Жак Сустель - Ацтеки. Воинственные подданные Монтесумы Страница 6

Это были богатые пригороды, как отмечали испанцы, когда пришли сюда. Кортес делает наблюдение, что города на берегу озера уходят в само озеро, что, видимо, означает, что численность населения растет, и, чтобы обеспечить себя территорией для проживания, люди приращивают ее к суше, как это делали в Теночтитлане. Поэтому это был огромный город с пригородами, который, раскинувшись на берегу, теперь вгрызался в озеро, огромная городская территория, охватывавшая более чем миллион человек.

Общий вид. Дороги и движение по ним

По словам Берналя Диаса, конкистадоры «увидели вещи дотоле невиданные, которые не могли даже присниться»: все очевидцы сходятся в том, что город блистал поразительным великолепием. Даже Кортес, отличавшийся от всех холодной расчетливостью, не стесняясь, хвалит красоту зданий. Он особенно отмечает сады, иногда окруженные насыпью, иногда расположенные на уровне суши. Он сообщает о широких, прямых улицах и о движении лодок по каналам рядом с ними, об акведуке, несущем пресную воду в город, о размерах и оживленности рынков.

Гордый идальго в своих письмах к Карлу V доходит до того, что пишет: «Индейцы живут почти так, как мы в Испании, подчиняясь порядку». Он добавляет: «Удивительно видеть, как разумно они подходят к выполнению любого дела».

12 ноября 1519 года, спустя четыре дня после вступления в Мехико, Кортес и его главные военачальники пошли осматривать рынок и великий храм Тлателолько вместе с императором Монтесумой II. Они поднялись вверх по 114 ступеням теокалли и встали на платформу на вершине пирамиды, расположенной перед святыней. Монтесума взял Кортеса за руку «и попросил его взглянуть на огромный город и другие близлежащие города на озере и на множество деревень, построенных на суше… Этот огромный отвратительный храм был так высок, что с его вершины все было отлично видно. Оттуда мы увидели три насыпные дороги, ведущие в Мехико: дорога, соединяющая его с Ицтапалапаном, по которой мы пришли четырьмя днями ранее, с Тлакопаном, по которой позднее нам было суждено бежать в ночь нашего великого поражения… и с Тепейакаком. Мы увидели акведук, который тянется из Чапультепека и снабжает город пресной водой, а через определенные промежутки на трех насыпных дорогах – мосты, которые позволяют воде течь из одной части озера в другую. На огромном озере мы увидели множество лодок. Некоторые из них везли в город продукты, некоторые уплывали, нагруженные товарами… В этих городах мы увидели храмы и молельни в форме сияющих белых башен и бастионов, удивительное зрелище. Мы увидели ступенчатые дома, а вдоль насыпных дорог – другие башни и часовни, которые выглядели как крепости. Итак, полюбовавшись на все это и поразмыслив над увиденным, мы обратили наши взоры на огромную рыночную площадь и на толпу людей на ней, которые что-то покупали и продавали. Глухой неясный шум их голосов можно было услышать на расстоянии больше лиги. А среди нас были солдаты, которые уже побывали во многих уголках света, в Константинополе, в Италии и в Риме; и они сказали, что никогда еще не видели такого хорошо организованного и большого рынка, заполненного такой большой толпой людей».

Все свидетели говорят об одном и том же впечатлении: очень высокие башни, поднимающиеся повсюду над белыми домами с плоскими крышами; организованную деятельность множества людей, как в муравейнике; постоянное прибытие и отплытие лодок по озеру и каналам. Большинство домов были в один этаж – низкие, с плохими крышами. И действительно, только знатным вельможам позволялось иметь в доме два этажа. В любом случае, очевидно, что зданиям, возведенным на сваях в оседающей почве, грозила опасность обрушиться, как только они превысят заданный вес, за исключением тех сравнительно редких случаев, когда дом построен на более твердой почве большого или маленького острова.

Большинство домов с фасадами без окон, скрывавшими от посторонних глаз частную жизнь, которая проходила во внутреннем дворике, вероятно, были похожи на дома какого-нибудь арабского городка, за исключением того, что они были построены вдоль прямых дорог и каналов. В пригородах еще, вероятно, можно было найти простые хижины, стены которых, как в давние времена, были сделаны из тростника и глины, а крыши крыты соломой и травой. Но с другой стороны, с приближением к великому теокалли и дворцам императоров дома становились все более великолепными и роскошными. Там были дворцы высших чиновников и дворцы, которые провинциальные сановники вынуждены были содержать в столице, а также официальные постройки, такие, как Дом Орлов, нечто вроде военного клуба, кальмекак, или высшие школы, тлакочкалли, или арсеналы.

