Александр Север - 10 мифов о КГБ Страница 6

«Ее, совсем крохотную, подкинули к дверям дома зажиточного купца Карла Файнштейна (правильно – Флекенштейна. – Прим. авт. ). В плетеной корзинке, в которой находился младенец, не было ни записки с именем, ни сведений о родителях. Поэтому, когда купец решил девочку удочерить, он дал ей свою фамилию. Так и появилась метрика с записью: Евгения Карловна Файнштейн. Приемные родители воспитывали Женю как свою собственную дочь. Дали достойное образование (она стала учительницей музыки), подыскали подходящего супруга» [40] .

Снова семейная легенда. Сам Юрий Андропов в своих собственноручно написанных многочисленных биографиях изложил несколько версий жизни своей мамы и бабушки. Так, в 1937 году он пишет: «Мать происходит из Москвы (семья ремесленника)».

А менее чем через два года новая версия, которая совпадает с семейной легендой:

«Мать родилась в семье прачки (или горничной)… Она была взята на воспитание в семью Флекенштейна. Сам Флекенштейн был часовых дел мастер. По документам числится как купец. Умер в 1915 году. Жена его сейчас живет в Москве. Пенсионерка».

В 1937 году во время беседы с инструктором ЦК ВЛКСМ Капустиной (комсомольский чиновник выясняла детали биографии секретаря Ярославского обкома ВЛКСМ) Юрий Андропов сообщил:

«Отец – железнодорожный служащий… Мать происходит из семьи мещан Рязанской губернии. Была подкинута маленьким ребенком в семью часовых дел мастера финляндского гражданина Флекенштейна, проживавшего в Москве, где и воспитывалась. С 17-летнего возраста работала в качестве учительницы».

В Москве действительно проживала вдова купца Евдокия Михайловна Флекенштейн. Ее покойного мужа звали Карл Францевич, и торговал он часами и ювелирными украшениями. Семейный бизнес у супругов – выходцев из Финляндии – был успешным. Они владели четырехэтажным особняком на улице Большая Лубянка (дом 26). Это строение сохранилось и в наши дни. В этом доме и родился Юрий Андропов. Более того, магазин Флекенштейнов два раза становился объектом нападения погромщиков. Правда, не антиеврейских, как подумали некоторые, а антигерманских. Было такое «хобби» у русских патриотов во время Первой мировой войны – громить германское посольство, магазины, где на вывесках значились немецкие фамилии, и т. п.

Мать Юрия Андропова, Евгения Флекенштейн, с 1913 года начала преподавать в московской женской гимназии Минсбаха. Этим она занималась до февраля 1917 года, а потом вместе с сыном уехала в провинцию. Там она сменила биографию и повторно вышла замуж. Высока вероятность того, что биологическим отцом Юрия Андропова был не железнодорожник Владимир Андропов, а другой человек. Он мог уйти из семьи, умереть в 1916 году (вспомним запись в одной из автобиографий сына) или погибнуть в Гражданскую войну как белогвардейский офицер. В 1937 году циркулировали слухи о том, что отец Юрия Андропова – царский офицер [41] .

В 1921 году Евгения Флекенштейн вышла замуж в третий раз за помощника машиниста паровоза Виктора Александровича Федорова. После ее смерти второй отчим Юрия Андропова снова женился [42] . В 1922 году (по другим данным, в 1924 году), они перебрались в Моздок (Северная Осетия), где Юрий окончил семилетнюю железнодорожную фабрично-заводскую школу [43] , его второй отчим преподавал там слесарное дело [44] , а мама там же обучала детей музыке, рисованию и немецкому языку. Сейчас это школа № 108 [45] .

С августа по декабрь 1930 года Юрий Андропов работал сначала рабочим на телеграфе, а с декабря 1930 года по апрель 1932 года – учеником и помощником киномеханика Клуба железнодорожников [46] . Тогда же вступил в комсомол.

Понятно, что при наличии такой специфичной биографии Юрию Андропову проще было демонстрировать окружающим свои попытки скрыть «еврейское» происхождение, чем родителей из «бывших».

