Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» № 1 за 2005 года (2772) Страница 5

Из теории струн (дуальности больших и малых размеров) следует, что сокращение радиусов пространств до и ниже планковского размера физически эквивалентно уменьшению размеров пространства до планковских, с последующим их увеличением. Поэтому сжатие Вселенной до размеров, меньших планковских, приведет к прекращению роста температуры и ее последующему снижению, как после Большого взрыва, с точки зрения внутреннего наблюдателя, находящегося в этой самой Вселенной. Получается достаточно забавная картина, чем-то напоминающая пульсирующую Вселенную, когда одна Вселенная через своеобразный коллапс до клубка планковских размеров разворачивается затем в новую расширяющуюся Вселенную с теми же, по сути, физическими свойствами.

Василий Тарасов, кандидат физико-математических наук

Досье: Именем Святой Татианы

Указ об открытии Московского университета был подписан императрицей Елизаветой Петровной 12 января 1755 года, в день святой Татианы. Именно этот день стал отмечаться как день рождения университета, а святая, когда-то в далеком Древнем Риме противостоявшая жестокости язычников, была объявлена покровительницей студентов и профессоров. В Татьянин день все, молодые и старые, заслуженные и сбившиеся с пути, баловни судьбы и неудачники, вновь получали возможность окунуться в неповторимую атмосферу университетского единства.

…Известно, что на празднование Татьянина дня выпускники университета нередко съезжались с самых разных уголков страны, отложив ненадолго свои дела и проблемы. Заканчивался праздник, по неизбывной русской традиции, шумным застольем. Публицист и писатель Н.Д. Телешов вспоминал: «Вся Москва знала, что 12 января старого стиля, в так называемый Татьянин день – день основания первого российского университета в Москве – будет шумный праздник университетской молодежи, пожилых и старых университетских деятелей, уважаемых профессоров и бывших питомцев московской „альма-матер“ – врачей, адвокатов, учителей и прочей интеллигенции. Этот день ежегодно начинался торжественной обедней в университетской церкви. Много-много лет праздник этот справлялся по заведенному порядку: сначала обедня, потом молебен, потом в актовом зале традиционная речь ректора или одного из почетнейших профессоров… А затем…

Затем толпы молодежи шли «завтракать» в ресторан «Эрмитаж», где к этому завтраку ресторан приготовлялся заблаговременно: со столов снимали скатерти, из залов убирались вазы, растения в горшках и все бьющееся и не необходимое. Здесь до вечерних часов длился этот «завтрак» – чем позже, тем шумней и восторженней. …Под утро швейцары «Стрельны» и «Яра» нередко надписывали мелом на спинах молодежи адреса, и их развозили по домам «уцелевшие» товарищи». Веселье порой бывало столь бурным, что в 1898 году Л.Н. Толстой обратился с призывом опомниться и не превращать праздник науки в банальную попойку…

Попытки открыть высшее учебное заведение общегосударственного масштаба активно предпринимались в России с конца XVII века. В 1687 году в Москве была основана Славяно-греко-латинская академия, своего рода прообраз высшего учебного заведения. Открыта она была для людей «всякого чина, сана и возраста» и готовила высшее духовенство, чиновников государственной службы, переводчиков, преподавателей для немногочисленных школ. Образование по тем временам было достаточно широким, преподавались славянский, древнегреческий, а позже и латинский языки, русская грамматика, поэтика, философия, риторика, физика, богословие и ряд других предметов. Именно здесь обучался М.В. Ломоносов, попавший сюда лишь с помощью обмана – несмотря на объявленную первоначально всесословность заведения, в 1728 году указом Синода было предписано «…крестьянских детей… впредь не принимать», и будущему основателю Московского университета пришлось объявить себя сыном холмогорского дворянина.

К середине XVIII века в России создались все условия для открытия университета – настоящего, самостоятельного, не связанного с академией, построенного с учетом западных традиций, но на свой лад. У истоков Московского университета стояли три выдающиеся личности – императрица Елизавета Петровна, граф Иван Иванович Шувалов и Михаил Васильевич Ломоносов.

«Дщерь Петрова», как называли Елизавету современники, более всего памятна балами, фаворитами, страстью к модной одежде и развлечениям. Однако одно только основание Московского университета является достойным вкладом императрицы в наведение «порядка» в стране. Не случайно крайне критически настроенный по отношению к правителям России Николай Тургенев, один из первых русских «невозвращенцев», оставшийся в Европе, куда он выехал для лечения в 1824 году, отмечал: «Не побоюсь сказать, что никогда и нигде ни одно учреждение не принесло столько пользы и добра, как это создание Елизаветы или ее фаворита».

