Георг Мясников - «Душа моя спокойна...» Страница 6

Село, когда-то бедное, заброшенное, начинает набирать силы, верит в свое будущее.

Вернулись в Наровчат. Позвонил Теткину Н.Л. — секретарю Мордовского обкома. Уговорил его дать из Ковылкина 250 тыс. шт. силикатного кирпича для строительства во Вьюнках дома культуры.

12 сентября. Читал ночью о Куприне (воспоминания Иорданской и дочери Ксении). Подумал, что мы очень мало сделали, чтобы увековечить память этого талантливого, противоречивого уроженца земли Пензенской. Надо хоть доску мемориальную повесить на доме и привести его в порядок в Наровчате[32]. Он современник моих наровчатских предков. Может, они и крестили его.

1 ноября. Заехали в с-з «Бекетовский». Село Бекетовка. Пустили коровник, а механической дойки нет. Родилки нет. Кормоцеха нет. В Красном уголке живут шабашники — татары из Елюзани. Домой к зав. клубом. Раньше работала учительницей. Родилась девочка. Дома сидеть некому. Перешла в зав. клубом. Вечером дома мать и отец.

Село 133 двора. За три года (в 1974 г.) родился 1 ребенок, а умерли, кажется, 28 человек за это время. Трагедия нашего села.

Зашли в обветшалый клуб. Снег заметает в дверь.

Одна печка. Механизатор и пом. комбайнера.

— Что вдвоем бродите?

— Девчонок на селе нет. Гулять не с кем!

В селе ничего нет. До железной дороги 26 км. Автобус не ходит. Естественно, что молодежь бежит из этого села.

25 декабря. Заехали домой, а потом в Картинную галерею на открытие выставки Н.В. Кузьмина[33]. Мне дали слово. Пришлось экспромтом рассказывать о Кузьмине, его творчестве. Это выдающийся, даже великий иллюстратор книги. Черная повязка на глазах. Остался один глаз и 30 % зрения. Расходует только на любимое дело — иллюстрацию книги. Остальное время живет в «темноте». Ясный ум, светлая память в 86 лет!

Пистунова[34] немного длинновато, А. Оя[35] — сумбурно.

Беседа с коньяком и кофе в кабинете Сазонова[36] с Пистуновой. Восторженная женщина, много знающая и много видавшая. Очень тонкое замечание о сухости экспозиции в Тарханах. Нет интимных деталей, обращенных к человеку. Этим отличается Михайловское. Там все, как при Пушкине, у нас — много современного, привнесенного. Надо думать!

Показали ей Музей народного творчества. Восторг. Особенно ковер с головой лошади, соломенные фигурки Медянцевой[37] и абашевские игрушки[38]. Опять тонкое замечание: хорошо бы разделить в экспозиции подлинно народное творчество и подделки под него (всякое литье, выжигание и т. п.). Тут есть вопрос!

1978

6 января. Был С.С.Попов[39]. Интереснейший список знатных людей пензенской земли. Надо его, пока есть силы и власть, осуществить и всех прикрепить к реальным местам. Гениальная, не приходившая мне, его мысль: религия живет тем, что утешает! Христос: «Приди ко мне, страждущий, я утешу!» Не понимал этой стороны, а она так важна для понимания всей сущности идеологической работы среди народа.

8 февраля. Заехали в библиотеку. Изумительная патриотка, настоящий сельский интеллигент — Любовь Петровна Сысоева.

Договорились, что она будет думать, а я искать деньги на создание образцовой сельской библиотеки, исходя из понимания того, что это не выдача книг, но место отдыха. Она загорелась!

5 марта. День теплый, но солнце за облаками. Медленно крадется весна. Только бы не оборвалось залпом. Потопит. Сегодня — ставший традиционным праздник «Проводы русской зимы». Вся поляна заставлена палатками. Народ валом валит, и не столько на автобусах, сколько пешком. Веселовские горы (дал с легкой руки такое «веселое» название) все больше становятся местом массового отдыха горожан. Настроение у людей праздничное, веселое. Смотришь и невольно думаешь, какую величайшую глупость в ходе революционных преобразований совершили — отмели, отвергли начисто народные обычаи, уходящие корнями в далекую седую старину. Погоня верхушки за идеей ударила по народу, хотя народ нас на это не уполномочивал. От имени народа лишали народ народных обычаев. Несуразица.

