Красная площадь - Евгений Иванович Рябчиков Страница 6

В библиотеке Музея-квартиры В. И. Ленина в Кремле сохранилась книга С. П. Бартенева «Московский Кремль в старину и теперь». Ленин испещрил ее своими пометками, которые говорят о том, что Владимир Ильич внимательно изучал историю Кремля и Красной площади. Три дня в общей сложности было выделено Лениным для детального ознакомления с Кремлем и Красной площадью. Владимир Ильич осмотрел Грановитую палату, побывал в безлюдных сырых соборах, прошел по Большому Кремлевскому дворцу, дважды посетил патриаршую библиотеку, расположенную в пристройке к колокольне Ивана Великого. Все интересовало его, и сопровождавшие его лица не успевали отвечать на вопросы. Их поразило, как много знал Владимир Ильич о древних соборах, теремах и палатах.

Ленин дважды совершил «путешествие» по зубчатым кремлевским стенам. Ему приходилось не раз подниматься и спускаться по крутым лестницам, поскольку прямого пути через крепостные башни не существовало. Владимир Ильич обратил внимание на необходимость реставрации Никольской башни под наблюдением архитектора. Глубокий интерес Ленина к прошлому Кремля и Красной площади повлек за собой не только начало научно обоснованных реставрационных работ, но и детальное изучение величайшей сокровищницы, познание ее истории. Не раз Владимир Ильич останавливался у проемов между зубцами стены и с высоты осматривал Красную площадь. В ту пору Красная площадь выглядела сурово и пустынно. То там, то тут уныло плелись истощавшие лошади, медленно тащился переполненный трамвай, пассажиры висели на его дверях и буферных решетках; чадя бензиновой гарью и взбивая сырой снег, катили редкие грузовики, заполненные красногвардейцами с винтовками. Около Исторического музея занимались красноармейцы. Возле Лобного места теснились юродивые и нищие. За всей этой суровой повседневностью виделись недавние картины боев на Красной площади. Красная площадь как бы раскрывала свою судьбу, тесно сплетенную с важнейшими историческими событиями в жизни России…

2

Ретроспектива

Вернемся к повествованию о древней истории Москвы и ее Красной площади. Мы прервали его на тех страницах, когда после Куликовской битвы Москва восторженно встречала победителей.

Но блестящая победа русских воинов на Куликовском поле еще не была концом татарского ига, а скорее всего стала началом конца. Не прошло и двух лет, как московская рыночная площадь вновь увидела татарских конников. Новый хан Тохтамыш решил взять реванш за Куликовскую битву и подтвердить свою власть над Русью. В 1382 году его войска пришли на Русь через Дикое поле - пустынные степи на юго-востоке - и подошли к Москве. В ту пору прославленный в битвах с Золотой ордой князь Дмитрий Донской был вынужден уехать в Кострому и дальше на север собирать войско для пополнения своих отрядов.

Приближение к Москве хана Тохтамыша вызвало панику. Бояре истолковали отъезд Дмитрия Донского как бегство и один за другим стали покидать город. Знатные люди, желая сохранить свое имущество, пытались склонить москвичей подчиниться татарскому хану. Но простой народ - землепашцы, огородники, ремесленники, мелкие торговцы - не поддались на эти предательские уговоры. Мятежники-патриоты, как назвал их впоследствии известный историк Москвы И. Е. Забелин, взяли власть в свои руки и решили стоять до конца. «Не устрашимся татар, - говорили они, - тверд град наш, стены каменные, врата железные».

Чтобы татары не могли скрываться от стрел и копий защитников Кремля за домами у его стен, посадские люди сами сожгли свои избы и с женами и детьми ушли в крепость.

Трое суток Тохтамыш безуспешно штурмовал Кремль. Его защитники стойко выдерживали бешеный натиск врага, поражали противника стрелами, копьями, поливали взбиравшихся по лестницам татар кипятком и горячей смолой. Какой-то купец-суконник «москвитин Адам» меткой стрелой, пущенной с Фроловских ворот, поразил насмерть татарского царевича. В эти же дни, как утверждает летопись, впервые с кремлевских стен загремели пушечные выстрелы - началась история русской артиллерии.

Утратив надежду взять Кремль приступом, Тохтамыш через парламентеров предложил москвичам в знак покорности отворить ворота крепости и дать ему небольшой выкуп, после чего он обещал уйти в Орду, После некоторых колебаний это предложение было принято, видимо, под влиянием феодальной верхушки, опасавшейся «черных людей». Но как только распахнулись створы ворот, полчища татар ворвались в Кремль, разграбили его, сожгли все дотла, утопили женщин и детей в реке, убили и ранили множество мужчин.

Скорбью дышат слова летописца, повествующего об этом ужасном бедствии: «И бысть оттоле огнь, а отселе меч, овии, от огня бежачи, мечем помроша, а друзии, от меча бежачи, огнем згореша; и бысть им четверообразна погуба: первое - от меча, второе - от огня, третие - от воды, четвертое - в полон поведени быша». Далее летописец рисует картину Москвы после Тохтамышева погрома: «И бяше дотоле прежже видети было Москва град велик, град люден, град многочеловечен… и паки в едином часе изменился видение его, когда взят бысть и посечен, и пожжен… и ничего его видети, разве токмо земля и персть, прах, пепел, трупья мертвых многа лежаща…»

Но недолго праздновали татары свой успех, купленный ценою вероломства и клятвопреступления. Лишь только разнеслась весть, что князь Дмитрий с большой ратью движется к Москве, Тохтамыш увел свое войско обратно в Орду.

Страшное зрелище представляла Москва после нашествия Тохтамыша. Кремль внутри был опустошен и сожжен, в огне погибло множество ценностей. Рыночная площадь представляла собой черное пепелище, усеянное трупами изрубленных москвичей. Мало что уцелело и на посаде.

Нашествие Тохтамыша на Москву было далеко не последним. В 1408 году посад был вновь сожжен татарским князем Едигеем. В 1451 году на Москву напал большой отряд татарского царевича Мазовши. Всего сутки стоял Мазовша под Кремлем, но и за это время татары успели разграбить и поджечь деревянный посад.

Историки часто отмечали поразительную «живучесть» Москвы, которая столько раз опустошалась врагами и стихийно возникавшими пожарами и каждый раз, поистине как мифическая птица Феникс, возрождалась из пепла, оживала, становилась сильнее и богаче.

В большой степени этому способствовало то обстоятельство, что в сознании народа Москва всегда была «первым градом» Руси. Еще существовали независимые от московского великого князя другие княжества, по-прежнему были славны и богаты купеческие республики - «господин Великий Новгород» и Псков, но с каждым десятилетием меркла их слава, уменьшалось их значение по сравнению с Москвой. А страна и народ сознавали: жива Москва - живет и Русь!

Становление