Мы, собаки и другие животные: Записки дрессировщика - Затевахин Иван Игоревич Страница 60

— Нет, Анатольича не покусал! — сняла напряженность Неля.

— Слава богу, — вырвалось у меня, и я с облегчением продолжил: — Для начала сделайте ему нормальный вольер и запирайте в нем пса, когда приходят посторонние.

— А кто посторонние? — спросила Неля.

— Все, кто не живет с ним под одной крышей! — решительно ответил я.

— Ну, вольер мы уже начали строить, через неделю будет готов, — сказала Неля.

— Далее. Нужно, наконец, начать с Полем заниматься!

— Ты же знаешь, нам некогда.

— Ну давай я пришлю тренера. Он обучит Поля, а затем научит вас с ним справляться.

— Ой, Ванька, — в голосе Нели появились просительные интонации, — а может, для начала ты сам приедешь, посмотришь?

— Приеду, конечно, но заниматься будет все же другой специалист, мой ученик, большой профи.

— А Поль его не сожрет? — заволновалась Неля.

— Да нет, что ты, это же его профессия, — успокоил я хозяйку пса.

Так или иначе, но визит к разошедшемуся Полю был отложен недели на полторы, и за это время, слава богу, ничего страшного не произошло. Гай. Игорь Гай

Тут уместно сделать небольшое отступление. Пример Поля наглядно показывает, что раннее тестирование собаки порой дает сбои. Можно с достаточной уверенностью предсказать, будет собака трусливой или, наоборот, смелой, будет она истеричной или железобетонно устойчивой к нагрузкам. Можно также предсказать, будет ли она склонна к доминированию в группе, и много еще чего… Но узнать заранее все нюансы будущего характера собаки невозможно хотя бы потому, что перед визитом «проверяльщиков» щенок мог здорово набегаться, устать и крепко спать, демонстрируя в целом нетипичное для себя поведение. Но, может, это и не так плохо? Какая-то загадка должна оставаться, иначе и жить с питомцем и наблюдать за его развитием будет неинтересно! Главное — не проглядеть трусость и невротичное поведение… И здесь я не советую особо рассчитывать на мнение заводчиков-владельцев. По ряду причин оно может не соответствовать действительности. И кроме того, даже самый честный заводчик не может знать, какие нюансы поведения щенка для вас особенно важны.

Вернемся, однако, к нашему главному герою — «немцу» Полю, неожиданно ставшему грозой поселка. Сам заниматься с Полем я уже не мог — не было времени, да и в чисто житейском плане это было неудобно. Поэтому я позвонил Игорю Гаю, своему товарищу, в конце 1980-х — начале 1990-х работавшему тренером в моей группе.

— Хай, Гай! — сказал я в трубку.

— Привет, — с оттенком усталости в голосе ответил Гай.

— Есть дело! Надо помочь с дрессировкой хорошим людям. — И я изложил краткую историю Поля и его взаимоотношений с владельцами.

— А как, ты думаешь, я к нему подберусь? — слегка напряженно спросил Гай.

— Очень просто! — Мой голос выражал максимальный оптимизм. Действительно, чего бояться-то? Я лично уверен в своих методах, и к тому же на встречу с агрессивным Полем пойдет Гай, а не я.

Тут, вероятно, следует пояснить читателю, почему я обратился именно к Гаю, а не к кому-либо из других тренеров, знакомых с моими подходами к дрессировке. Дело в том, что Игорь Юрьевич Гай являет собой зеркальное отражение тезиса о том, что недостатки являются продолжением достоинств. Тут все наоборот. Достоинства Гая есть прямое продолжение его (относительных) недостатков. Дело в том, что Игорь Гай, как бы это правильно сказать, крайне осторожный, неторопливый и терпеливый тренер. Каким бы видом дрессировки он ни занимался, он никогда не будет форсировать подготовку, не перегрузит и не спровоцирует собаку. Он обойдет все острые углы, предпочтет перестраховаться там, где 99% других тренеров не задумываясь пойдут дальше. Гай никогда не испортит собаку, не сломает ее. Именно эти его качества меня и привлекли: с одной стороны, работа предстоит серьезная и мужская, а с другой — форсировать ее не стоит.

