глаз Дядюшки Сэма Страница 47

Данные многочисленных опросов отражают эти изменения. В конце июля 2013 года Исследовательский центр Пью опубликовал результаты опроса, которые указывают на то, что большая часть американцев не верят в защиту, которую обещают представители АНБ. В частности, «большинство американцев – 56 % – говорят о том, что федеральный суд не в силах наложить ограничения на сбор телефонных и интернет-данных в целях антитеррористической кампании». И «еще больший процент (70 %) полагает, что правительство использует эти данные в целях, не ограничивающихся борьбой с терроризмом». Более того, «63 % убеждены в том, что правительство также собирает информацию о содержании общений».

Стоит особо выделить тот факт, что сегодня американцы считают угрозу слежки большей опасностью, чем угроза терроризма:

В целом 47 % опрошенных заявили, что больше всего в реализации антитеррористических мер их беспокоит то, что правительство зайдет слишком далеко и начнет ограничивать гражданские свободы обычных граждан. 35 % заявили, что они больше переживают о том, что правительство не предпримет достаточное количество мер, чтобы защитить страну. С того момента как в 2004 году Исследовательский центр Пью впервые задал этот вопрос, это первый раз, когда результаты анкетирования показали, что большая часть населения обеспокоена гражданскими свободами, а не защитой от терроризма.

Эти данные опроса принесли добрые вести тем, кто был обеспокоен чрезмерной властью правительства и хроническим преувеличением угрозы терроризма.

Но они также привлекли внимание к интересному изменению ситуации: республиканцы, будучи защитниками АНБ во времена Буша, были вытеснены демократами, как только система наблюдения попала в руки президента Обамы, а значит, в руки демократов. «По всей стране программа сбора данных получает большую поддержку со стороны демократов (ее одобряют 57 %), чем среди республиканцев (44 %)».

Похожие данные опроса опубликовала Washington Post. Было обнаружено, что консерваторы гораздо сильнее, чем либералы, обеспокоены шпионажем со стороны АНБ. Когда их спросили: «Насколько сильно вас волнует сбор данных, содержащих вашу личную информацию, со стороны Агентства национальной безопасности?», 48 % консерваторов по сравнению с 26 % либералов были «очень сильно обеспокоены». Как заметил профессор права Орин Керр, это является свидетельством фундаментального переворота: «Это интересное изменение по сравнению с 2006 годом, когда президентом был республиканец, а не демократ. Тогда Исследовательский центр Пью обнаружил, что действия АНБ одобряют 75 % республиканцев и только 37 % демократов».

График, составленный Исследовательским центром Пью, демонстрирует очевидные изменения:

Изменения взглядов сторонников различных партий на программы слежки, осуществляемой АНБ

Взгляды на программу слежки АНБ

(Изменения в формулировке вопроса вы можете посмотреть в предыдущей таблице)

Исследовательский центр Пью. 6–9 июня 2013 года. Цифры читаются по горизонтали. Не показаны ответы «Не знаю»/«Отказываюсь отвечать».

В зависимости от того, какая партия стояла у власти, люди коренным образом меняли доводы, которые они высказывали за и против слежки. В 2006 году один из сенаторов на программе Face the Nation довольно сильно осудил обширный сбор метаданных, организованный АНБ:

«Чтобы узнать, чем вы занимаетесь, мне необязательно прослушивать ваши телефонные разговоры. Если я знаю о каждом совершенном вами звонке, я могу вычислить каждого человека, с которым вы говорили. Это очень простой способ узнать о том, как вы живете… Следует задать себе вопрос: “Что они делают со всей собранной информацией, которая не имеет никакого отношения к Аль-Каиде?”… И вы собираетесь довериться президенту и вице-президенту и поверить, будто то, что они делают, в порядке вещей? На меня можете не рассчитывать».

Сенатором, который так жестко отзывается о сборе метаданных, является Джо Байден, впоследствии ставший вице-президентом. Придя к власти, демократическая партия, членом которой является сенатор, стала повторять те же самые аргументы, однажды высмеянные им.

