Джордж Капоши - КГБ в ООН Страница 52

Слежка начала приносить дивиденды. ФБР быстро уяснило образ действий Масленникова и Галкина, который включал не только визиты к Егеровым, но и посещение различных мест в городе, где, как сразу заподозрило ФБР, намечались тайники для передачи шпионских материалов. В то же время стали проявляться и другие стороны их деятельности. Когда наблюдение и расследование сосредоточились на них, стало очевидно, что их действия разворачиваются в треугольнике между зданием ООН, квартирой Егеровых во Флэшинге и Вашингтоном.

Первый намек на то, что Масленников с Галкиным что-то замышляют, был сделан 23 сентября 1962 года, когда двое агентов ФБР засекли их, когда они поздним вечером выходили из здания ООН. Пройдя три квартала до вокзала Гранд-Сентрал, они сели на поезд, проходящий через Нью-Йорк. Это было совершенно неожиданно. Агенты ФБР не имели представления, куда этот след может привести. Тем не менее они были готовы к тому, что идти по нему, может быть, придется несколько дней. Стоило им расположиться на свободных местах в разных концах вагона, в котором ехали Галкин с Масленниковым, как те поднялись и вышли на станции Грейстон в Йонкерсе, на северной границе Нью-Йорка, смешавшись с беспорядочной толпой пассажиров.

Наконец оперативники заметили Масленникова и Галкина среди сошедших с поезда молодых чиновников в строгих костюмах и их элегантных жен, дожидавшихся супругов в семейных «рамблерах», «порше», «кадиллаках» и «фольксвагенах», которые были обязательной приметой загородной жизни. Не упуская советских дипломатов из виду, агенты проследовали за ними по тенистой улице мимо автостоянки к аптеке.

Наблюдая издали через открытую дверь за происходящим, агенты обратили внимание, что стоило русским появиться в аптеке, как некий человек тут же вышел из будки таксофона и с небрежным видом удалился. Галкин незамедлительно вошел в ту же будку, минуты полторы поговорил по телефону, после чего покинул ее. Вместе с Масленниковым он вышел из аптеки. Они вернулись на станцию Грейстон, где сели в первый поезд, направлявшийся в Нью-Йорк.

Сам по себе инцидент с телефонной будкой выглядел невинно, но опытнейшим агентам он таковым не казался. Судя по беглому взгляду, которым обменялись Галкин и человек, уступивший ему место в будке, по стремительному движению, которым Галкин сунул что-то себе в карман, агенты сделали вывод, что у них на глазах только что произошла передача информации.

Обратно в город Масленникова и Галкина провожали не два агента, а всего один. Другой пристроился за таинственным незнакомцем. Тот подчеркнуто бесцельно прогуливался около получаса. ФБР знало, что таков стандартный прием, помогающий оторваться от возможной слежки. Вдруг незнакомец остановил такси, затормозившее на красный свет, прыгнул в него и умчался, оставив агента с носом. В таких обстоятельствах любому сыщику остается только пожать плечами и признать свое поражение. Аптека в Грейстоне была взята под усиленное наблюдение, но ее больше никогда не использовали в качестве пункта связи.

В следующие несколько дней советские дипломаты дважды посетили квартиру Егеровых. В ФБР не исключали, что Егеров, возможно, получает инструкции или даже информацию, которую затем передает кому-то. Но кому? И какую информацию? ФБР никак не могло получить ответа на эти вопросы.

Сам Егеров не совершал никаких действий, которые позволяли бы обвинить его в шпионаже. Однако 6 февраля настал его час. В семь вечера он с женой вышел из квартиры, сел в свой черный «понтиак» 1960 года и выехал из гаража. Они крутились по Куинсу около часа, держа курс в западном направлении, пока не очутились в районе Астория, как раз напротив здания ООН, высящегося на другом берегу Ист-Ривер. Егеров не торопясь разъезжал по улицам Астории, пока в четверть десятого, когда уже сгустились сумерки, не остановился в ни чем не примечательном месте на 19-й улице, которая тянулась параллельно Астория-парку.

Коротко переговорив с женой, он вышел из машины и спустился по ступенькам, которые вели к муниципальному плавательному бассейну. Он обогнул боковую сторону краснокирпичного здания и секунд через десять показался обратно, что-то сжимая в руке.

Вернувшись в машину, он вручил жене какой-то предмет. Она спрятала его в сумочку. Затем семейная пара уехала.

Впервые на глазах наблюдателей Егеров совершил действие шпионского характера. По мнению ФБР, он забирал материал, оставленный в тайнике у плавательного бассейна.

Один из агентов остался в парке проверить, не попадется ли кто ему на глаза. Но парк был пуст. Стояла зима, и здание бассейна было закрыто. Агент никого не встретил. Конечно, вряд ли у другого советского оперативника состоялась встреча с Егеровым в краткий момент, когда тот исчез за углом. Скорее всего, один из сообщников оставил материал в заранее обговоренном месте – наверное, в мусорной урне – и исчез до появления Егерова.

