Александр Бондаренко - Тайные страницы Великой Отечественной Страница 60

ЯМПОЛЬСКИЙ: Вероятно, немцы оценили эффективность партизанской борьбы, организованной нашей партией на временно оккупированной территории Советского Союза, и решили перенять этот опыт, создав свое партизанское движение под руководством национал-социалистской партии Германии.

— Очевидно, наши органы государственной безопасности могли предполагать, что гитлеровцы попытаются создать свои партизанские отряды?

ЯМПОЛЬСКИЙ: Скажем точнее: уже где-то в конце 1944 года в ГКО начали поступать сведения о том, что немцы готовят свою партизанскую войну. Информация поступала от нашей разведки.

— А кто у нас противостоял проискам германской разведки и различной ее агентуре в период Берлинской операции?

ЯМПОЛЬСКИЙ: Напомню, что органы госбезопасности вступили в войну в составе 3-го управления НКО, созданного в результате реорганизации органов в апреле 1941 года. Существуют различные мнения относительно правильности этого решения. Если рассматривать нашу предвоенную стратегию как наступательную, то, вероятно, нужно согласиться, что введение органов госбезопасности в структуру НКО было правильным. Если же рассматривать ситуацию, которая сложилась после нападения Германии на СССР, то, вероятно, нужно согласиться с теми, кто говорит, что это было неправильно.

В наступательной операции органы госбезопасности должны быть вместе с Вооруженными силами, что позволяет более эффективно решать все задачи. Поэтому в июле 1941-го эти 3-и управления были введены в НКВД в качестве особых отделов НКВД СССР. Но в апреле 1943 года по решению ГКО была создана военная контрразведка «Смерш», введенная в состав НКО, поскольку началось наступление. Начальник «Смерша» Абакумов являлся заместителем наркома обороны. Фактически военная контрразведка была автономна, а юридически — входила в состав НКО. Так вот, после того как сообщение о подготовке немцев к партизанской борьбе поступило в ГКО, Сталин дал Абакумову указание разработать эффективную систему мер по борьбе с этой партизанской деятельностью...

СЕНЯВСКАЯ: Кстати, вам не попадались документы, свидетельствующие о том, что у немцев были специально подготовленные группы, которые, переодевшись в форму бойцов Советской армии, совершали зверства над собственным гражданским населением для того, чтобы побудить их к партизанской войне?

ЯМПОЛЬСКИЙ: Такие документы мне не попадались. Но попадались другие, о том, что отдельные наши военнослужащие-дезертиры объединялись в какие-то банды, терроризировали местное население, вызывая тем самым отрицательное отношение к Красной армии. Органам госбезопасности приходилось решать и эту проблему... Хотя, я думаю, не исключено, что есть и такие документы, о которых вы говорите.

СЕНЯВСКАЯ: В политсводках, в политдонесениях мне попадались специальные предупреждения нашим бойцам на фронте, что могут встречаться вот такие группы.

ЯМПОЛЬСКИЙ: Конечно, ведь немцы имели большой опыт провокаций. Они так действовали и на территории СССР с началом войны, когда переодевались в красноармейскую форму, захватывали мосты, уничтожали линии связи — это было подразделение «Бранденбург-800». Думаю, приобретенный опыт они использовали и на своей территории.

СЕНЯВСКАЯ: Просто парадоксальная ситуация — когда против своих же зверствовали...

ТЮШКЕВИЧ: А вспомните, как в Гляйвице они своих же перестреляли, изобразив нападение поляков на немецкую радиостанцию? Фактически это послужило поводом к началу Второй мировой войны.

ЯМПОЛЬСКИЙ: Да, тогда они своих уголовников переодели в польскую форму — и всех перебили...

СЕНЯВСКАЯ: Я почему спрашиваю об этом? Сейчас, когда усиленно поднимают вопрос о том, что наша армия якобы творила на территории Восточной Пруссии, возникает встречный вопрос: а в какой мере здесь были задействованы и собственные диверсионные группы немцев?

— Думаю, узнать об этом будет очень непросто — ведь это только мы, опять-таки, чуть ли не с радостью вешаем на себя всех собак. Другие, повторюсь, каяться не спешат...

ЯМПОЛЬСКИЙ: Итак, ГКО решил разработать эффективные меры борьбы с этой возможной партизанской деятельностью на территории Германии. Еще 3 февраля 1945 года начальник главного управления военной контрразведки НКО СССР — он же уполномоченный НКВД СССР по 3-му Белорусскому фронту...

— Уточним, что уполномоченными НКВД на фронтах были поставлены крупные руководители органов госбезопасности и внутренних дел. Вы сейчас говорите о Викторе Семеновиче Абакумове...