— Игорь, — сказал я, — в данном случае нам придется совместить шоу с жизнью. Будем использовать особенности территориального поведения собак. Поль особо далеко за пределы поселка не ходит. Это в поселке он «орел», а вне его наверняка нет. Итак, вот мой план! Хозяйка отводит собаку в наморднике в лес и привязывает к дереву (все под моим контролем). Мы уходим. Я полчаса заговариваю зубы хозяйке, чтобы не переживала. После этого ты идешь в лес и заговариваешь зубы уже собаке. Поль, посидев в одиночестве в лесу, будет готов «отдаться» первому встречному, не говоря уже о таком видном парнише, как ты, Игорь Юрьевич. Поговоришь с ним, успокоишь — и он твой.

— А он в наморднике будет? — заволновался Гай, прерывая мой монолог.

— Говорю же, в наморднике. Ну хочешь, возьми на всякий случай «ортопедический» рукавчик.

Тут следует уточнить, что имел я в виду не современные рукава скрытой защиты, а те, которые мы делали для себя сами из старых пожарных шлангов, подгоняя их под размер.

— А он рукав раньше видел? — опять уточнил Гай, выдавая вопросом крутого профи. Если пес ранее «видел» (то есть кусал) рукав, то и реакция у него на это средство дрессировочного процесса будет соответствующая.

— Да не видел он его с роду! — Терпение в диалоге никогда не было моей сильной чертой. — Он сам кусаться научился.

— С помощью окружающих, — многозначительно добавил Гай.

— Но не с твоей же!

— Ладно, ладно, понял я уже, — успокоил меня Гай, — дальше-то что?

— Дальше ты отвязываешь его, начинаешь управлять, командуешь «рядом» — «сидеть» — «лежать», лакомством подкрепляешь, сам, что ли, не знаешь?

— Все я знаю, — размеренным голосом сказал Гай, — надо все уточнить.

— Потом — ап! Парад-алле! Ты выходишь из леса с усмиренным монстром на поводке, в ослепительно белой рубашке, хозяйка от счастья в обмороке, ты в шоколаде! Великий маэстро Игорь Гай, прошу любить и жаловать!

— Это ладно, — вернул меня на землю Гай, — а если в лесу он бросится на меня?

— Не бросится!

— Ну а вдруг?

— Вдруг… Вдруг бывает только журнал «Друг»! — отрезал я. — Немного надавишь, а что делать? Он в наморднике, ты в ортопедическом рукаве. Но он не бросится!

— А хозяйка?

— Хозяйку я беру на себя! Ты забыл?

— Нет, но я уточняю.

— Ты что, не хочешь работать, что ли?

— Я?! — удивился Гай. — Просто хочу все выяснить. А когда мне из леса-то выходить?

— Думаю, — железным голосом сказал я, — ты это поймешь сам.

— Пойму, пойму, — в голосе Гая появились сварливые нотки, — это я так спросил. Мало ли что ты еще понапридумываешь. Когда едем? Где встречаемся? Торжество дарвинизма

Как разворачивались дальнейшие события? Да очень просто. Неля, с которой я старался в это время поддерживать непринужденную беседу, отвела Поля в лес. В качестве обнадеживающего я отметил тот факт, что агрессивный энтузиазм Поля по мере удаления от участка убывал в геометрической прогрессии — что, собственно, и требовалось доказать. Привязав «немца», мы отошли метров на 200 и присели на небольшой полянке таким образом, чтобы ветер дул в нашу сторону — так Поль нас не мог видеть и учуять. Оставшись один, пес стал лаять, причем в его голосе мне слышались нотки крайней неуверенности. Потом он затих, изредка взлаивая. Где-то через полчаса к нам подошел Гай.

— Ну, я пошел, — сказал он, бросив на меня укоризненный взгляд.

— Ступай, ступай, — напутствовал я его, — Поль уже заждался.

— А он справится? — волнуясь, спросила Неля, глядя на суховатую фигуру тренера, осторожным шагом удалявшегося от нас.

— Да запросто! — уверенно сказал я и перешел к беседам на отвлеченные темы.

В какой-то момент из лесу послышались странные звуки, затем все стихло. Минут через 40 на полянке появился Гай с присмиревшим Полем на поводке. Укротитель был серьезен и весь сконцентрирован на процессе.

— Мы пришли, — с озабоченно-серьезным выражением на лице сообщил Гай.

— Без эксцессов? — спросил я.

— Да все вроде в норме, — сказал Гай скромно.

— Занимались?

— Всю дорогу!