Френсис Д. Фэйн - Боевые пловцы Страница 6

Вторжение на острова Гилберта получило кодовое название операции «Гальваник». В сообщениях о ней американскую общественность поражали неожиданно тяжелые потери. Цензура пропустила в печать наводящие ужас фотографии убитых солдат, тела которых лежали на прибрежном песке, наполовину погруженные в воду. Склонное к оптимизму большинство американцев должно было наконец узнать жестокую правду о том, во что обходится война.

Возмущенные политические деятели, корреспонденты и редакторы газет пытались найти козла отпущения за «трагические ошибки» Таравы, требуя, чтобы они никогда не повторялись. Командование военно-морского флота и морской пехоты понимало, что предстоят еще более кровопролитные бой на сильно укрепленных островах, лежащих на прямом пути к Японии через океан. Оно было полно решимости избежать таких больших потерь, сделав для себя все необходимые выводы из десантной операции на Тараве, сопровождавшейся такими ожесточенными и тяжелыми боями.

Еще до возвращения оперативного соединения[3], одержавшего победу на Тараве, в штаб адмирала Нимица в Пирл-Харборе посыпались доклады, критические замечания и предложения относительно десантных операций.

Незадолго до высадки на Тараве командующий Тихоокеанским флотом адмирал Нимиц дал указание своему флагманскому артиллеристу капитану 1 ранга Т. Хиллу организовать отряд для проведения разведки берега и подрывных работ. Несколько бойцов отряда после высадки десантов на остров Макин и Абемаму (сравнительно небольшой и слабо обороняемый атолл) попытались взорвать отдельные выступающие коралловые рифы и проделать проход для крупных танко-десантных кораблей. Однако эту работу пришлось завершить с помощью бульдозеров.

Контр-адмиралу Тэрнеру, командовавшему 3-ми амфибийными силами во всех десантных операциях от Гуадалканала до Соломоновых островов, как правило, всегда удавалось найти такие районы высадки, подходы к которым не затруднялись какими-либо препятствиями в прибрежных водах. Лишь однажды Тэрнеру пришлось столкнуться с проблемой преодоления кораллового рифа атолла Мунда. Там под руководством капитана 1 ранга Р. Г. Роджерса два строительных батальона прошли специальную подготовку, обучаясь взрывать рифы, чтобы проделать фарватер, необходимый для прохода судов, снабжающих войска, уже высадившиеся на берег.

Отсутствие точных разведывательных данных о рифе чуть было не сорвало десантную операцию на Тараве. Данные фотосъемки относительно глубин в этом районе оказались недостаточно точными и надежными.

Необходимо сказать, что ошибка на какой-нибудь метр при определении глубины воды над рифом может поставить под угрозу исход всей операции. Это навсегда усвоили все те, кто видел, как солдаты морской пехоты с трудом, по пояс в воде, шли сотни метров под жесточайшим обстрелом. Стало очевидно, что теоретических расчетов недостаточно, что впереди десантных войск нужно высылать разведчиков, которые бы точно замеряли глубины и обнаруживали мины и подводные заграждения.

По возвращении в Пирл-Харбор адмирал Тэрнер вместе со своим штабом составил доклад об операции на Тараве и одновременно с этим начал подготовку к операции на Маршалловых островах с учетом уроков, полученных на залитом кровью рифе у Таравы.

Офицеры штаба Тэрнера, Т. Хилл и Д. Тейлор, внесли предложение об организации подрывных работ в районе высадки десантов. Тэрнер тщательно обдумал это предложение, одобрил его и в течение нескольких часов обсуждал с офицерами методы и средства достижения поставленных целей. Капитану 1 ранга Хиллу было поручено добиться утверждения плана создания команд подводных подрывных работ командующим Тихоокеанским флотом и главнокомандующим Тихоокеанским театром военных действий. Хилл успешно выполнил это поручение, после чего перед ним была поставлена задача подобрать необходимые кадры и обеспечить материальную базу.

Большой и постоянный интерес Тэрнера к командам подрывных работ, а также помощь, которую он оказывал им в течение всей войны, способствовали их укреплению. В конечном счете они стали числиться среди самых боеспособных подразделений военно-морского флота.

За год до операции на Тараве в другом конце земного шара амфибийные силы Атлантического флота штурмовали берега Африки. И там десантные суда встретили грозные искусственные заграждения вековой давности, что вызвало необходимость подводных подрывных работ впервые за всю войну на Западе.

Глава 2.