ЯМПОЛЬСКИЙ: Да, конечно. Так вот, он сообщал в НКВД СССР об аресте немецких диверсантов в тылу 3-го Белорусского фронта. Это было на территории Восточной Пруссии. Он сообщал, что немцы, как военнослужащие вермахта, так и отдельные активные члены национал-социалистской партии, начинают организовывать в тылу советских войск подрывную деятельность, готовят диверсии и террористические акты. Перед отступлением немецкие войска вырывали в лесистой местности соответствующие убежища, хранилища, куда закладывали большое количество вооружения для своих партизан...

ХАЗАНОВ: Однако Германия капитулировала, после чего активное централизованное сопротивление прекратилось.

ЯМПОЛЬСКИЙ: Думаю, не только поэтому Для локализации подрывной деятельности немецких спецслужб на территории Германии Главным управлением ВКР «Смерш» было сделано немало. Конечно, пойманных террористов и диверсантов уничтожали на месте преступления — но, думаю, более действенной была организация профилактической работы. Так, на территории всех фронтов все мужчины от 17 до 50 лет, годные к труду и способные носить оружие, были мобилизованы в трудовые колонны. Были созданы лагеря, где собирали мобилизованных, для чего давался определенный срок. После этого в лагерях проводились профилактические мероприятия, и тех, кто был уличен в преступлениях и подрывной деятельности, заключали в соответствующие лагеря, а остальных сводили в трудовые батальоны, 700-1200 человек, для восстановления разрушенного.

— Таким образом их не только изолировали от возможного воздействия нацистской пропаганды, но и давали им реальную возможность приносить пользу своей родине...

ЯМПОЛЬСКИЙ: Несколько подробнее скажу о работе управлений военной контрразведки фронтов, которые участвовали в Берлинской операции. Вот докладная записка УКР «Смерш» 1-го Белорусского фронта, в которой сообщается, что за период с 1 января по 17 апреля в полосе фронта задержано 88 тысяч 814 человек. «Л том числе шпионов и диверсантов — 562 человека, агентов контрразведывательных органов — 308, комсостава РОА — 84, изменников Родины — 1196». Перечисляется изъятое оружие: пулеметов — 277, винтовок — 3145, автоматов — 139... УКР «Смерш» 1-го Украинского фронта перед штурмом Берлина было арестовано 53 агента немецкой разведки и выявлены характерные особенности ее подрывной деятельности — выброска диверсантов, заброска связников к окруженным группировкам противника. В числе агентов немецкой разведки, арестованных УКР «Смерш» 2-го Белорусского фронта, были четыре человека, выброшенных на побережье с заданием выявить дислокацию наших подводных лодок и контролировать перемещение войск. Было выяснено, что еще в конце марта 1945 года немецкая разведка забрасывала свою агентуру в глубокие тылы Советского Союза. Кстати, в последующем немцы передали всю свою агентуру на связь американцам... Контрразведчики 2-го Белорусского фронта также узнали, что для выполнения задания гитлеровцы перебросили на самолетах на территорию Померании мальчиков-подростков. Всё, война заканчивается, а они детей на смерть посылают...

СЕНЯВСКАЯ: Сейчас на Западе, особенно в самой Германии, пытаются переставить акценты в оценке роли советского солдата-освободителя. В этой связи все чаще поднимают вопрос о якобы жестоком обращении советских военнослужащих с немецким гражданским населением. Да, поначалу отдельные эксцессы имели место, но они были быстро и решительно пресечены советским командованием. Но главное, что для армии-победительницы была характерна ненависть к сражающемуся врагу и великодушие к поверженному, и уж тем более — к мирному населению. Фронтовик Перфильев, вспоминая о боях за Берлин, говорил: «Бились за каждый коридор, каждую комнату... Гитлеровцы превращали обычно дом в крепость, которую приходилось штурмовать. И помню, во время одного из таких штурмов, когда бой грохотал вверху, на этажах, мне и еще нескольким солдатам нашего батальона пришлось в кромешной тьме, почти вплавь, вытаскивать немецких детишек, женщин, стариков из затопленного фашистами подвального помещения. Там бой, а мы детишек спасаем. Не могли мы, советские люди, смотреть на гибель детей... Чужих детей, стариков, женщин. Уж так воспитаны мы...».

ТЮШКЕВИЧ: Действительно, Красная армия проявляла подлинный гуманизм. Я уже не говорю о том, какая была оказана помощь населению. Но ведь потом в плен сдались 480 тысяч — можно же было обращаться с ними так, как они обращались с нашими пленными, но этого же не произошло...