Вальтер Гёрлиц - Германский Генеральный штаб. История и структура. 1657-1945 Страница 57

С этого времени в Германии появилось два направления внешней политики: западноевропейское, представленное демократами и социалистами, и восточноевропейское, представленное военными. Весьма примечательный круг людей образовался вокруг Арнольда Рехберга, скульптора и «соляного короля», долгое время жившего в Париже, и генерала Макса Хофмана. Эти двое приступили к созданию плана (к которому, по общему мнению, приложили руку маршал Фош и его преемник в Генеральном штабе) по превращению франко-германских отношений в военный альянс против Советской России и организации антибольшевистской кампании.

Руководство армией и Войсковое управление были категорическими противниками подобных планов. Сект выразил общие чувства, когда сказал, что Германия не должна опускаться на уровень наемников, действующих в интересах западных держав. Столь же недопустимыми были предложения, которые Муссолини сделал генералу фон Крамону, германскому представителю в контрольной комиссии. В то время соперничество в Средиземноморье явилось причиной напряженности между Францией и Италией, и Муссолини поинтересовался, не собирается ли рейхсвер попытаться взять реванш, приняв участие вместе с Италией в войне против Франции. Это предложение вызвало некоторый интерес «Стального шлема», но совершенно не заинтересовало руководство армии, которое ни во что не ставило итальянскую армию и относило подобные идеи к разряду утопических.

В феврале 1925 года внезапно умирает Эберт. До этого Сект какое-то время носился с идеей предложить себя в качестве кандидата на президентское место и даже давал указание Шлейхеру заняться подготовкой кампании. Однако смерть Эберта обрывает все планы. Первый тур выборов признается недействительным. Во втором туре буржуазные и правые партии объединяются против Гинденбурга, который все еще рассматривается народом как символ нации. Газета левого крыла писала, что республика явилась своего рода продолжением империи, а президентство Гинденбурга возродило черты прошлого. Ощутимо возрос авторитет государства. Упрочилось положение армии.

Стоило Гинденбургу стать президентом, как Шлейхеру пришла в голову мысль назначить сына Гинденбурга, полковника рейхсвера, адъютантом президента. Это назначение давало великолепную возможность установить крепкую связь между армией и главой государства. Опасения Штресемана, что многочисленные связи президента со старой прусской аристократией превратят его в центральную фигуру монархической Вандеи, были не оправданы. Все было как раз наоборот. Гинденбурга не оставляла мысль об упущенных в 1918 году возможностях, и это как нельзя более настраивало его на выполнение клятвы, которую он дал новой конституции. При этом его происхождение и воспитание оказали влияние на его взгляды, соответствовавшие эпохе Бисмарка. Он плохо разбирался в демократической эпохе, в которой жил, и, по всей видимости, именно это явилось причиной того, что только после долгих раздумий он согласился выставить свою кандидатуру.

Вероятно, было нечто большее, чем простая случайность, в том, что 1925 год стал свидетелем первых серьезных попыток уклониться от выполнения Версальского договора в части разоружения рейха, причем полностью, а не так, как это было ранее на восточных границах.

В 1926 году особое беспокойство Германии по-прежнему вызывала Польша. Этому способствовало установление военной диктатуры Пилсудского, укрепление польской армии, расширение польского коридора. Давая показания под присягой, генерал фон Бломберг объяснил, что в то время офицеры рейхсвера больше всего опасались нападения Польши. Да, Рейнский пакт гарантировал неприкосновенность западных границ Германии, и эта гарантия стоила намного больше, чем несколько десятков тысяч плохо обученных солдат, но каково было Секту и Ветцелю, сменившему Хассе в Войсковом управлении, когда под давлением западных держав большая часть полномочий главнокомандующего перешла министру рейхсвера (гражданскому!).

Германия в первую очередь пыталась уклониться от выполнения пунктов договора, связанных с запрещением увеличения численности боевого состава, подготовки к мобилизации, разработки запрещенных видов вооружения, тяжелой артиллерии и танков (не говоря уже о новых видах оружия) и формированием военно-воздушных сил и военно-морского флота.

Проблема увеличения численности и пополнения рядов регулярной армии за счет в какой-то степени обученного резерва в первую очередь затрагивала «пограничные отряды», которые, как мы уже говорили, своим рождением в значительной мере были обязаны деятельности Секта в 1919 году. «Пограничные отряды» пользовались поддержкой даже социалистов и левых католиков, а Вирт неоднократно выступал в их защиту. Штресеман молчаливо выражал одобрение, не собираясь менять свое отношение, пока оставался нерешенным польский вопрос.

