Дмитрий Зусманович - Советско-американские отношения и война во Вьетнаме. 1964-1968 гг. Страница 6

Именно в такой ситуации началось расхождение взглядов Китая и Советского Союза. После смерти И. В. Сталина Мао Цзэдун видел себя, а не Н. С. Хрущева лидером мирового коммунизма. Критика политики И. В. Сталина на XX съезде КПСС вызвала недоумение у лидеров КНР. Этот кризис отношений, по сути дела, начал усугубляться к концу 50-х гг. На протяжении более чем 10 лет Советский Союз «толкал» ДРВ в сторону Китая, и наконец эти действия возымели успех. В мае 1960 г. состоялся визит генерала Зяпа в Советский Союз. В ходе своего визита генерал Зяп уже открыто требовал от Советского Союза пересмотреть существующую политику в отношении Юго-Восточной Азии, причем к этому времени партизанские отряды активизировали действия на юге страны. Только сейчас Ханой поставил Кремль в известность о том, что добиваться объединения страны будут силовыми методами. В Москве эту новость восприняли отрицательно. Вывод руководителей СССР заключался в том, что их товарищи в Ханое воспринимают ситуацию слишком оптимистично, в Кремле сомневались, что «Соединенные Штаты и блок СЕАТО позволят объединить Вьетнам на демократических началах и потерять Южный Вьетнам как геополитического союзника»[50]. Лидеры СССР опять начали искать способ договориться с Вашингтоном и решить вьетнамский вопрос мирными средствами.

Как показала конференция в Женеве в 1962 г., Советский Союз не только сдерживал революционные порывы Китая и Северного Вьетнама в борьбе с империализмом, но также «…в Кремле пытались недвусмысленно дать понять Вашингтону, что для Советского Союза Индокитай не является территорией стратегического значения, и в связи с этим Советский Союз был готов искать пути решения проблемы, которые устроили бы обе стороны»[51]. Такая политика Советского Союза совсем не устраивала руководителей ДРВ. Занимая такую позицию, Советский Союз неизбежно отталкивал Северный Вьетнам в сторону Китая, потому что позиция Пекина была более радикальной. Мао Цзэдун выступал за более активные действия на юге Вьетнама и поощрял стремление ЦК ПТВ к вооруженной борьбе. Все это послужило тому, что Ханой практически перестал вести диалог и ставить в известность Кремль относительно своих планов и действий в Южном Вьетнаме. Хотя в северовьетнамской печати начали появляться статьи с прямой критикой СССР, полного разрыва отношений не последовало. В Ханое осознавали, что, хотя китайская экономическая помощь довольно весома, она не могла полностью заменить поставки из Советского Союза.

В начале 60-х гг. Советский Союз начинает рассматривать возможность и перспективы контроля Юго-Восточной Азии, так как уже с конца 50-х гг. во Вьетнаме активизировались военные силы НФОЮВ и АРВ. Скорее всего, в Кремле поняли, что допустили серьезную ошибку, оттолкнув от себя Ханой и буквально отдав Северный Вьетнам в руки Пекина. Лидер Советского Союза Н. С. Хрущев высказывал опасения на счет возможности столкновения СССР и США теперь уже в Юго-Восточной Азии, но политика Советского Союза стала в корне меняться только после его смещения в 1964 г. Очевидно, это было обусловлено следующими факторами: «во-первых, обеспокоенностью Москвы перспективой утраты влияния в ЮВА и усилением позиций Пекина в этом регионе, что несло в себе угрозу авторитету Советского Союза в глазах международного коммунистического движения. Во-вторых, гибель Дж. Кеннеди и приход к власти Л. Джонсона рассматривались в Кремле как результат возросшего давления в США правых сил, которые, как считали на советском Олимпе, не были заинтересованы в улучшении советско-американских отношений»[52].

Стоит отметить, что экономическая помощь Соединенных Штатов Америки Южному Вьетнаму носила беспрецедентный характер. Уже с начала 1955 г. США фактически заняли ключевые позиции не только в военной области, но и в сфере государственных финансов. Начиная с 1955 г. американская помощь покрывает более 80 % всех поступлений в государственный бюджет Республики Вьетнам из внешних источников. Остальная часть погашается за счет незначительной по размерам «помощи» Франции, а также репарационных платежей и кредита Японии[53]. В цифрах эта помощь составляла довольно большую сумму: так, в декабре 1961 г. Южному Вьетнаму был предоставлен новый американский кредит в размере 39,9 млн долл. сроком на 30 лет с взиманием 3,5 % годовых[54]. Также на территории Южного Вьетнама к 1962 г. находилось 8 тыс. американских советников, которые не только обучали южновьетнамскую армию, но и принимали непосредственное участие в боевых действиях.

