Чингиз Гусейнов - Семейные тайны Страница 59

- Молод еще!- Муртузу восемнадцать недавно отметили.- Бахадур? А что Бахадур?- Это вечно: стоит сказать о сыне, как брат - укор или… "А вот у Бахадура в его годы…" - и пошло-поехало! Всем им он пример: и Муртузу, и Адилу, и Агилу.

Кстати, об Агиле.

"Придумает же Аскер Никбин!" - растерянно бормочет Хансултанов.

"Не Аскер, а Айна!"

"И мать согласится отпустить Агила так далеко?"

"Час лету".

"Что он там будет делать?"

"Как что? Что делают с молодой женой?!"

Даже Хансултанова покоробило: "Я о работе!"

Он хоть знает, какая у Агила специальность? третий вуз пробует Агил, будто на зуб монету ценную. "Ищет себя",- Аскер как-то. Пошел было по математике, а ведь какие успехи ожидались!., обещал творчество отца закодировать и на пластинку! остыл, потом по философии, какой-то теорией атаковал отца, пытаясь отыскать причины падения нравов (в воздухе сгустки фальши: состав? плотность? направление движения? не от этих ли сгустков лихорадит атмосферу? и воздействие на земную твердь?..).

И откуда у сына,- зря голову ломает родня,- такой скепсис? Аскер уловил, сам еще не осознав до конца, что-то огнеопасное в той теории, можно вспыхнуть! Череп и крест-накрест кости! тут надо с умом, школу Аскера пройти, чтоб и вашим, и нашим, и не забыть затычку вовремя воткнуть.

Как-то при Аскере Хансултанов упрекнул Агила.

"Дядя,- ему Агил,- а не кажется ли тебе, что ты претендуешь на роль моего отца?"

Аскер молчал.

"Да, храбрый у тебя отец,- сказал Хансултанов,- не боится, что из-за тебя в два счета псевдоним ему изменят, обратят из Никбина в Бадбина",- мол, из Жизнерадостного - в Горемыку, Аскер только улыбался.

Агила еще в школе перехвалили, и олимпиады, и программист, и медаль,топал через весь город в математическую школу, что в Нагорной части, уже тогда ему не смели указывать, поучать, любимец бабушки и матери, Айны-ханум. Женитьбой Айна думала утихомирить его (?). Лопнет затея. К тому же сын отплатит им за эту их любовь!.. Бабушку сведет в могилу, а мать" сразу постареет: за что ей такое горе?

А у Хансултанова о молодоженах думы. С какой язвительностью, помнит, переспросили в жюри: "Ах, вашей визы не было!.." В списках, выдвинутых на престижную премию, мужа этой девицы не было, вставили перед тем, как уже подписывать,- у него вдруг какое-то исследование объявилось, чуть ли не дипломная работа, немедленно брошюрой выпущенная.

- Ваша виза?- и на том конце провода, как показалось Хансултанову, хихикнули; не простит он себе такой оплошности: поди знай, что жених - сын друга детства (Джанибека).

- Но и я несу ответственность! Брошюру? А как же, читал и вас могу просветить, вот слушайте: "Конечно, изображение обнаженного тела женщины на художественном полотне… нет-нет, это из книжки! составляет прежде всего эстетический феномен, однако оголение живой женщины перед живым мужчиной никогда Не имеет прежде всего эстетического эффекта…" Как вам это нравится! Или: "Укорачиванию платья положена определенная граница, где кончается сфера эстетического и начинается своеобразная деэротизированная и скрытая сексуальная оргия!.." Это ж, извините, не философия, а разгул секса!- И осекся, услышав, по чьей инициативе включили; Афлатун подсунул ему книжонку, мол, из соседнего края просят допустить к защите, "соседи-де прислали, как отказать?" - а Хансултанов, и куратор тут же сидел, помнится, обрушился на Афлатуна: "Что вы себе позволяете?! Я не поленился, перелистал, вот: "В условиях моды на ультрамини мужчина ежедневно на улице, в ресторане, концертном зале и канцелярии,- где? в какой канцелярии?! у нас? в КамышПроме? где?- без всякого предварительного дистанцирования скользит взором - кто? я? или,- усмехнулся,- наш куратор? А может…- смолчал,- по эрогенным зонам оголенных тел и таким образом ничуть не коснувшись личности женщины частично удовлетворяет…" Нет, вы только послушайте!! "что же касается женщины, то она, не имея возможности защитить себя от скользяще-ласкающих взоров чуждых ей мужчин, постепенно привыкает отдаваться… да-да, так и напечатано!., без любви". Читать тошно!" - швырнул брошюру Афлатуну. А ведь тот знал! И скрыл!..

- Что-что?! Еще две новые кандидатуры?! Художник и скульптор?! А им за что??

- Мы вам пришлем, сами поглядите!..

И прислали репродукцию: "Молодожены" - будто увеличенная фотография тех, как такое поощряют?!

