Дэвид Гланц - Крах плана «Барбаросса». Противостояние под Смоленском. Том I Страница 51

Карта 15. Ситуация на 16 июля 1941 г.:

1 – Смоленск; 2 – Витебск; 3 – Кричев; 4 – Орша; 5 – Могилев; 6 – Вязьма; 7 – Спас-Деменск; 8 – Рославль; 9 – Брянск; 10 – Великие Луки; 11 – Старая Торопа; 12 – Ржев

Поэтому ликвидировать очаги советского сопротивления в городе выпало на долю 29-й моторизованной дивизии Больтенштерна танковой группы Гудериана, позднее подкрепленной частью 18-й танковой дивизии Неринга. В конечном счете мотопехоте Больтенштерна и танкам Неринга потребовалось три дня беспощадных уличных сражений, боев за каждую улицу и каждый дом, чтобы выбить части 129-й и 152-й стрелковых дивизий 16-й армии Лукина из северной части города. После этого обе дивизии должны были предпринимать огромные усилия, чтобы сохранить свой ценный трофей. Тот факт, что в 18-й танковой дивизии осталось всего двенадцать боеспособных танков, свидетельствовал о свирепости боев и том пагубном эффекте, которые оказывало на немецкие танковые силы отсутствие необходимого количества пехотной поддержки. К западу от города 17-я танковая дивизия генерала Вебера, которая выступила из Орши на восток для соединения с дивизией Неринга, испытала аналогичные трудности.

Однако начиная с середины месяца Гитлер, фон Бок, фон Клюге и Гот были наиболее озабочены задачей разгрома практически окруженных соединений 16, 19 и 20-й армий, которые все еще цепко держались за рубежи обороны по периметру Смоленского котла. Им хотелось уничтожить как можно больше из недавно введенных в бой советских войск. Гот, танковая группа которого была разделена между фронтом к северу от Духовщины и Ярцево и северными и восточными краями упомянутого котла, стремился поскорее замкнуть окружение, соединиться с другими немецкими войсками и высвободить части для доукомплектования своего ослабленного восточного фронта. В отличие от него Гудериан, который все еще надеялся без особых задержек продолжить наступление на Москву, уже направил 10-ю танковую дивизию Шааля из XXXXVI моторизованного корпуса Фитингхофа в восточном направлении, чтобы обеспечить плацдарм вдоль реки Десны в районе Ельни. Этот плацдарм, по мнению Гудериана, должен был стать идеальной позицией для последующего наступления на Вязьму и Москву, о которой он грезил как о величайшем своем трофее. Танки и мотопехота Шаля захватили этот участок 19 июля. Однако, как оказалось, яростные советские атаки, не прекращавшиеся на флангах двух танковых групп, наконец убедили Гудериана, что имеющихся у него сил хватит, чтобы только удержать Ельнинский выступ либо сдержать натиск советской 16-й армии восточнее Смоленска. Выполнить и то и другое он уже не сможет.

Несмотря на эти проблемы, бои в окружении продлились до конца месяца. Хотя 7-я танковая дивизия Функа из XXXIX моторизованного корпуса Шмидта захватила ключевой дорожный узел Ярцево в 50 км к северо-востоку от Смоленска вечером 15 июля, окружение 16, 19 и 20-й армий Тимошенко еще не превратилось в прочное кольцо (см. карту 16). К этому времени к корпусу Шмидта подошли части 20-й танковой дивизии Штумпфа, прикрывающие левый фланг дивизии Функа восточнее Ярцево, и 20-й моторизованной дивизии Цорна, которые наступали на Смоленск с северо-запада на широком фронте из района Лиозно в 40 км к юго-востоку от Витебска, продвигаясь на северо-восток к Демидову в 56 км к северу от Смоленска. В ночь на 15–16 июля 20-я моторизованная дивизия переместилась в восточном направлении, чтобы сформировать северное кольцо окружения, в то время как 12-я танковая дивизия Гарпе заняла позиции к востоку от Лиозно, тем самым образовав почти непрерывное кольцо окружения вокруг северной части Смоленского котла.

Однако, хотя корпусу Шмидта из танковой группы Гота удалось сформировать довольно плотное кольцо вокруг северной окружности котла, XXXXVII моторизованный корпус Лемельзена из танковой группы Гудериана, 29-я моторизованная и 18-я и 17-я танковые дивизии которой были все еще скованы тяжелыми боями под Смоленском, Красным и Оршей, не смогли соединиться с 7-й танковой дивизией, оставив значительную брешь вдоль болотистых берегов Днепра к югу от Ярцево. Таким образом, единственный выход для практически окруженных войск Красной армии представлял собой узкий коридор восточнее котла, проходящий через Соловьево, в 15 км южнее Ярцево.

