Дмитрий Хмельницкий - Откровения Виктора Суворова — 3-е издание, дополненное и исправленное Страница 49

По приказам Жукова вся кадровая Красная Армия со стратегическими запасами и аэродромами была выдвинута к самой границе и погибла, не сумев ничего предпринять. По вине Жукова она осталась без планов обороны. У всех командиров были «красные пакеты», которые нужно было вскрыть по приказу. Но приказа не поступило, так как содержащиеся в них планы не были рассчитаны на такое развитие событий. Именно Жуков готовил и подписывал безумные директивы первого дня войны — сначала, за три часа до нападения немцев, «не поддаваться на провокации», а затем, к концу дня, — приказ о переходе в наступление на территорию противника. В любом случае войскам запрещалось обороняться.

Впоследствии Жуков писал, что еще в 1940 году предвидел, как будет развиваться наступление немцев. Если предвидел, почему не принял меры по предотвращению? Ведь 5 предвоенных месяцев Жуков был начальником Генерального штаба. Если не предвидел, то хвастун. Если предвидел, но не принял мер, то преступник. Получается и то и другое. Не предвидел, потому и не принял мер. Преступник, потому что вместе со Сталиным готовил агрессию и не позаботился о самых элементарных способах обороны. Катастрофа лета 1941 года в такой же степени заслуга Сталина, как и Жукова.

Самое неожиданное, что Суворов отказывает Жукову в, казалось бы, очевидных достоинствах — способностях стратега. Стратегами, разработчиками операций служили у Сталина другие люди — Василевский, Рокоссовский, Баграмян… А Жуков был сталинским погонялой. Старшим, которого посылали на важные участки, чтобы матом, мордобоем и расстрелами выжимать из людей невозможное. И образование имел соответствующее. Четыре класса школы и кавалерийские курсы. На войне в армии Жуков играл ту же роль, что Ягода на строительстве Беломорканала. И на прочих стройках социализма.

Роль Жукова в Халхин-Гольской операции, за которую тот получил первое звание Героя Советского Союза, Суворов считает сильно преувеличенной. В мемуарах Жукова упоминается огромное количество имен людей, имевших отношение к операции, — от солдат и журналистов до снятых Жуковым предыдущих командующего и начальника штаба группировки советских войск. Но он не упоминает имени собственного начальника штаба, которому по должности положено было разрабатывать операцию. Это имя известно из других источников — комбриг Богданов. Ему, надо полагать, и принадлежит заслуга стратегического замысла. Если бы он не справился, то Жуков его бы снял и обязательно впоследствии вспомнил.

Суворов описывает многие другие операции, которыми командовал Жуков.

Взятие Ельни в августе — сентябре 1941 года. Полтора месяца Жуков непрерывно в лоб штурмует окопавшуюся 2-ю танковую группу Гудериана, якобы угрожавшую Москве. Это практически не причиняет никакого урона немцам, но стоит неимоверных потерь Красной Армии. Жуков просто перемалывает советскую пехоту. Он продолжает бессмысленно штурмовать ельнинский выступ и тогда, когда танки Гудериана оттуда уходят, чтобы участвовать в разгроме советских войск под Киевом. Жуков берет Ельню, заваленную советскими трупами, но в конце сентября ее сдают без боя, поскольку вернувшийся Гудериан наступает на Москву по другим направлениям. Обескровленный Резервный фронт, которым командовал Жуков под Ельней, разгромлен. Но сам Жуков уже переброшен в Ленинград. По такой же схеме — гигантская концентрация войск и тупые лобовые атаки — строятся и прочие операции Жукова.

К победе под Сталинградом Жуков отношения не имел, хотя публично ее себе приписывал. Он побывал под Сталинградом несколько раз. Но план Сталинградской операции, закончившейся победой, разрабатывали полковник Потапов и генерал Василевский. Последний раз Жуков уехал из-под Сталинграда за три дня до начала контрнаступления советских войск. Он в это время командовал Калининским и Западным фронтами, пытавшимися взять Сычевку и Ржев. Картина та же — гигантская концентрация войск, лобовые атаки, немыслимые потери и неудача.

Победу на Курской дуге Жуков тоже приписал себе и тоже врал. Маршал Рокоссовский: «Ко мне обращаются товарищи — участники Курской битвы с вопросами: почему Г.К. Жуков в своих воспоминаниях искажает истину, приписывая себе то, чего не было?..»