Большое значение имеет не только то, что сторонники того или иного режима являются беспринципными лицемерами, у которых напрочь отсутствуют какие-либо убеждения и которых интересует только принадлежность к власти. Гораздо важнее, что именно подобные утверждения говорят о природе отношения людей к программам слежения. Как и в случае с любыми несправедливыми поступками, когда люди верят в то, что те, кто отвечает за контроль, настроены доброжелательно и заслуживают доверия, они гонят прочь свои страхи о том, что государство их обманывает. Только когда люди начинают ощущать, что программы слежки угрожают именно им, они задумываются о том, что это может быть опасно.

Зачастую распространение агрессивных мер именно так и происходит – правительство убеждает людей в том, что программы направлены только на отдельные группы. Государство просит граждан закрыть глаза на то, что происходит, и заставляет их поверить, оправданно или нет, в то, что только определенные, изолированные группы людей являются его мишенью, а все остальные могут молча соглашаться или поддерживать власть без страха, что эти агрессивные меры будут применены и к ним. Оставляя в стороне очевидную аморальность данной позиции – мы не допускаем расизм именно потому, что он направлен на меньшинство, – следует отметить, что это полностью неверно с прагматической точки зрения.

Безразличное отношение или поддержка людей, считающих себя неприкосновенным, приводит к тому, что использование репрессивных мер выходит далеко за рамки того, что планировалось изначально, – пока злоупотребление властью станет невозможно контролировать, а это неизбежно. Примеров, подтверждающих это, слишком много. Одним из самых недавних и убедительных является использование «Патриотического акта». После 11 сентября Конгресс практически единогласно одобрил расширение программ слежки и проведение арестов, будучи уверенным в том, что подобные действия позволят выявить и предотвратить атаки в будущем.

Очевидное предположение, что меры, связанные с терроризмом, будут использоваться главным образом против мусульман (классический прием, который использует власть, – убедить людей в том, что применение репрессивных мер будет ограниченно определенной группой людей, участвующих в определенном виде деятельности) – это единственная причина, по которой правительство получило поддержку. Но произошло нечто совершенно другое: применение «Патриотического акта» вышло за рамки официально заявленной цели. В действительности, после того как этот закон вступил в силу, в подавляющем большинстве случаев он использовался для решения задач, которые не имеют ничего общего ни с терроризмом, ни с национальной безопасностью. New York Magazine приводит данные, по которым с 2006 по 2009 год использование Закона, чтобы «подкрасться и заглянуть» (разрешение на проведение обыска без информирования человека), происходило в 1618 случаях, связанных с наркотиками; 122 случаях, связанных с мошенничеством; и только в 15 случаях, связанных с терроризмом.

Но как только гражданское население привыкает к новым репрессивным мерам и люди начинают верить в то, что их они не коснутся, эти методы становятся легитимными, а возражение – недопустимым. Действительно, основной урок, который в 1975 году выучил Фрэнк Чёрч, заключался в том, что массовая слежка несет в себе огромную опасность. В интервью Meet the Press он сказал:

Эти методы в любой момент могут обернуться против американского народа, и тогда ни у одного американца не останется частной жизни. Чтобы это ни было – подслушивание телефонных разговоров, перехват телеграмм – не имеет значения. Спрятаться будет негде. Если правительство когда-нибудь встанет на путь тирании… технологические возможности, которые научное сообщество подарило государству, делают реальной безграничную тиранию, дать отпор которой будет нельзя, потому что даже самые тщательно скрываемые планы сопротивления… потерпят крах, поскольку правительство будет знать о них. Это возможности современных технологий.

В 2005 году Джеймс Бэмфорд высказал в New York Times опасения по поводу того, что угроза, которую представляет собой государственная слежка, сегодня носит гораздо более страшный характер, чем в 1970-х: «Когда люди рассказывают о своих самых сокровенных мыслях в электронных письмах, выставляют напоказ свои медицинские и финансовые записи в Интернете и постоянно шлют друг другу текстовые сообщения, Агентство получает возможность практически проникнуть человеку в голову».

Беспокойство Чёрча по поводу того, что любая программа слежки «может обернуться против американского народа», было обоснованно, поскольку именно это и сделало АНБ после 11 сентября. Вопреки тому, что работа Агентства должна быть связана с Законом о контроле деятельности служб внешней разведки, и вопреки запрету на внутренний шпионаж, который заложен в миссии Агентства с самого его основания, многие программы слежки были направлены на граждан Соединенных Штатов и осуществлялись прямо на территории Соединенных Штатов.