Борис Тененбаум - Тюдоры. «Золотой век» Страница 66

Уж о чем они в этой опочивальне поговорили, так и осталось тайной, но на следующий день ему было предъявлено обвинение в неповиновении. В ответ граф обвинил в клевете чуть ли не весь состав Тайного Совета, а заодно – и сэра Уолтера Рэли, который в Совет никогда не входил. Рассмотрение дела отложили до лета 1600 года – граф Эссекс объявил себя больным. По приказу Елизаветы его обследовали доктора и решили, что он и в самом деле не вполне здоров. 5 июня 1600 года прошла сессия суда, и одним из обвинителей Эссекса стал его друг, Фрэнсис Бэкон.

Суд рекомендовал тюремное заключение – но королева решила иначе и попросту лишила графа его главного источника дохода, монополии на импорт сладких вин. Удар был нанесен в самое больное место – Эссекс лишился возможности не только жить так, как он привык, но и содержать своих приспешников. Его письма королеве, в которых он умолял о прощении и «…покрывал поцелуями ее прекрасные руки…», оставались без ответа.

Графа кинуло в противоположном направлении – всем и каждому, кто приходил в Эссекс-Хауз, как называлась его резиденция, он говорил о неблагодарности Елизаветы и о том, чего она заслуживает за свои действия. Когда один из его приверженцев сказал, что надо бы узнать, каковы же условия, которые предлагает ему королева, он воскликнул: «…Her conditions are as crooked as her carcase…», что нелегко перевести на русский. Разве что – «…ее условия так же перекошены, как ее остов…»? Он говорил о своей королеве, как о скелете старой павшей клячи, – о чем ей, конечно же, доложили…

7 февраля 1601 года сторонники опального графа в ожидании мятежа заказали в театре «Глобус» представление пьесы Шекспира «Ричард II». Пьеса, надо сказать, была старая, ставить ее не хотели – но увесистый кошелек разрешил все сомнения труппы.

Речь в данной вещи Шекспира шла об одном интересном эпизоде из английской истории, когда славный Боллинброк взял да и отстранил от власти недостойного монарха, Ричарда II, и сам стал на его место, венчавшись как король Генрих IV[60].

X

Секретная служба королевы Елизаветы, конечно, уже никогда не достигала той высоты, на которую она была поставлена во времена сэра Фрэнсиса Уолсингема, но все-таки должный уровень профессионализма она сохранила. О том, что в окружении графа Эссекса готовится заговор, было известно, и состав заговорщиков был тоже определен довольно точно.

7 февраля 1601 года граф был вызван в Тайный Совет для дачи показаний. Он отказался прийти, сославшись на недомогание. 8 февраля к дому Эссекса пришли лорд-хранитель печати, главный судья, граф Вустерский, сэр Уильям Ноллис и потребовали принять их.

Они были приняты – и заперты в библиотеке. Вместе с отрядом в пару сотен человек, включавшим наемников-валлийцев, граф Эссекс отправился в сторону Сити с криками, что главный секретарь королевы Елизаветы «…продал ее корону проклятым испанцам…».

Как написал потом Фрэнсис Бэкон – ни один человек в городе, еще столь недавно превозносившем Эссекса до небес, не двинул и пальцем в его пользу.

Глашатай объявил его изменником.

Мятеж развалился, даже толком не начавшись. Эссекс заперся было в своем доме – но ему пригрозили, что дом взорвут. Тогда он сдался.

19 февраля 1601 года граф предстал перед судом, в который вошел и Фрэнсис Бэкон. Обвинительную речь произнес сэр Уолтер Рэли, но это была пустая формальность, факт мятежа и измены был налицо, и свидетельствовать против графа Эссекса был готов хоть весь Лондон.

Утверждалось, что граф Эссекс сознался во всем и просил только об одном – он хотел, чтобы его казнили тайно. По закону изменника полагалось повесить, срезать с виселицы живым, выпотрошить и четвертовать – но как-никак виновный был пэром Англии.

25 февраля во дворе Тауэра ему отрубили голову. Как часто случалось, палач оказался неловким, рубить пришлось трижды – но, согласно показаниям очевидцев, Эссекс был убит первым же ударом.

Он пришелся ему в затылок.