5 июля 1943 года штаб командующего фронтом Рокоссовского получил данные о том, что немцы готовят через несколько часов наступление. Рокоссовский принимает рискованное решение опередить немцев и начать советское контрнаступление. Присутствующий тут же заместитель Верховного главнокомандующего Жуков взять на себя ответственность отказывается и уезжает. В подготовке же сражения Жуков вовсе участия не принимал.

Но самое страшное поражение Жукова — это взятие Берлина. И не только потому, что сама эта операция, начатая по приказанию Сталина, была преступлением. Не было никакой военной необходимости брать силой окруженный, лишенный подвоза продовольствия и боеприпасов и надежды на освобождение извне город. Сдача была неминуема, достаточно было подождать пару недель. Жуков умудрился и здесь повести операцию с максимальным количеством жертв. Танки в городе беспомощны. Жуков загнал и погубил в Берлине две танковые армии. Взятие города стоило только Красной Армии около полумиллиона жизней. Фактически это было массовое убийство.

Именно Жуков в первую очередь виноват в том, что боевые потери Красной Армии во много раз превышали потери немцев. И на фоне этих преступлений почти невинно выглядят документированные рассказы о мародерстве Жукова и его приближенных, о вывезенных им вагонах с трофейным добром. О коврах и драгоценностях в поражающих воображение количествах.

В середине пятидесятых годов Жуков, который помог Хрущеву победить всех своих соперников, — на вершине власти. Он нарком обороны. Руководит Советской Армией в мирное время теми же методами, что и в военное. Руководство флота Жуков буквально разгромил. Выгонял из армии старших офицеров, генералов и адмиралов сотнями. В самой хамской, присущей ему манере. С оскорблениями и без объяснений. И, похоже, метил еще выше. О планах Жукова по захвату власти в стране Суворов упомянул только мельком. Этому будет посвящена следующая книга.

Дмитрий Хмельницкий

Статьи и письма

Виктор Суворов, советская история и советские люди

Значение ключевых книг исторической серии Суворова — «Ледокола» и «Дня М» — далеко выходит за рамки собственно военной истории. Хотя совершенно закономерно, что ключевое для истории СССР открытие совершил военный историк — ведь главные цели Сталина были именно военными. Но именно потому, что сталинский СССР был милитаризованным государством, существовавшим ради решения исключительно военных задач, концепция Суворова дала ключ для понимания всей советской истории. Она логично и непротиворечиво склеила воедино во многом еще мозаичную и неясную картину сталинской культуры и сталинского государства.

Вот один пример из близкой мне области — истории архитектуры.

В апреле 1941 года журнал «Архитектура СССР» публикует материалы архитектурного конкурса, в котором приняли участие все ведущие зодчие СССР. Тема — «Здание для панорамы «Штурм Перекопа». Гигантская панорама (130 х 18 м), посвященная победе Красной Армии в 1920 году, писалась группой художников с 1934 по 1941 год. Это был последний крупный архитектурный конкурс перед началом советско-германской войны.

Трудно объяснить, исходя только из истории архитектуры, почему именно весной 1941 года Сталину вздумалось занять самых титулованных советских архитекторов таким странным заданием — монументом в честь полузабытой победы Красной Армии в Гражданской войне.

Может, это, конечно, чистая случайность, но мне так не кажется. Сталин вообще ничего не делал случайно. Если действительно на лето 1941 года готовилось нападение на Германию, то весна — самое время, чтобы начать разработку архитектурных символов будущих побед Красной Армии. Как вполне своевременно, тоже именно весной 1941 года сочинять песни, которые должны были воодушевлять бойцов Красной Армии на эти победы. Такие песни, как как раз тогда заказанная «Священная война».

А храм в честь штурма Перекопа мог быть без малейших проблем чуть позже перепосвящен штурму Парижа, Вены, Берлина, Мадрида… И построен где угодно.

Дискуссии вокруг книг Виктора Суворова только выглядят дискуссиями о Суворове. На самом деле — это дискуссии о Сталине. В них в концентрированном виде выявился главный и нерешенный вопрос всей советской истории — чего добивался Сталин, ломая и калеча страну и людей, выстраивая личную, неповторимую и ни на что не похожую систему власти? Ради чего происходило все то, что происходило в его правление?