Барбара Мертц - Рим. Две тысячи лет истории Страница 63

Будучи епископом Имолы, Пио Ноно на своем опыте познал, как плохо местные приходы управлялись администрацией Ватикана. Он считал себя либералом, но не обладал ни умственными способностями, ни образованием для того, чтобы справиться с самым мощным кризисом папской власти, охватившим ее со времен протестантской реформации. Другой его слабостью было тщеславие – ни один римский понтифик, включая и святого Петра, не оставил своего имени на таком большом количестве церквей и других религиозных памятников, как Пий IX.

После революционных событий 1848 года, когда многие европейские правители пошли на уступки своим восставшим подданным, в Италии разразился кризис. Миланцы и венецианцы восстали против австрийцев, которые правили ими; их поддержало либеральное государство Пьемонт, ставшее центром движения за объединение страны. Пьемонтский король Карл-Альберт проиграл все сколько-нибудь важные сражения, но победа австрийцев в войне не принесла мира Риму.

Осенью 1848 года Пио Ноно, пытаясь найти выход из кризиса, назначил графа Пеллегрино Росси, натурализовавшегося француза, своим новым министром внутренних дел. Росси был близким другом и доверенным человеком папы, несмотря на то что его книги были внесены в список запрещенных. Граф настоял на проведении частичных реформ, допущении светских людей в папские административные органы и прокладке новых железных дорог и телеграфных линий. Однако это только усилило взаимную вражду между папской властью и населением, и Росси разделил участь многих реформаторов – 15 ноября он был убит ударом кинжала во дворце Канцелярии. Через десять дней папа бежал из Рима. Его быстрый переход от либерализма к союзу с врагами свободы показался некоторым историкам совершенно непонятным, но, вероятно, в душе он никогда и не был либералом. Как говорил один из историков, сам Пио Ноно и все остальные принимали его природное добродушие за либерализм. После трагической гибели Росси от руки фанатика-республиканца от этого добродушия не осталось и следа. Кроме того, папа почувствовал угрозу своей власти – а этого ни один понтифик, каким бы обаятельным он ни был, никогда не потерпит.

Римляне тут же установили умеренный демократический режим, а будущий французский император Наполеон III бросился защищать монархию и папу. Он послал войска и велел им захватить Рим, который оборонял Джузеппе Маццини, один из самых знаменитых героев Рисорджименто. К нему скоро присоединился еще более знаменитый борец за свободу, Джузеппе Гарибальди.

Этот Джордж Вашингтон или Этан Аллен Италии родился в Ницце – предположительно 4 июля 1807 года. Достигнув зрелости, он присоединился к Маццини, боровшемуся за свободу Италии, но их заговор был раскрыт, и Гарибальди пришлось бежать из страны, чтобы сохранить жизнь. Он уехал в Уругвай, где сражался за свободу этой страны, но его сердце принадлежало Италии, и, когда в стране в 1848 году снова вспыхнула революция, он вернулся и поступил на службу Карлу-Альберту Пьемонтскому. Вскоре он приехал в Рим, чтобы помочь Маццини защитить его от французов.

С ним прибыл и его знаменитый Итальянский легион – тысяча триста суровых, закаленных в боях вояк. Гарибальди въехал в город на белом коне и выглядел очень романтично. Он и его люди сражались как герои. Они так яростно защищали ворота Святого Панкрацио на другом берегу Тибра, что французам пришлось начать осаду города. К 30 июня Гарибальди понял, что положение безвыходное. Два дня спустя он устроил прощальную церемонию на площади Святого Петра. Сидя на своем белом коне, суровый и полный величия, он признал свое поражение, но не отказался от дальнейшей борьбы: «Я не обещаю никому ни денег, ни жилья, ни еды; я могу обещать только голод, жажду, вынужденные переходы и смерть. Пусть те, кто любит свою страну не на словах, а на деле, присоединятся ко мне».

Так началось знаменитое отступление Гарибальди, которое стало для этого хитрого полководца в некотором роде настоящим триумфом. Он сумел ускользнуть от французов и австрийцев, не говоря уж о враждебно настроенных итальянцах, которые пытались его схватить. Однако этот поход принес ему личное горе – его верная жена Анита, сопровождавшая Гарибальди во всех превратностях военной кампании, умерла от лихорадки. Она скончалась около Равенны, в болотах, где Гарибальди нашел временное убежище и откуда уехал в Нью-Йорк.

Здесь, подобно герою Горацио Алджеру, Гарибальди сколотил себе небольшое состояние в качестве шкипера, занимавшегося торговлей. Он получил американское гражданство, но коммерческий успех не погасил его любви к родной стране и не уменьшил его желания бороться за ее свободу и единство. Лидеры итальянской революции не отказались от борьбы, а римляне томились под пятой Пио Ноно, который давно уже забыл о своих либеральных замашках.

