Андрей Кашкаров - Условия кризиса доверия. Взаимодействие социальных страт Страница 5

Люди неизбежно стали задавать себе «албанские» вопросы о том, почему я должен быть нравственным (или высоконравственным), хорошим по отношению к другим, если это, во-первых, ничего мне не дает, а во-вторых, полно примеров обратной реакции, когда граждане с невысокой нравственностью занимали и высокое положение в социуме и одновременно были не наказуемы.

К слову, такие же вопросы люди задавали и в более поздние века. Поэтому, этот главный вопрос, мы не стали бы недооценивать.

Размышляя о причинах явления, создается впечатление, что как в «стародавние времена», так и сейчас доведение до кризиса социума (утрата его доверия) суть явления одного плана; как XV веке, так и в начале XX, так и сегодня власть предержащие вполне создают условия для таких кризисов, отчасти попустительствуя ситуации, отчасти недальновидностью (что, в принципе, пожалуй, одно и то же), и стремлением к удержанию власти любой ценой, а также принцип работы «после меня хоть потоп». Что уж тут удивляться, ежели история повторяется.

Трагедия современного института религии в том, что он не смог и пока не может предложить удовлетворительных ответов социуму на «албанские» вопросы, кроме догматов веры и проповедей, годных для объяснения старой картины мира, и давно устаревших. Осталась функция сохранения духовно-нравственной традиции, но ей удовлетворяются далеко не все граждане. Кроме того, сегодня влияние церкви на управление государством претерпело заметные трансформации.

Если говорить о христианстве, то оно осталась «заповедником нравственных ценностей», в котором, как известно очень трудно жить, как и дышать чистым кислородом – невозможно.

Известный в новейшей истории России общественный деятель В. Шендерович высказался на этот счет примерно так (сохраняю смысл): если Патриарху позволительно агитировать за президента, то ждите пиления крестов.

Наука со своей стороны могла бы перенять у института церкви инициативу нравственного водительства. Но «галилеева наука», которая сейчас преобладает в мире, не столь авторитетна среди обывателей.

Научные представления о мире как о целом имеют не практический опыт (слишком ограниченный, чтобы охватывать собою все сущее), а разного рода донаучные, религиозные и философские построения. И если эти построения со временем и меняются в сторону «научности» или псевдонаучности, то лишь потому, что к этому их вынуждает «эмпирика» – накапливаемые результаты практического опыта.

Знания, как известно, обобщаются разными путями, и все вышесказанное не гарантирует того, что эти пути обязательно должны быть научными.

Идеология собирания богатства любой ценой представляет собой поставленное на конвейер производство манипулятивных технологий, призванных законсервировать материалистическую парадигму [17].

Противопоставление друг другу веры и знания, идеалов и интересов является средством камуфляжа глобальных интересов и орудием господства ведущих экономических групп, для которых существующая материалистическая парадигма является главным инструментом самооправдания деятельности и целеполагания. Таким образом, обосновывается экономический центризм; компрометация духовности (неважная, небазисная, не необходимая), путем создания нового человека, для которого вторично все, кроме «товарного статуса» или «меновой стоимости». Это общество мы уже имеем.

Г.С. Сковорода за неимением средств пешком обошел пол-Европы, и пришел в свое время к выводу, что везде поклоняются богатому и презирают бедного, глупость предпочитают разуму, возвеличивают ничтожество и не замечают достойного; он увидел, что и в Европе «разврат нежится на мягких пуховиках, а невинность томится в мрачных темницах».

Ему говорили:

– Жаль, что ты, обучившись так хорошо, живешь, как сумасшедший, без цели и пользы для отечества!

Он отвечал:

– Ваша правда, я до сих пор еще не сделал пользы; но, надобно сказать, и никакого вреда! Но вы сударь, безбожием вашим уже много сделали зла. Человек без веры есть ядовитое насекомое в природе.

«Не тот глуп, кто не знает (еще все перезнавший не родился), но только, кто знать не хочет! Лучше мне сухарь с водой, чем сухарь с бедой! Вот причины вашей бедности: что мы, погрузив все наше сердце в приобретение мира и в море телесных надобностей, не имеем времени вникнуть внутрь себя: очистить и поврачевать самую госпожу тела нашего, душу нашу. Забыли мы себя за рабом нашим, неверным телишком, день и ночь о нем одном пекущись. Похожи на щеголя, заботящегося о сапоге, не о ноге, о красных углах, не о пирогах, о золотых кошельках, не деньгах. Есть в нас и душа, но такова, как у подагрика ноги или матросский козырек. Она у нас расслаблена, грустна, нравна, боязлива, завистлива, жадная. Ничем не довольна, сама на себя гневна, тощая, бледная, точно такая, как больной из лазарета, каковых часто живых погребают по указу. Такая душа если в бархат оделась, не гроб ли ей бархатный, если в светлых чертогах пирует, не ад ли ей?».