Основу пограничной оборонительной системы на востоке составляли так называемые «черные штабы», возглавляемые якобы гражданскими лицами, служившими под началом командующего восточным военным округом, и военные комиссариаты (Kreiskommissars), тоже из якобы гражданских чиновников, в чьем ведении находились списки личного состава. Все они действовали в сотрудничестве с прусской правительственной машиной, хотя само прусское правительство периодически пыталось положить конец этой деятельности.

Шлейхер, в течение длительного времени связанный с решением организационных вопросов пограничной обороны, на все протесты отвечал стереотипной фразой, что всякая деятельность в этом направлении будет прекращена. Само собой разумеется, что она не прекращалась. Численность «черного рейхсвера» достигала приблизительно тридцати тысяч человек, к ним следует добавить так называемые «рабочие союзы» (это были в основном бывшие члены добровольческих отрядов и «Стального шлема»), охранявшие оружейные склады. Как правило, в этих складах хранилось стрелковое оружие и боеприпасы и, крайне редко, артиллерийские орудия и бронемашины.

Тем временем Сект решал вопросы, имевшие самое непосредственное отношение к рейхсверу. Он по меньшей мере трижды направлял многословные меморандумы, подчеркивая в них важность рейхсвера как защитника национальных границ, после чего ему было позволено увеличить численность армии. Таким образом, он постепенно начал создавать корпус резервистов. В течение этого периода Войсковое управление выступало в роли советника военно-морских сил, занимавшихся незаконной подготовкой добровольцев. Результаты не были впечатляющими; удалось набрать всего лишь порядка шестисот человек.

Хотя Штресеман старался не вникать в проблемы незаконной пограничной армии на востоке, он, не желая подвергать опасности франко-германские отношения, не хотел заходить в этом вопросе слишком далеко. Тем не менее с тыла рейхсвер молчаливо, но весьма действенно прикрывался Гинденбургом. С 1920 года рейхстаг путем парламентских запросов пытался понять, чем в действительности занимается рейхсвер, но Сект и Шлейхер преуспели в конспирации. Они с большой осмотрительностью занимались подбором личного состава. Подбор осуществлялся с помощью секретных агентов, которые были, как правило, членами «Стального шлема» или одного из офицерских союзов.

Но самым важным представлялось другое. Генеральный штаб извлек серьезный урок из мировой войны, осознав важность развития промышленного производства. Это заставило его вплотную обратиться к сфере оборонной промышленности, чем и занялся отдел Управления вооружений армии, впоследствии получивший название «экономический штаб» (Wirtschaftsstab). Перед «экономическим штабом» стояло две задачи. Во-первых, решение всех вопросов, связанных с обеспечением сырья, проектированием и изготовлением готовой продукции. Во-вторых, организация ряда «подпольных» производств, существование которых следовало держать в тайне от контрольной комиссии.

Во всех этих делах важную роль играла фирма Круппа. Изменения, естественно, коснулись и самого рейхсвера. С 1926 года к штабам военных округов стали прикомандировываться специалисты в области промышленности. С целью содействия в решении вопросов, связанных с промышленным производством, было создано общество германских промышленников под руководством тайного советника фон Борцига.

Руководители рейхсвера были не из тех, кого могло остановить такое прозаическое обстоятельство, как незаконные ассигнования, выделяемые для специальных целей. Ряд ведущих промышленников через общество, официально зарегистрированное Шлейхером как общество с ограниченной ответственностью, оказывали серьезную финансовую поддержку рейхсверу.

На конструирование многих видов вооружения был наложен запрет, однако это не помешало рейхсверу в 1922 году подписать контракт с Круппом на разработку артиллерийских установок. Еще до подписания договора Крупп заключил контракты с правительствами Голландии и рядом южноамериканских государств на поставку различных типов орудий. Благодаря посредничеству Круппа офицеры рейхсвера могли посещать шведские полигоны и наблюдать за испытаниями новых типов орудий, таких, как гаубицы, для ведения военных действий в горной местности (для датской армии в Ост-Индии), самоходные орудия калибра 210 мм, с новым типом подвески. В 1925 году Крупп получил новые заказы, и среди них на 75-миллиметровое орудие для установки на «тягач больших размеров» (кодовое обозначение танка). Историю, связанную с этой разработкой, мы расскажем несколько позже.