В то время Рим считался одним из самых грязных городов Италии – грязнее его был только Неаполь. За выбрасывание мусора из окон полагался штраф, но никто не обращал на эту ерунду никакого внимания. Улицы не имели освещения; сточные канавы были открытыми, в городе свирепствовали болезни.

Пока Римом правил папа, он отказывал протестантам в праве на постройку своей церкви. За Порта дель Пополо, за городом, находился заброшенный амбар для зерна – здесь приезжим из Англии и Америки позволялось проводить свои службы. Этот амбар окружали злые римские полицейские, которые прогоняли всякого, кто не казался им протестантом, ибо «привилегия» молиться в этой развалюхе принадлежала только «еретикам», глубоко погрязшим в грехе. В конце концов в 1866 году американский дипломат генерал Руфус Кинг превратил свое жилище в часовню для американских протестантов. Домовладелица Кинга пришла от этого в такой ужас, что, когда он уехал, велела окурить его комнаты.

Пока Пио Ноно, с помощью французской армии, держал Рим под своим наманикюренным ногтем, вся Италия бурлила. Гарибальди снова откликнулся на зов сограждан. С тысячью своих краснорубашечников освободитель взял Сицилию и Неаполь, и в 1861 году было провозглашено создание королевства Италия, конституционным монархом которой стал Виктор Эммануил II Пьемонтский. Однако Рим был все еще в руках папы, и в 1867 году власти арестовали Гарибальди, который, естественно, не входил в число любимчиков Пия. Освободитель Италии ехал в поезде, недалеко от Флоренции, и поднявшийся по ступеням его вагона подполковник карабинеров, сгорая от стыда, вежливо произнес: «Я в ужасе… Мне страшно неудобно… Я огорчен, что вынужден сообщить вам… вы арестованы».

Гарибальди был столь же учтив, но и нисколько не смутился. Он прекрасно понимает, заявил он, что полковник выполняет свой долг. Однако полученный им приказ не имеет законной силы. Он, Гарибальди, не только генерал и депутат парламента Итальянского королевства, но и американский гражданин! Поэтому его нельзя арестовать.

Папа проклял Итальянское королевство, но в 1869 году давление на него стало совсем непереносимым. Пио Ноно созвал собор, первый после Трентского собора, собравшегося три века назад, и заставил его участников, несмотря на активное сопротивление представителей других наций, принять новый указ. Доктрина непогрешимости папы гласит, что понтифик, выступая перед верующими с кафедры, не может ошибаться в вопросах веры и морали. Однако эти категории можно трактовать по-разному, благодаря чему этот указ можно распространить и на вопросы политики. Папа надеялся, что этот закон станет в его руках мощным оружием. Но он ошибся, хотя он был, пожалуй, единственным человеком, который этого не понял. Проголосовав за принятие указа, Святые Отцы быстренько собрали свои вещи и уехали в Рим. Через месяц, после падения своих преемников, Наполеон III, которому пруссаки устроили свой Ватерлоо в Седане, отозвал из Италии свою армию, удерживавшую папу на троне в течение двадцати лет. Вскоре после этого войска королевства Италии вошли в Рим.

Среди римлян, встретивших своих освободителей буйными криками восторга, была и группа людей, у которых имелась особая причина для радости. Их жизнь при Пио Ноно известный исследователь средневекового Рима Фердинанд Грегоровиус описывал так: «Вытесненные в мрачный и заброшенный район города Рима, расположенный на другом берегу Тибра, напротив Трастевере, римские евреи вели там такую же жизнь, как и в древние времена, фактически отрезанные от всего человечества».

Грегоровиус великолепно описал положение евреев, но в одном он был неточен. Римские евреи жили в XIX веке совсем не так, как в древности. В языческом Риме не было гетто.

Турист, который захочет познакомиться с увлекательной историей римской еврейской общины, одной из самых старых и самых уважаемых в Европе, должен начать с Римского форума, с арки Тита. На ее внутренней стороне изображено разграбление Иерусалимского храма в 70 году н.э. Мы видим римских солдат, уносящих священные сосуды и светильники. Когда победоносные войска вернулись в Рим, с ними приехал блестящий еврейский историк Йозеф Флавий, предавший свой народ, чье романизированное имя свидетельствует о его отступничестве. По этому поводу римские евреи погрузились в траур, и многие века ни один правоверный еврей не ступал под эту арку, на которой изображена эта кощунственная сцена.