Ю. Ганковский - История вооруженных сил Афганистана 1747-1977 Страница 47

Следует, однако, подчеркнуть, что такой моральный дух личного состава, базировавшийся больше на чувствах, чем на сознании, и лишенный возвышенных целей и идей, не мог быть длительным и устойчивым в условиях нарастания социальных противоречий в афганском обществе и использования армии для антинародных внутриполитических акций. По мере обострения политической борьбы и втягивания в нее все более широких масс, по мере того как господствовавшие классы Афганистана все чаще прибегали к помощи армии, полиции и жандармерии в борьбе против своего народа, происходил процесс прозрения афганских военнослужащих, особенно офицеров-разночинцев, а следовательно, и ослабления воздействия на них правительственных идеологических программ.

Оценивая в целом усилия афганской монархической верхушки и ее военного командования по воспитанию морально-политической готовности армии к выполнению ее главной внутриполитической функции — защиты монархии и подавления демократического движения в стране, безусловно, необходимо признать, что эти усилия, несмотря на их наращивание, становились, особенно начиная с середины 60-х годов, все менее результативными и не могли приостановить процесс политизации армии и уменьшения степени ее надежности как опоры существовавшего режима. В основе этого процесса лежал целый ряд внутренних и внешних факторов.

Это прежде всего было связано с усилением социальных и политических противоречий в Афганистане и ростом оппозиционного демократического движения в стране. В армии эти явления находили выражение как во взаимоотношениях между солдатами и офицерами, низшими и высшими звеньями офицерского корпуса, между офицерами, принадлежавшими к одной и той же ранговой категории, но отличавшимися друг от друга по своему социальному положению, так и в стремлении наиболее активной части офицерства определить свое место в развертывавшейся в обществе политической борьбе.

Солдатские массы афганской королевской армии всегда были отделены от офицеров сословными перегородками. Но если в 40—50-х годах солдаты слепо почитали своих саибов и боялись их, то начиная с 60-х годов у известной части солдат, особенно связанных с наиболее развитыми слоями города, появилась неприязнь к офицерам как представителям чуждого им социального элемента, открытое неуважительное отношение к командирам и начальникам и неповиновение их приказам

Отрицательное воздействие на моральный дух рядового состава армии оказывали пороки политической и экономической системы Афганистана: неразрешенность самой насущной для многомиллионного крестьянства страны проблемы — аграрного вопроса; тяжелое материальное положение солдатских семей и родственников, страдавших от нищеты, голода, болезней и ростовщической кабалы; беззаконие и произвол чиновничьего аппарата в центре и на местах; разного рода денежные и натуральные поборы, взимавшиеся местной администрацией и родо-племенной верхушкой; политическое бесправие широких народных масс, отчетливо наблюдавшееся на фоне декларированных в Конституции 1964 г. прав и свобод; физическое насилие над солдатами и унижение их человеческого достоинства; незаконное лишение их установленных норм питания, вещевого и денежного довольствия; вымогательство начальников и т. п.

В такой обстановке рядовой состав армии, лишенный моральных и материальных стимулов, не питал интереса к военной службе, проявлял безразличие к выполнению своих обязанностей и действовал в основном только по окрику и из-под палки.

Социальные барьеры разделяли и офицерство страны воздействием усиливавшейся в афганском обществе напряженности в социальных отношениях и обострявшейся политической борьбы часть молодых офицеров, прежде всего те, кто происходил из средних слоев и составлял низшее звено командных кадров, начинала все отчетливее осознавать противоположность своих интересов классовым интересам верхов и на этой основе определять свое негативное отношение к монархическому режиму, высшему армейскому командованию и к исполнению обязанностей по службе. Во второй половине 60-х — начале 70-х годов эта часть офицеров стала не только подвергать сомнению справедливость существовавших порядков, но и подчас резко критиковать тезис официальной пропаганды о «необходимости верности армии монарху». В качестве аргумента против этого тезиса они выдвигали положение о том, что главное назначение армии — «служить не отдельным личностям, а народу и родине»,

Огромная заслуга в политизации армии, в превращении ее из оплота монархии в активную силу революционного движения в стране принадлежит Народно-демократической партии Афганистана. По ее инициативе начиная с середины 60-х годов были приняты меры к созданию в армии широкой и гибкой нелегальной организации и к развертыванию среди личного состава революционно-демократической пропаганды, что в конце концов привело к существенному изменению сил в армейских кругах, прежде всего среди офицерства и унтер-офицерства, в пользу антимонархической оппозиции.