Вернувшись домой, Егеров через два дня снова встретился с Масленниковым и Галкиным. Пять дней в их поведении не было замечено ничего предосудительного. Затем худой русский в компании своей полненькой жены снова отправился в бесцельную поездку по Куинсу. На этот раз они заехали в тихий, спокойный район Вудсайд на полпути между Флэшингом и Асторией. Егеров остановил автомобиль у перекрестка примерно в двух кварталах от железнодорожной станции. Открыв дверцу, он левой рукой бросил под машину небольшой коричневый конверт, делая вид, что выбрасывает мусор, после чего снялся с места.

На этот раз ФБР не последовало за ним. Было ясно, что Егеров совершил закладку. Поэтому агенты ФБР, сидевшие в своей машине на другой стороне улицы, продолжали вести наблюдение. Долго ждать не пришлось.

Меньше чем через минуту из-за угла вынырнул синий двухдверный «форд»-седан и затормозил точно на том месте, где недавно стоял Егеров. Водитель вышел, подобрал конверт и вернулся в машину. Его лицо было четко видно в бинокль, который держал один из агентов, и в длиннофокусный объектив телескопической камеры, с которой работал другой агент.

Когда он поехал, его держали под наблюдением. Незнакомец направился к сторону бульвара Куинс, одной из основных магистралей района, и проехал по нему до выезда на трассу Гранд-Сентрал. Через десять минут он был в аэропорту Ла Гардиа и, оставив машину на стоянке, взял билет на первый рейс до Вашингтона.

У агентов не было необходимости следовать за ним до столицы, они просто позвонили. После того как нью-йоркское отделение ФБР получило полное описание незнакомца, его тут же отослали в Вашингтон по телетайпу. Когда подозреваемый приземлился, его уже ждали вашингтонские агенты. Двое агентов остались дежурить в нью-йоркском аэропорту, чтобы посмотреть, кто же заберет машину. Через двадцать минут после отлета самолета на стоянку приехали Галкин и Масленников. Галкин сел в оставленную машину.

А в Вашингтоне команда агентов наблюдала за приземлением самолета и выходом пассажиров. Как только в толпе был замечен подозреваемый, за ним стала неотступно следовать группа из четырех надежных агентов. Загадочный путешественник на такси добрался до дома номер 2839 на 27-й улице в районе Коннектикут-авеню и исчез за входной дверью. Для безопасности переждав какое-то время, агенты вошли в здание и услышали шаги. Подозреваемый поднимался на четвертый этаж. Звякнула связка ключей, щелкнул замок, и дверь захлопнулась. По звукам оперативники без труда смогли определить, в какую квартиру вошел предмет их интереса.

Определить по табличке у дверного звонка и по почтовому ящику фамилию хозяина квартиры было несложно. В квартире обитали двое: Роберт К. Балч и Джой Энн Балч. Эти имена ничего не говорили ФБР. Они могли принадлежать брату и сестре или же супружеской паре.

Начался активный поиск в военных, гражданских и полицейских архивах. На следующий день ФБР уже знало подноготную обоих жильцов. Они были супругами. Часть своего времени Балч посвящал учебе и в то же время преподавал в частной школе в Александрии (Вирджиния) на другом берегу Потомака. Лицензия на право преподавания была выдана ему департаментом образования штата Вирджиния. В ходе расспросов выяснилось, что Джой Энн Балч жила тут еще до замужества под своей девичьей фамилией Джой Энн Гарбер. Когда она в восемь двадцать пять утра вышла из дому, за ней последовал агент ФБР и установил, что она работает маникюршей в косметическом салоне деловой части Вашингтона.

На первый взгляд вся эта информация не содержала ничего подозрительного. Но по мере того как расследование продолжалось, начала вырисовываться странная картина. Проверяя данные, которые Балч представил, прося выдать ему преподавательский сертификат, агенты ФБР с изумлением выяснили, что, оказывается, существовало два Роберта К. Балча с идентичными биографиями.

Начав со свидетельства о рождении, выданного одним из округов штата Нью-Йорк, ФБР проследило ход его жизни и убедилось, что живущий в Вашингтоне Роберт К. Балч в то же время каким-то образом стал римско-католическим священником, обитающим в Амстердаме штата Нью-Йорк. Биографии у них были полностью схожими: те же родители, та же дата рождения, та же школа, которую окончили в один и тот же день. Из всего этого вытекало два возможных вывода: то ли Роберт К. Балч вел двойную жизнь и каким-то образом ухитрялся служить и католическим священником, и учителем, то ли, что было куда вероятнее, советский шпион воспользовался данными священника, чтобы скрыться за ними.