"Старик, без этого никак нельзя",- скажет Бахадуру художник. И "Влюбленные" скульптора: причудливо сплетенные руки и ноги, в Ее глазах отражается Он, а в Его - Она; ему б, скульптору, кого угодно вылепить, нечто вроде кануна: сева? сенокоса? смотра? смотрин? сватовства? соблазна? Страшного суда? (!!); и не поскупиться на универсальность, чтобы удовлетворить как можно больше вкусов: и знатоков, и тех, кто выстроился в очередь,- люди ломятся поглазеть на скульптуру.

- Что? Идея? Какая Идея?!- мол, .рыльце у тебя в пуху, сам в курятник лазил, и не тебе о разгуле секса толковать!

Хансултанов бросил трубку, ошарашен, а потом поразмыслил: его виза!!- и пальцем у виска крутит: не ожидал от себя такой наивности! Да, тяжелая работа. А куда сбежишь? Тоненькая, как спица, медсестра спешит домой. Ему бы Бахадура годы? Кто? Та, которую Бахадур на работу просил устроить?! Это ж было давно! Квартиру уединенную? Наивный малый, ведь здесь кнопка: книжный шкаф вокруг своей оси, и Хансултанов входит в глухую обитель!

Да, как в гареме (из восточной сказки): первой жене сказал, что у второй, второй - что у третьей, третьей - что у первой, а сам - в глухую обитель, поспать часок.

(И Бахадур терпеливо ждет.)

Сыграешь разве пышную свадьбу? Исключено! Только недавно ведь грохотали громы и сверкали молнии (читай газеты!)! А то как бывает: пришел к шефу и пригласил на свою свадьбу. "Сам не пойду,- отвечает,- и тебе не советую" (факт!). Да, надо скромно. Но если даже скромно:

шестеро плюс четверо, без детей если: это сестры и зятья; Хансултанов недоволен: опять Асия встревает! не вычеркивать же ее, тем более что это угодно будущему тестю: "Наша славная сельская труженица!.." - была в рядах рабочего класса, вот когда Ильдрым пригодился бы, а стала держащей серп, ибо нелепо погиб держащий молот; с Ильдрымом лишь на одного больше, но зато какая единица! плюс мать жениха и сам жених, Бахадур;

с той стороны: они сами, родичи (четверо плюс икс!), с младшим братом мать, а со старшим - у него взрослый сын, да еще самые близкие, те, которых он лично выдвинул, семеро с женами; да еще двоюродные братья и их жены, по линии отца и матери, тут и не сосчитаешь, человек сорок - пятьдесят, чепуха, конечно, по сравнению со скандальной свадьбой (около пятисот).

Да, поистине: в доме жениха интенсивно готовятся к свадьбе, а в доме невесты тишь да благодать, ни о чем таком не ведают.

И третий путь есть, но долгий и затяжной, почти как Шахский дворец, он же Дворец бракосочетания, благо минарет похож на космическую ракету,- Луна, да с таким расчетом, чтоб суметь вернуться именно в тот момент, когда светило с отраженным светом окажется прямо над Аранскими горами, где выгуливаются на сочных пастбищах отары старшего брата отца невесты, которую, уточним Анаханум, сватают сестры и зятья за своего брата и шурина Бахадура,- а пролетишь мимо,

и суждено тебе будет вечно блуждать у околоземного пространства! и опять же старший брат, который является крупным поставщиком,- нет-нет, не овечьих сыров! как сказано уже,- кадров. И здесь вроде б как с ручейками, которые не сразу стекаются в море (?) Джанибека, прямые ведь контакты - это риск, а через старшего брата, давно уже некуда девать, помните: и Айша о том же своим сестрам,- но текут и текут, а скоро или натурой (златом) или, а точнее, и валютой,- кто же не знает, что наши - бумага, или вода, что течет-протекает меж пальцев; и вдруг, случайности же вершат, среди кадров этих могут оказаться и женихи тоже.

Скоро будет так: кинешь фасолину и непременно попадешь в аранца, а кто подскажет, как иначе? и прежде было: акинец придет - акинцам дорога, абадец придет - абадцам дорога; и еще прежде, не только здесь, а и за хребтом тоже, за морем, связанным с океаном (льянцев или каких-то лышинцев, вздыхает Хансултанов, слава богу, еще не было).

И народ, помимо Бахадура, сестер-зятьев и Сальми с мужем, а также аналитика-лифтерши, оказывается, думает! И о Шептавшем вспомнили, внук у него есть (?!) А один припомнил даже - кого бы вы думали?- недавно умершего Мильяна, который сорок лет сидел наверху, без инфаркта и паралича (вторая строка двустишия, первая забылась). И что Сальми будто его дальняя родственница. А разве у нее есть армянская кровь? Вот это новость, а мы и не знали!.. Ну да, кто-то точно знает, ведь мать Сальми и сам Мильян - троюродные брат и сестра (мол, разве б иначе услышали Шептавшего, не заручившись поддержкой Мильяна?..).

Включается еще кто-то, выказывая свою осведомленность: а Сальми не из Каплун овских?