Миф № 2 Оккультные тайны Лубянки

Темы, такие, как «оккультные тайны Лубянки», экстрасенсы из КГБ и чекисты – охотники на НЛО, популярны у авторов многочисленных «страшилок» и «фэнтэзи» о КГБ. Причем если первую тему активно разрабатывают «историки», описывая результаты своих многолетних «научных» изысканий и напряженных трудов в многочисленных книгах, то вторую и третью тему – журналисты и создатели «документальных» фильмов. Например, американских картин «Секретные файлы КГБ об НЛО» и «Секретные файлы КГБ: паронормальные явления». Обе «документальные» ленты были созданы на рубеже двух веков, но такое ощущение, что сценарии этих фильмов были написаны во время «холодной войны». Очень много антисоветской и антироссийской риторики и страшилок о КГБ. Да и выбор ведущего – актера Роджера Мура, одного из исполнителей роли Джеймса Бонда, – тоже символичен.

Оккультисты с Лубянки… Не будем пересказывать этот миф. Перечислим лишь изданные в последние годы книги, где он подробно и красочно расписан: «Оккультисты Лубянки» [47] , «Советский оккультизм. Тайны НКВД и КГБ» [48] , «Оккультный Сталин. Бесы и демоны советского тирана» [49] , «Битва за Шамбалу. НКВД против Аненеребе» [50] , «Оккультный Сталин» [51] , «НКВД. Война с неведомым» [52] , «Битва за Гималаи. НКВД: магия и шпионаж» [53] и другие. Авторы этих произведений утверждают, что спецотдел ВЧК – ОГПУ – НКВД был создан и занимался исключительно проблемами в сфере оккультизма и паранормальных явлений. А возглавлявший этот отдел чекист Глеб Бокий был великим чернокнижником и магом. В реальном, а не в созданном авторами этих книг магическом мире большинство сотрудников спецотдела занимались совершенно другими делами – вопросами криптографии, проверкой соблюдения требований режима секретности в советских государственных, общественных и партийных учреждениях и другими вопросами, входящими в компетенцию органов госбезопасности.

Зачем Лубянке спецотдел?

Вопреки распространенному мнению, спецотдел ВЧК был создан не для проведения научных изысканий в оккультной сфере, а для решения множества проблем, связанных с организацией криптографической службы и создания системы защиты государственных и военных тайн.

Систему органов шифровальной связи принято называть специальной службой. Эта сфера деятельности в любом государстве всегда остается в тени. О том, как была организована криптографическая служба в начале прошлого века в Российской империи, подробно рассказано в серии статей [54] , поэтому мы не будем останавливаться на этом вопросе. Отметим лишь один важный факт. Советское правительство не могло слепо скопировать достижения предшественников или привлечь кого-то из крупных специалистов к разработке системы шифровальных органов. И дело не только в недоверии к царским чиновникам – когда необходимо, «забывали» про их плохие анкетные данные, – а в отсутствии таких специалистов. Были прекрасные криптоаналитики, способные вскрыть любую шифровальную систему, но не было опытных администраторов, способных организовать их работу. Существовавшие в Российской империи ведомственные специальные службы страдали четырьмя главными и множеством мелких недостатков. Они были учтены Глебом Бокием при создании единой системы органов специальной (шифровальной) службы в СССР. Чекист избежал ошибок своих предшественников. Перечислим основные причины, почему в Советской России систему защиты государственных секретов пришлось создавать «с нуля».

Во-первых, ведомственная разобщенность. МИД, Генеральный штаб и МВД Российской империи имели свои органы шифросвязи. Эти подразделения не только разрабатывали криптосистемы, но и эксплуатировали их, а также контролировали соблюдение всех требований шифродисциплины.

На практике это привело к тому, что на службе в каждом из трех ведомств находились только специалисты, чьи навыки были востребованы. Так, занимался Департамент полиции перлюстрацией корреспонденции и вскрытием шифровальных систем, используемых на линиях связи иностранных посольств и противниками существующей власти, поэтому там служили высокопрофессиональные криптоаналитики. Они занимались исключительно дешифровкой. А вот созданию новых криптосистем уделялось минимальное внимание. Хотя иногда чиновники этого ведомства знакомились с опытом своих коллег, правда, происходило это крайне редко.

Во-вторых, при разработке криптосистем не всегда учитывались отечественные и зарубежные достижения в области криптоанализа.

Один из принципов построения надежных криптосистем, впервые прозвучавший в книге Керкхоффа «Военная криптография» (издана в 1883 году), гласил: «Стойкость шифросистемы может проверить только криптоаналитик, а не ее разработчик». Такого мнения специалисты продолжают придерживаться до сих пор [55] . А в то время дешифрованием занимались только в МИДе и Департаменте полиции. Поэтому в военном ведомстве не было людей, способных реально оценить стойкость использующихся кодов и шифров, минимальное соблюдение требований шифродисциплины.