Во всем этом не было однообразия. Там и сям среди плотно прилегающих одна к другой крыш возвышалась пирамида местного храма; на некоторых улицах располагались лавки ювелиров или мастеров украшений из перьев, на других – встречались склады торговцев. И хотя свободного места, кроме огромных площадей, было мало, Мехико был не лишен зелени: в каждом доме был свой собственный внутренний дворик, а ацтеки всегда отличались страстью к цветам. Были также сады вокруг хижин, расположенных в пригороде, где росли и цветы, и овощи, которые иногда располагались на плавающих чинампас; а плоские крыши дворцов вельмож были увенчаны зеленью.

«Главные улицы, – пишет Кортес, – очень широкие и прямые. Некоторые из них и все улицы поменьше наполовину пешеходные, тогда как другая половина представляет собой канал, по которому индейцы плавают на лодках. И все эти улицы от одного конца города и до другого сообщаются таким образом, что вода может полностью пересекать их. Все эти протоки – а некоторые из них довольно широки – перекрыты мостами, сделанными из очень прочных и хорошо подогнанных балок, так что через многие мосты могут проехать в ряд десять всадников».

Это описание подтверждает другой свидетель: половину каждой улицы составляло покрытие из утоптанной земли, вроде кирпичной мостовой, а другую занимал канал. Он добавляет: «Также есть большие улицы, на которых – только вода, и больше ничего, ими пользуются только лодки и баржи, согласно обычаям этой страны; без них невозможно было бы ни передвигаться по улицам, ни выйти из дома». Он рассказывает о людях, «которые разговаривают, гуляя, при этом одни идут по суше, а другие передвигаются по воде». Вся эта сеть улиц была изрезана деревянными мостами, которые при необходимости могли быть убраны, в чем убедились испанцы на собственном опыте, когда ацтеки вытесняли их из города.

На всем своем протяжении до самого центра (ко дворцу Монтесумы можно было приплыть по воде) Мехико был городом озерных жителей и соединялся с берегом тремя насыпными дорогами, о которых упоминают Кортес и Диас. Северная дорога, начинаясь от Тлателолько, достигала суши в Тепейаке, у подножия гор, где раньше располагалось святилище Тонанцин, богини-матери, «нашей высокочтимой матери», и где в настоящее время находится храм Девы Марии Гваделупской. Западная дорога связывала Теночтитлан с городом-спутником Тлакопаном. Третья, ведшая на юг, – раздваивалась: юго-западная ветвь заканчивалась в Койоакане, а восточная – в Ицтапалапане. В месте их слияния стоял двубашенный редут, окруженный высокой стеной, в которой имелись двое ворот; он держал под обстрелом все подступы. Видимо, только южная насыпная дорога была укреплена таким образом, так как именно с этой стороны армия Уэшоцинко, непокоренного города, расположенного по другую сторону вулканов, могла однажды совершить нападение.

Эти насыпные дороги были одновременно и дамбами; небольшая глубина озера сделала их сооружение сравнительно легким: строительство начиналось с двух параллельных рядов свай, а затем пространство между ними заполнялось камнями и утрамбованной землей. Местами в дамбе были оставлены промежутки (разрывы), по которым под деревянными мостами текла вода: в озере временами возникали довольно сильные течения, и было бы опасным сдерживать их. Дороги, которые таким образом проходили по верхней части дамбы, были достаточно широки, по словам Кортеса, чтобы вместить восемь всадников в ряд. Та, что вела из Ицтапалапана в Мехико, имела в длину около пяти миль и, по словам Берналя Диаса, была «прямой, совсем без изгибов».

Насыпные дороги обозначали основные направления, по которым развивался город от своего первоначального центра. Одна ось проходила с севера на юг вдоль линии Тепейак – Тлателолько – великий храм Теночтитлана – Койоакан, а другая – с запада на восток, из Тлакопана до центра Теночтитлана. На востоке развитие города останавливали воды озера, и нужно было по нему плыть до Тецкоко, чтобы оттуда начать путешествие в глубь территории к загадочным «жарким странам», которые всегда пленяли индейцев с высокогорной центральной равнины.