Молодежь Афганистана, подлежавшая призыву в армию в качестве рядовых, в целом отрицательно относилась к военной службе. В связи с этим в стране получили широкое распространение уклонение от службы, подкупы должностных лиц, ведавших призывом, симуляция негодности к службе, членовредительство и дезертирство. Именно это и заставило правящие круги ввести в середине 60-х годов строгие меры наказания для лиц, уклонявшихся от выполнения воинской повинности.

Политико-моральное состояние офицерского корпуса Афганистана серьезно подрывала принятая в условиях монархии кадровая политика. В ее основе лежали фаворитизм, кастовость в формировании руководящего ядра армии и предпочтительнее выдвижение на ключевые посты в центральном аппарате министерства национальной обороны и в войсках представителей высшей бюрократии, крупных помещиков и торговцев, знати племен. В этих условиях офицеры — выходцы из незнатных слоев были практически лишены возможности занять какое-либо высокое положение в армии, соответствующее их способностям, служебному опыту и знаниям.

Особой дискриминации в вопросах продвижения по службы подвергались те офицеры, которые получили образование советских военных учебных заведениях. Двор и правительство, явно питая политическое недоверие к этой группе офицеров, предпочитали держать их на низших командных, штабных, инженерно-технических и других должностях. Зато быструю армейскую карьеру делали те, кто проходил подготовку в Турции, США, Франции, Англии и обладал связями в кругах господствовавшей элиты, хотя их профессиональный уровень был, как правило, гораздо ниже выпускников советских военных учебных заведений.

Все это заставляло офицеров-разночинцев, особенно молодых, задумываться над причинами бесперспективности своей карьеры и все больше культивировать в своей среде настроения недовольства режимом.

Хотя денежное содержание офицерского состава, как уже отмечалось, было более высоким по сравнению с другими государственными служащими и офицеры пользовались некоторыми материальными льготами и привилегиями, однако все это в 60-е и в начале 70-х годов являлось недостаточным для удовлетворения повседневных нужд офицерских, как правило, многодетных семей в условиях постоянно растущих цен на продукты питания и предметы первой необходимости, неимоверно высоких цен на лекарства и медицинское обслуживание, большой квартирной платы, которая даже в домах военного ведомства составляла не менее 15 % окладов офицеров, а также живучести старых обычаев и традиций, связанных с рождением ребенка, свадьбой, смертью родственников, приемом гостей и т. д. Соблюдение такого рода обычаев и традиций требовало огромных расходов и нередко заставляло офицеров влезать в тяжелую долговую зависимость от ростовщиков. Это относилось прежде всего к офицерам — выходцам из средних слоев, не имевших ни свободных капиталов, ни больших доходов от торговли, земли или сдачи в аренду домов. В таком же тяжелом положении находились и унтер-офицеры.

Материальные затруднения порождали среди основной массы офицеров и унтер-офицеров настроения неудовлетворенности и недовольства существовавшим положением, а вся система общественных отношений, основанных на частной собственности, толкала многих из них на всевозможные злоупотребления служебным положением, хищения и разбазаривание казенного имущества, взяточничество, вымогательство и т. п. Правящие круги страны, стремясь ослабить это недовольство, в 60-е и в начале 70-х годов несколько раз прибегали к увеличению денежного содержания офицерского и унтер-офицерского состава. Однако это не внесло каких-либо существенных изменений в условия жизни упомянутых категорий военнослужащих.

Некоторая часть офицеров, главным образом из числа старших, получивших образование на базе старой военной техники и старых, так называемых турецких взглядов боевого применения различных родов войск, считала, что Афганистану не нужна современная, хорошо вооруженная армия, так как основное назначение армии — обеспечивать спокойствие в стране, усмирять враждующие племена и защищать существующий строй, а для этого совершенно не нужны ни дорогостоящие реактивные самолеты, ни ракеты, ни радары. Для решения внутриполитической проблем, по их мнению, Афганистану вполне достаточно иметь лишь несколько мобильных, легковооруженных частей и сильных формирований полиции и жандармерии, способных подавлять «бунтарей» и усмирять неспокойные племена.