После овладения Ярцево Функ бросил свою 7-ю танковую дивизию на запад, чтобы предотвратить всякое просачивание советских войск из Смоленского котла на восток. Поскольку силами танковых частей и двух батальонов мотопехоты приходилось удерживать участок шириной 19 км от района восточнее Духовщины до Ярцево, эти войска были слишком рассредоточены. Однако командование войсками Западного направления находилось в шоке от предчувствия нависшей катастрофы, о чем свидетельствует текст перехваченной немцами радиограммы Тимошенко командующему войсками в Смоленске. В ней говорилось: «Ваше молчание не делает вам чести, когда вы, наконец, это поймете? Здесь всерьез обеспокоены вашим здоровьем. Немедленно дайте свою оценку обстановки» и «удерживайте Смоленск любой ценой»39. Это советские солдаты и делали, частично потому, что повиновались приказам, но частично и потому, что у них не оставалось другого выбора.

Карта 16. Позиции группы армий «Центр» на вечер 16 июля 1941 г.:

1 – Смоленск; 2 – Витебск; 3 – Рославль; 4 – Кричев; 5 – Запад; 6 – Могилев

После краткого изучения катастрофических событий прошедшего дня, в частности после прорыва частей 29-й моторизованной дивизии в южную часть Смоленска, вечером 15 июля Тимошенко сообщил в Ставку, что «у нас недостаточно подготовленных войск для обороны на Ярцевском, Вяземском и Московском направлениях. Главное – совершенно нет танков»40. Ставка, однако, уже принимала меры для исправления ситуации. Проявив удивительное предвидение, 13 июля она приказала генерал-лейтенанту К.К. Рокоссовскому, бывшему командующему 9-м механизированным корпусом Юго-Западного фронта, срочно прибыть в Москву для нового назначения на Западный фронт41. Ветеран кавалерии, Рокоссовский проявил выдающиеся боевые навыки и решимость, когда его 9-й механизированный корпус участвовал в крупном танковом контрударе Жукова в районе Дубно в конце июня. Как только Рокоссовский прибыл в Москву, Ставка приказала ему сформировать особую оперативную группу, единственная задача состояла в том, чтобы воспрепятствовать соединению немецких танковых войск восточнее Смоленска. Задача ярцевской группы состояла в том, чтобы заново овладеть городом Ярцево, держать в открытом положении «люк», ведущий к сражающимся под Смоленском трем армиям Тимошенко, и проводить наступательные операции совместно с другими резервными армиями Богданова для стабилизации положения в Смоленске. Еременко позже описывал, почему понадобилась такая импровизация: «ни к востоку от Смоленска вдоль железной дороги Смоленск– Москва, ни к югу от железной дороги, ни к северо-востоку вдоль шоссе Москва – Минск не было войск, способных воспрепятствовать форсированию противником Днепра и его дальнейшему продвижению в любом направлении, которое он только пожелает. Это создает рискованное положение для наших трех [окруженных] армий»42. Приказ Ставки о формировании ярцевской группы Рокоссовского явно подтверждал о намерении не только защитить Смоленск, но и провести в ближайшем будущем решительное контрнаступление против немцев.

Беспокойство Тимошенко и Сталина усугубилось тем, что 16 июля 29-я моторизованная дивизия Больтенштерна выдвинула вперед оставшиеся части и уже захватила весь Смоленск, кроме наиболее удаленных северных окраин, выбив 129-ю стрелковую дивизию 16-й армии. Будучи и так вне себя от одного того, что немецкие войска фактически захватили город, Сталин был особенно удручен тем, что восточнее города попал в плен его сын, старший лейтенант Яков Джугашвили, командир артиллерийской батареи 14-й танковой дивизии 7-го механизированного корпуса43. Помимо личной потери, Сталин также был озабочен положением на Ярцевском участке, в частности, его волновал сомнительный коридор в районе Соловьево. Он понимал, что его захват немцами окончательно решит и без того незавидную участь 16, 19 и 20-й армий Западного фронта.

Утрата Смоленска и охват значительных сил Западного фронта повлекли за собой характерную, весьма суровую реакцию Сталина. 16 июля от имени Государственного Комитета Обороны весь командный состав Западного фронта он обвинил в эвакуационных настроениях, а главное – слишком уж легком отношении к сдаче Смоленска. Если подобные настроения соответствуют действительности, указывал Сталин, то ГКО считает их преступлением, граничащим с прямой изменой Родине. Он потребовал: «а) пресечь железной рукой подобные настроения, порочащие знамя Красной армии; б) город Смоленск ни в коем случае не сдавать врагу»44.