8 марта. Думал о некоторых веяниях. Западная пропаганда душит «правами человека». Мы создали отдел «контрпропаганды». (Замятин!) А вопрос довольно не сложный: базис ни у кого не вызывает сомнения, речь идет о формах и методах действия надстройки. Проще: речь идет о мере демократии в жизни нашего общества и других социалистических стран. Многое можно и нужно изменить, вместо того чтобы создавать отделы защиты существующего.

Кажется, как раз здесь проходит та красная черта, которая отделяет ряд западных европейских компартий (Франция, Италия) от нашего образца. Можно, защищая образец, кое-что в нем и поправить в интересах социализма.

23 августа. На повороте у дороги лежит пьяный мужик с фамилией Аракчеев!

Места здесь — стародворянские. Село Бутурлино выселено из Знаменки. Помещица Олейникова жила в местечке Улан. Так и теперь называется поле. Остались от былого парка кусты роз. Это в Приволье. А в Бутурлине — помещица Авксентьева.

28 августа. Успение. Третий Спас. Первый день молодого бабьего лета. Небо было хмурым, но обошлось без дождя.

До поздней ночи читал Вл. Орлова «Гамаюн». Знал Блока хрестоматийно («Незнакомка», «Двенадцать»), знал по душе. Почему-то в 1961 г. его стихи нравились, переписывал, знал некоторые наизусть. Но… откровенно — никогда по-настоящему его не понимал. Он был для меня поэтом безвременья, даже безличия. Какая-то туманная отвлеченность. Книга Орлова все ставит на место. Впервые я начинаю понимать Блока, как поэта земного. Заслуга книги — проецирование творчества Блока на время, общественную обстановку и личные переживания. Все клубком связалось и породило его поэзию. Вне понимания этого, понять Блока — действительно, великого русского поэта — невозможно.

20 сентября. В 9.00 начал прием населения. Затратил три часа, а прошло 46 человек. Нагрузка адова, если еще принять во внимание, что большинство требует жилье, а половина из них ревет, плачет, закатывает истерики.

Самое сложное — родительницы из детского сада, который отдаем под дом ребенка. Орали долго и много, сквозь слова — какая-то слепая материнская озлобленность, остервенение. Поколебали мою решимость.

После приема — интересный разговор с ленинградским скульптором Аникушиным[40]. Условливаемся, что он берется с благодарностью за Лермонтова, понимает, что Лермонтову ни в жизни, ни в скульптуре не везет. Просит не спешить. Будет делать после Чехова в Москве. Условились, что в октябре он будет в Пензе.

Был в доме ребенка. Зрелище детей, брошенных еще в роддоме матерями — страшное зрелище. Слезы накапливаются при виде грустных детских глаз, неуютности, неустроенности этих несчастных созданий.

Окончательно решили переселять их в более благоустроенный детский сад.

16 октября. По телефону с Вл. Орловым, автором «Гамаюна». Поздравил его с замечательной книгой, прелесть которой вижу в том, что Блок, его поэзия впервые предстали реально, ощутимо, перестали висеть в воздухе. Я воспринял поэзию Блока как отражение его восприятия эпохи, личных переживаний.

Орлов доволен. Это — цель его всей жизни.

В Ленинграде открывают мемориальную квартиру. Я сказал о Бекетовке и Алферьевке. Вспомнили об Урлейке. Жил там старший брат Бекетовых — Алексей.

О последних месяцах. Я сказал, что понял, в чем дело. Он — да! Мне хотелось оставить его молодым в памяти. Последние дни [Блока] мучительны, в том числе и от невнимания к нему. Все бросили. А это накладывает тень. Едва ли это надо. Просто умолчал!

Благодарит за Блока. Память о нем.

16.00 на телевидении. Просмотр фильма о хлебе.

Вечером беседа с мальчишками (их пятеро), которые свалили памятник Лермонтову в сквере, перевернули скамейки. Ничего понять не мог — что за радость? Что-то разрушительное есть в молодежи… Жалко их и родителей.

31 октября. К вопросу о религии:

— ясно совершенно, что христианская религия на Руси сыграла прогрессивную роль. Владимир умно выбрал веру, пожалуй, самую демократическую. Скоро 1000-летие!

— религия христианская — первая идеология русского государства, основа его консолидации и объединения;

— в борьбе с монгольским игом Сергий Радонежский сыграл решающую роль, вдохновив Дмитрия Донского на Куликовскую битву;

— на основе религии у нас родились книгопечатание, живопись, музыка;