Борис Фрезинский - Писатели и советские вожди Страница 54

Начнем с французов.

Анри Барбюс (1873–1935) — окончил Сорбонну, защитил диссертацию по философии; в 1914 г. ушел добровольцем на фронт. В романе «Огонь» (1916) Барбюс показал войну во всей ее жестокости и бессмысленности; его роман, по точному выражению Ильи Эренбурга, «родился в крови, в грязи окопов, и эта книга сыграла огромную роль в отрезвлении миллионов людей»[602]. После войны Барбюс пытался объединить европейскую интеллигенцию на антимилитаристской платформе; он возглавил Ассоциацию бывших участников войны, международную литературную группу «Кларте». Вступив в ФКП (1923), Барбюс проводил «Конгрессы друзей СССР»; в 1929 г. он руководил Международным конгрессом против империалистической войны в Амстердаме; в 1933-м открыл в Париже Международный антивоенный конгресс молодежи. В 1930–1932 гг. идеологи ФКП и МОРП (Международная организация Революционных Писателей)[603] открыто нападали на Барбюса, резко критикуя его как директора журнала «Монд» за «идейную путаницу» и неклассовую позицию; Горького тогда вынудили выйти из состава редакции журнала. Чтобы не лишаться советской поддержки, Барбюсу пришлось отказаться от услуг литераторов, занимавших, по тогдашней терминологии, троцкистские позиции, и впредь уделять в журнале гораздо больше места пропаганде достижений СССР.

Жан Ришар Блок (1884–1947) — окончив Сорбонну, преподавал историю в Пуатье, тогда же начал писать прозу, выступив с книгой рассказов. Вскоре Блок становится активистом социалистической партии. В 1910 г. он основал литературно-критический журнал «L’Effort» («Усилие»), Участник Первой мировой войны с ее первых дней, Блок был трижды ранен (в последний раз тяжело контужен под Верденом). Во взгляде на мировую войну не разделял позиции Роллана — «Над схваткой». Именно война определила его прочные антимилитаристские взгляды. Известность Блоку принес роман «.. и компания», над которым он работал в 1911–1914 гг. Это семейная хроника клана эльзасских фабрикантов в последнюю треть XIX в., которая напомнила Р. Роллану «о гении Бальзака» и, как он считал, это «единственный французский роман, достойный того, чтобы занять место рядом с шедеврами „Человеческой комедии“». После войны Блок примыкает к литературной группе Барбюса «Кларте», затем отходит от ее радикализма и вместе с Роменом Ролланом основывает журнал «Europe», очень быстро завоевавший популярность прогрессивной интеллигенции. Роман Блока «Курдская ночь» (1925) написан на восточную тему не без сюрреалистического влияния… Заметное место в творчестве Блока занимала художественная публицистика. Еще в 1921 г. вместе с частью социалистов он примкнул к вновь созданной ФКП; в 1934 г. был гостем Первого съезда советских писателей, его речь на съезде обратила на себя внимание, в частности, убежденной полемикой с официальным докладом Карла Радека.

Андре Мальро (1901–1976) — учился археологии и восточным культурам; в 1923 г. отправился в Индокитай. 10 лет жизни и писательства Мальро отдал Востоку. Интерес к восточной культуре, природная активность, если не сказать авантюрность, помогли ему стать не только очевидцем, но и участником революционных схваток в Китае, и в итоге в чисто экзистенциальном плане осознать Революцию как ценнейшее наполнение жизни, как способ преодоления абсурда бытия. Человек действия, Мальро, как и его друг 1930-х гг. Илья Эренбург, рано оценил значение политики и социальной практики в судьбе XX в., и его книги вырастали из этого понимания и соответствующего ему опыта. Первые три романа Мальро, образовавшие фундамент экзистенциалистской литературы Франции, — «Завоеватели» (1928), «Королевская дорога» (1930) и «Удел человеческий» (1933, Гонкуровская премия) — книги о Востоке и Революции, и, вместе с тем о «западном человеке» в столь остром контексте. Осознание того, что путь к победе — это путь от усилий отдельных личностей к усилиям организованной массы, не разрешало для Мальро главной проблемы: одиночество человека перед лицом смерти («Удел человеческий»). В 1930-е гг. Мальро начали издавать в СССР; в 1934 г. он участвовал в работе Первого съезда советских писателей, на котором заявил: «Культура — это не наследство. Культура — это не подчинение. Культура — это завоевание». В 1935 г. в переводе И. Эренбурга вышел роман Мальро о мужестве узников гитлеровских застенков «Годы презрения»; однако отношение советских властей к Мальро оставалось внутренне настороженным. При всей левой ангажированности Мальро в 1930-е гг. его подлинный портрет содержал куда больше красок.