Откровения Cковороды, рефреном пронизывающие нашу работу, свидетельствуют о том, что безотносительно времени приложения идей, кризис веры и доверия порождает все другие кризисы, как-то техногенный, социальный, экономический.

Сегодня в обосновании «божьей помощи богатству» можно услышать и такое: вся власть от бога. Еще Кальвин учил, что всеведущий бог, еще до сотворения мира, одних людей предназначил «к спасению», к рабскому блаженству, а других к «погибели» – мукам ада. Если человеку в его делах сопутствует успех, значит, бог помогает своему избраннику, перед которым раскрываются ворота рая. Если же человека преследует неудача, это свидетельствует о немилости божьей, ведущей неудачника к погибели в аду.

Таким образом, выходило, что человек достигает богатства не посредством эксплуатации других людей, не с помощью обмана, насилия, а в силу оказанной ему богом помощи. Это означало, что ни один верующий не может и не должен ни осуждать богача, ни жаловаться на свою обездоленность, так как это было бы равносильно спору с самим богом.

В трудах Г.С. Сковороды центральное место занимает проблема самопознания, которая неминуемо сводится у философа к вопросу о природе человеческого существа. В соответствии с сентенцией о человеке, что является «мерой всех вещей» (тезис Протагора), Сковорода приходит к мысли о том, что человек является началом и концом всякого философствования [26].

«Однако человек, который есть начало и конец всего, всякой мысли и философствования, – это вовсе не физический или вообще эмпирический человек, а человек внутренний, вечный, бессмертный и божественный» [26].

2.3. Факторы влияния: религиозность и нравственность

Что происходит сегодня, в эпоху актуализации кризиса недоверия? Россия сегодня – замкнутая народонезависимая система. Управление потеряло доверие, не удовлетворяет вполне никого, но периодически пытается «учить нравственности», в том числе и через церковь. Реакция граждан вполне предсказуемая: лицемерия или агрессия, попытки жить за чужой счет (в том числе – за счет того же управления– государства), двойные стандарты, отсутствие авторитетов и решение вопросов в угоду сиюминутной выгоды. Проблема в том, что человек не самого себя хочет изменить, а другого. Жизнь за чужой счет, нравственность для других, а не для себя – это гораздо более эффективное (в силу скрытости) орудие разрушения духовного здоровья общества, чем даже откровенная в своей агрессивности безнравственность. Создается впечатление, что мы до сих пор живем «по понятиям». Засилье безнравственной рекламы, в том числе в образе культурных ориентиров, телесериалов (и т. д.) и отсутствие реальных носителей идеологии нравственности, привело именно к тому, что кризис доверия социума усугубился еще и агрессией за обманутые надежды. Этот именно тот урожай, который прогнозировался в начале 90-х годов ХХ столетия. Отсюда вывод: нравственный кризис не является непосредственным продуктом смены методов управления или политического режима, а лишь обнажает то, что десятилетиями копилось в социуме. А поскольку спираль истории показательна: кризисы периодически повторяются вне зависимости от мировоззрений, религиозных установок и политических предпочтений, надо полагать, что ни один строй (политический) не является идеальным, ни один режим не является вечным, или «вечно-зеленым», как, к примеру, «Зеленая книга» Муамма́ра бен Мухаммада Абу Менья́ра Абде́ль Саля́м бен Хами́да аль-Кадда́фи.

Отсюда, меры по повышению общественной нравственности должны учитывать исторический опыт, полученный в предыдущих веках. На наш взгляд, тот, кто поставит под свой контроль энергию прорыва – временно (нет ничего более постоянного, чем временное, и все – относительно) неограниченный кредит доверия к новым начинаниям, в том числе в области возрождения нравственных устоев общества. Причем нравственные устои – в таком понимании и в частностях – могут отличаться в зависимости от конкретики. Возрождение нацистской Г ермании в ХХ веке (наряду с другими причинами) зиждилось и на идеи духовно-нравственного возрождения нации, а не только на технических моментах смены ориентиров и (или) мировоззрения. Самые сокровенные мысли, надежды, реваншизм, накопленный в социуме – все эти факторы, наряду, конечно же, и с другими, являются предтечей к переломным точкам истории, качественного обновления социума.