В России инициатива в области образования почти всегда шла сверху, и открытие университета было бы невозможно без активной поддержки правительства. Не говоря уже о финансировании и даровании особых привилегий, которые получил Московский университет при основании. Традиция эта сохранялась и дальше.

Иван Иванович Шувалов, фаворит Елизаветы, первый куратор университета, был, безусловно, человеком незаурядным, хотя и не исключительным для своей эпохи. Открывшиеся для России в XVIII веке новые возможности развития просвещения, культуры и науки нашли горячий отклик в его душе.

Разносторонне образованный, обладавший природным чутьем к прекрасному, страстный коллекционер и собиратель – картин, статуй, идей, талантливых людей – всего, что представляло ценность для страны и удовлетворяло его изысканный вкус, Шувалов был именно тем человеком, который должен был увлечься идеей открытия университета. Он разработал проект и программу открытия, смог убедить императрицу в необходимости столь важного, но дорогостоящего и хлопотного начинания.

Если Шувалов являлся личностью незаурядной, то Михайло Ломоносов был личностью гениальной, обладавшей удивительной энергией, талантами, научной и человеческой храбростью. Кратковременное пребывание в качестве студента и долговременное – в качестве профессора в академическом университете в Петербурге дало ему возможность хорошо понять проблемы этого учебного заведения. Стажировка в Германии в Университете города Марбурга позволила ему изучить систему университетского образования в Европе. Проект Ломоносова, направленный на реорганизацию Петербургского университета и не реализованный в нем, во многом схож с тем, который был положен в основание Московского. Его общение и дружеские отношения с Шуваловым дали последнему мощный и недостающий характеру графа стимул к активной деятельности по открытию университета в Москве.

Безусловно, только сочетание всех трех начал: энергии и страсти Ломоносова, практичности и просвещенности Шувалова, готовности и разумности правительства, создало идеальные условия для открытия в 1755 году первого российского университета.

Нестоличный в ту пору город, «отвергнутая Петром» Москва, вдруг, по решению правительства, становился университетским центром. Безусловно, это было неожиданно. Настолько неожиданно, что в указе об открытии университета этому вопросу уделено особое внимание. Вот какие причины размещения университета в Москве там приводятся:

«1) великое число в ней живущих дворян и разночинцов;

2) положение оной среди Российскаго государства, куда из округ лежащих мест способно приехать можно;

3) содержание всякаго не стоит многаго иждивения;

4) почти всякой у себя имеет родственников или знакомых, где себя квартирою и пищею содержать может;

5) великое число в Москве у помещиков на дорогом содержании учителей, из которых большая часть не токмо учить науке не могут, но и сами к тому никакого начала не имеют…»

Все это звучит разумно и логично. Но были, конечно, и другие причины. Наверное, сказались и личные склонности императрицы, сочетавшей любовь к французской моде с приверженностью к патриархальному русскому быту и традициям. Важно также было подчеркнуть национальные начала нового учебного заведения: Петербург строился и жил как европейская столица, Москва же была продолжательницей русской традиции.

Первоначально университет помещался в здании у Воскресенских ворот (в народе их называли «Курятные ворота»), рядом с Красной площадью. Современники шутили: «Можно сказать, хоша на курячьих лапках куратор основал, да слава Богу, хорошо. Жаль, что тесно. Благородное общество для ученья отдают детей, и в тесноте обучаются».

Сложностей на первых порах было множество. Отсутствие должного числа профессоров – большая часть их первоначально выписывалась из-за границы, что затрудняло процесс обучения русских студентов. Неустроенный быт – выделенное здание мало подходило для учебы, к тому же оно скоро пришло в аварийное состояние, так что случались порой катастрофы, например «однажды стена в Латинском классе учителя Фрязина чувствительно треснула, а как начали чинить ее, то ускорили ея разрушение». Были и финансовые затруднения – порой преподаватели месяцами не получали жалованья. К тому же, как отмечалось, многие профессора боялись вечерами возвращаться домой после лекций, так как «подвергались опасности ночью быть или съеденными собаками, или ограбленными ворами». Но, несмотря на это, университет рос, набирал силу и авторитет, расстраивался, занимая значительное пространство в самом центре Москвы, налаживал быт и обзаводился традициями.