Именно в этот момент Советский Союз выражает ноты протеста против действий Америки во Вьетнаме. Правительство СССР в своей ноте от 2 июля 1962 г. заявило: «Сотни тысяч вьетнамских патриотов брошены в тюрьмы и загнаны в концентрационные лагеря. Это не могло не вызвать широкого недовольства, вылившегося затем в массовое движение против нгодиньзьемовского режима и американских интервентов. В этом движении, которое возглавляется патриотическим Национальным фронтом освобождения, сейчас участвуют самые разнообразные слои населения – крестьяне, ремесленники, рабочие, студенты, интеллигенция, – и это, вне всякого сомнения, известно Великобритании. Вполне естественно, что вьетнамцы, проживающие на севере страны, питают чувства горячей симпатии и братской солидарности к населению Южного Вьетнама и выражают поддержку его справедливой борьбе за элементарные человеческие права и независимость своей страны»[55]. Правда, эти заявления были лишь формальностью, какой-либо серьезной кооперации с Северным Вьетнамом не последовало – скорее всего, потому, что в Ханое были уверены, что им удастся объединить страну с помощью партизанской войны, а США не вмешаются в конфликт.

В начале 60-х гг. в Вашингтоне бытовало мнение, что Советский Союз всецело поддерживал национально-освободительное движение во Вьетнаме. Обеспокоенность американских политиков вызвала речь Н. С. Хрущева 6 января 1961 г., в которой лидер СССР заявил: «Войны за свободу и народные восстания, которые начались как мятеж колоний против их угнетателей и постепенно переросли в партизанские движения, будут, без сомнения, поддержаны»[56]. Во многом это было воспринято как вызов США на периферии и, конечно, поспособствовало ускорению активизации усилий США в Юго-Восточной Азии. По этому поводу один из наиболее видных политических деятелей США сенатор У. Фулбрайт сделал следующее замечание: «В связи с происходящим правительство США стало придавать колоссальное значение материальной поддержке Советским Союзом лаосских коммунистов, как будто события в этой отдаленной и отсталой стране имели прямое отношение к соотношению сил в глобальном масштабе. Было решено показать Хрущеву, что у него дело не пройдет. Мы научили Сталина, что “прямая” агрессия себя не оправдает. Теперь надо было научить Хрущева и китайцев, что “косвенная” агрессия тоже себя не оправдает»[57].

Но заявления Н. С. Хрущева о поддержке национально-освободительного движения во Вьетнаме носили лишь пропагандистский характер. Весомых действий для поддержки национально-освободительной борьбы НФОЮВ Советский Союз не предпринимал. Комментируя политику Н. С. Хрущева во Вьетнаме, американский исследователь Джозеф Пол пришел к выводу: «…Советский Союз не хотел начинать прямую конфронтацию с США из-за Вьетнама, так как процесс “разрядки»” мог быть поставлен под угрозу или могла сложиться такая ситуация, которая бы привела к ядерной войне»[58]. Более того, в 1964 г. Советский Союз сократил экономическую помощь Северному Вьетнаму[59]. В действительности, несмотря на громкие заявления лидера СССР, в Кремле по-прежнему считали, что не стоит предпринимать каких-либо действий, которые могли бы привести к вооруженному конфликту во Вьетнаме и спровоцировать США на активные действий в этом регионе.

§ 3. Реакция СССР на прямое военное вмешательство США во Вьетнаме

После «Карибского кризиса» в отношениях двух сверхдержав наметились признаки «разрядки». Как отмечал министр обороны США Р. Макнамара: «Мы не сможем победить в глобальной ядерной войне в нормальном значении слова победить»[60]. Такого же мнения придерживался и председатель ОКНШ генерал М. Тейлор[61]. Другими словами, в начале 1963 г. военно-политическому руководству США пришлось признать, что «ответные мероприятия Советского Союза по укреплению своей обороноспособности не дают возможности США с помощью упреждающего ракетно-ядерного удара уничтожить советские стратегические силы и избежать ответа со стороны СССР»[62]. В 1961 г. доктрина «массированного возмездия» уступила место более взвешенному подходу к обороне США. Доктрина «гибкого реагирования» не предусматривала использования ядерного оружия в случае какого-либо инцидента или провокации со стороны СССР. Предполагалось, что в первой фазе конфликта с СССР ядерное оружие использоваться не будет. Только в случае расширения и эскалации конфликта допускалось ограниченное применение ядерного оружия, и только как крайнее средство – массированный ядерный удар по городам Советского Союза. Что касается позиции Советского Союза, то еще в 1959 г. на XXI съезде КПСС было отмечено, что необходимо достигнуть договоренностей с США в области сокращения вооружений. В целом руководство СССР призывало Соединенные Штаты к скорейшей нормализации двусторонних отношений: «Нам уже не раз приходилось указывать на большую ответственность за сохранение мира, лежащую на двух великих державах – Советском Союзе и Соединенных Штатах. Что касается Советского Союза, то он не раз выражал свое стремление к нормализации отношений с США и подтверждал это делами»[63]. Как СССР, так и США стали искать возможности для улучшения двусторонних отношений.