Первые подрывники

Шел первый тяжелый год второй мировой войны, а военно-морской флот уже готовился к наступательным действиям в Атлантике. К лену 1942 года амфибийные силы Атлантического флота были сосредоточены для первой крупной десантной операции («Торч») — высадке войск на побережье Северной Африки.

По данным разведки, противник закрыл боковыми и сетевыми заграждениями устье реки Уэд-Себу — водной магистрали, которая вела к обороняемому войсками правительства Виши аэродрому близ Порт-Лиоте на западном побережье французского Марокко. Необходимо было подорвать тяжелый трос сетевого заграждения, чтобы дать возможность десантным кораблям войти в реку. Для выполнения этого задания требовались специалисты-подрывники. В сентябре 1942 года был сформирован небольшой отряд моряков. Десять членов отряда принимали участие еще в работах по подъему кораблей, потопленных в Пирл-Харборе. Командирами были назначены два офицера аварийно-спасательной службы — старшие лейтенанты М. Старкуэзер и Дж. Дэррок. Отряд насчитывал 17 человек.

Все они прибыли на базу амфибийных сил ВМФ в Литл-Крик (штат Виргиния), где прошли ускоренную подготовку по подрывному делу и тактике десантно-диверсионных групп «Коммандос». Через неделю первая боевая группа подрывников уже пересекала океан, направляясь к побережью Северной Африки, у которого были сосредоточены амфибийные силы.

8 ноября 1942 года, перед самым началом операции, когда пехота, цепляясь за грузовые сетки, выгружалась с затемненных транспортов, открытый тупоносый катер типа «Хиггинс» с 17 моряками, преодолевая прибрежные волны, шел в ночной темноте к неясно вырисовывавшемуся берегу. Морякам казалось, что на берегу все спокойно. Они не знали, что французский гарнизон, занимавший большую каменную крепость Касбах, откуда просматривалась река с сетевым заграждением, был поднят по тревоге.

Когда качавшийся на волнах катер, направляясь к расположенным у устья реки пирсам, приблизился к входу в гавань, налетел шквал и хлынул ливень. Вот что рассказывает один из моряков этого отряда У. Фримэн:

«Катер подхватили волны прибоя, и мы понеслись со скоростью курьерского поезда. Когда мы проскочили мимо пирса, в воздух взвилась красная ракета. Прижимаясь к южному берегу, мы стали медленно продвигаться к сетевому заграждению, и в это время противник открыл огонь. Катер осветили прожекторы крепости, и мы, чтобы скрыться, пошли зигзагом.

Нас обстреляли из 75-мм орудий, но попаданий не было. Американский эсминец открыл артогонь по крепости. Крепость ответила огнем береговой артиллерии главного калибра. Поскольку вся операция строилась на внезапности, нам ничего не оставалось делать, как поскорее убраться оттуда».

На обратном пути в устье реки Уэд-Себу катеру пришлось пробиваться сквозь бурные волны прибоя. Старший лейтенант Старкуэзер так стукнулся о комингс, что сильно повредил себе нос, а один из членов экипажа сломал ногу. Вернувшись на транспорт, подрывники стали готовиться к новой попытке. Продвижению десантных войск мешала река, огибавшая территорию аэродрома. Эскадренный миноносец «Даллас», на борту которого находились ударные десантные подразделения, предназначенные для захвата аэродрома, бесполезно простаивал на рейде, так как вход в реку преграждала сеть.

10 ноября, вскоре после полуночи, подрывники вновь сели на десантный катер, на который были погружены взрывчатка, ножницы для резки проволоки, 2 надувные резиновые лодки, огромный подводный воспламенитель, сконструированный старшиной-артиллеристом Фримэном, и 2 ручных пулемета.

Преодолев полосу прибоя, который на этот раз был еще более бурным, и пройдя мимо пирсов, катер незаметно для противника под покровом ночной темноты приблизился к сетевому заграждению. Сеть держалась на тяжелом стальном тросе толщиной около 4 см. Трос поддерживался на плаву небольшими судами, стоявшими на якоре на некотором расстоянии друг от друга. Над тросом была туго натянута тонкая проволока.

Подрывной заряд, который до этого редко удавалось успешно применить на практике, на этот раз после первой же попытки перебил трос. Тонкую проволоку моряки без труда перерезали. Как только концы троса погрузились в воду и суденышки стало относить вниз по течению, с крепости Касбах французы открыли пулеметный огонь, — очевидно, тонкая проволока была сигнальной.