Андре Жид (1869–1951) — начал писать под несомненным влиянием Малларме и Уайльда; строгая критика неизменно обвиняла его раннюю прозу в эстетизме и аморализме; в зрелые годы творчество А. Жида находилось под сильным воздействием Достоевского. Роман «Фальшивомонетчики» (1925) оказал безусловное влияние на французскую литературу XX в. Две книги, написанные после поездки в Африку (1926) — «Путешествие в Конго» и «Возвращение с озера Чад» — исполнены впечатляющей критики колониальных злоупотреблений. С них начинается заметное полевение А. Жида, вызвавшее во Франции как одобрительные, так и скептические отклики. В СССР обращение А. Жида в коммунистическую веру было встречено радостно; в 1930-е гг. в Москве дважды издается собрание его сочинений (пятый том последнего издания, объявленный в 1936-м, как и книга «Новая пища», переведенная под редакцией Бабеля, не вышли в связи с появлением во Франции книги Жида «Возвращение из СССР»).

Луи Арагон (1897–1982) — внебрачный сын французского дипломата, посла в Испании, получил фамилию по названию испанской провинции; учился на медицинском факультете Сорбонны. В 1917 г. ушел на фронт санитаром; начав писать стихи, примкнул к дадаистам, затем к сюрреалистам (роман «Парижский крестьянин» — 1926). В 1927-м вступил в ФКП; в 1928-м познакомился в Париже с Маяковским и женился на Эльзе Триоде, сестре его возлюбленной Лили Брик. После этого порвал с вождем сюрреалистов Андре Бретоном и последовательно занимал просоветские позиции и в политике, и в литературе (поэма «Красный форт» — 1930, сборник стихов «Ура Урал» — 1934). Приехав в 1930 г. в Москву поддержать Лилю Брик после самоубийства Маяковского, стал участником Харьковского конгресса революционных писателей; участвовал также в работе Первого съезда советских писателей.

Теперь — персонажи советской команды.

Илья Григорьевич Эренбург (1891–1967) — большевик-подпольщик в гимназические годы, прошедший через тюрьму и ссылку, в 1908-м стал политэмигрантом, в Париже вскоре полностью отошел от политической работы, начав писать стихи; едва не принял католичество. Работа военным корреспондентом российских газет на франко-германском фронте вернула его к политике. Увиденная воочию бессмысленная жестокость мировой бойни дала его стихам оригинальное и сильное звучание. В 1917 г. возвращается в Россию; октябрьский переворот делает его автором антибольшевистских статей и стихов. Бежав из Москвы в Киев, выступает как публицист, пропагандирующий демократический (антибольшевистский и антимонархический) путь развития России. Вскоре убеждается в нереализуемости этого пути, принимает победу красных и возвращается в Москву. В 1921-м выезжает с советским паспортом на Запад. Первый роман «Похождения Хулио Хуренито и его учеников» (1921) переведен на большинство европейских языков; сочетание сатиры и лирики, характерное для дарования Эренбурга, определило особенности его поэтики. К концу 1920-х гг. с резким ужесточением политической цензуры в СССР программа Эренбурга (живя на Западе и сохраняя определенную степень художественной свободы, печататься в СССР) исчерпывает себя, и органически не принимавшему идеи писать «в стол» Эренбургу приходится всерьез присягнуть сталинскому режиму романом «День второй» (1933). С этой поры, продолжая жить в Париже, Эренбург становится центром немалого круга французской левой интеллигенции, что и позволило ему сыграть значительную роль в описываемых здесь событиях 1930-х гг.

Михаил Ефимович Кольцов (Фридлянд; 1898–1940) — учился в Петроградском неврологическом институте; с 1918 г. — член РКП(б), журналист, с 1920 г. работал в Москве; будучи редактором «Огонька», в 1924-м присягнул Сталину и с тех пор играл исключительную роль в советской журналистике; хлесткий фельетонист, мастер политического репортажа, Кольцов стал крупной политической фигурой, безотказно выполняя любые задания Сталина. «В нем был постоянный разлад между общественным сознанием и собственной совестью», — вспоминал Эренбург и прибавлял: «История советской журналистики не знает более громкого имени, и слава его была заслуженной»[604]. Возглавляя Иностранную комиссию Союза писателей, Кольцов, естественно, принимал самое активное участие в подготовке и проведении Международных писательских конгрессов 1930-х гг.