Глава 34

Конец династии Тюдоров

LXXIII

То время года видишь ты во мне,Когда из листьев редко где какой,Дрожа, желтеет в веток голизне,А птичий свист везде сменил покой.Во мне ты видишь бледный край небес,Где от заката памятка одна,И, постепенно взявши перевес,Их опечатывает темнота.Во мне ты видишь то сгоранье пня,Когда зола, что пламенем была,Становится могилою огня,А то, что грело, изошло дотла.И, это видя, помни: нет ценыСвиданьям, дни которых сочтены.

73-й сонет Шекспира, приведенный выше (в русском переводе, сделанном Б. Л. Пастернаком), описывает умирание любви. Этот истинный шедевр стоит рассмотреть поподробней – мы видим три идущие подряд картины медленного, неостановимого ухода: лес, теряющий листья, небо, на котором гаснет закат, золу, становящуюся «…могилой огня…». В общем, тут есть о чем поговорить, особенно если учесть, что даже и удивительный по совершенству перевод Пастернака не передает всей красоты и глубины подлинника – достаточно просто сказать, что в третьем четверостишии огонь не просто становится могилой огня, но и погибает, будучи пожран тем, что его вскормило:

«…Consumed with that which it was nourished by…»

Кто возьмется сказать, кем был для Елизаветы Первой граф Эссекс? Новым воплощением молодого лорда Дадли, которого она любила когда-то? Сыном ненавистной Летиции Ноллис, отнявшей у нее возлюбленного? Какой-то странной заменой сына Роберта Дадли, которого сама королева так ему и не родила? И которого она своей поистине болезненной привязанностью сначала подняла до неслыханных высот – а потом казнила?

Убив тем, чем и вознесла?

Сказать тут ничего нельзя – нам остается только догадываться. Но ведь недаром же выражение «…шекспировские страсти…» так прижилось в современном языке – и не только в английском…

Королева Елизавета Первая умерла 24 марта 1603 года, примерно через два года после казни Эссекса. Ее смерть, конечно, стала определенным рубежом, но эпоха умирает не вдруг – она угасает, и процесс этот, описанный Шекспиром, идет хоть и неуклонно, но постепенно.

Наверное, первым из знаменитых «елизаветинцев» после Роберта Дадли, графа Лестера, умер сэр Фрэнсис Уолсингем. Он скончался 6 апреля 1590 года и так и не узнал, что королева Елизавета казнила мужа его дочери и отца его внуков.

B начале 1596 года умер на своем корабле сэр Фрэнсис Дрейк – и был похоронен в море.

Так Дрейку и подобало…

Как говорит о нем энциклопедия:

«…В испанских колониях Дрейк был известен как Эль Драк, «Дракон» (El Draque, «Drac», «Drak»). Его имя на латыни было Franciscus Draco (Франциско Дракон)…»

В английском языке слово «Drake» означало всего лишь «селезень» – но не будем заблуждаться – согласно словарю, это устаревшая форма слова «дракон»

Испанцы были правы…

4 августа 1598 года умер Уильям Сесил, лорд Берли. Накопленное им состояние и баронский титул унаследовал его старший сын Томас, но истинным наследником отца стал его младший сын, горбатый Роберт Сесил. Он так послужил новому королю, Джеймсу, первому Стюарту на престоле Англии, что стал 1-м графом Солсбери, лордом-хранителем малой печати, лордом-казначеем, кавалером ордена Подвязки – в общем, долго перечислять.

Но история его жизни и возвышения в основном принадлежит уже другой эпохе, эпохе Стюартов, ибо по странной прихоти судьбы умершая на эшафоте Мария Стюарт стала родоначальницей следующей английской династии, сменившей Тюдоров.

Впрочем, какие-то отблески ушедшей поры Тюдоров надолго пережили их век. Одной из таких «искр» оказалась Летиция Ноллис, вдова Роберта Дадли и мать графа Эссекса. Согласно версии, безоговорочно принятой авторами всех дамских романов, посвященных Тюдорам, она валялась в ногах у королевы Елизаветы, умоляя ее пощадить сына. Подтверждений этому я лично не обнаружил. Если леди Летиция и пыталась пробиться на прием к королеве, то та ее не приняла. А заодно с графом Эссексом был казнен и его новый отчим, Кристофер Блаунт, третий муж Летиции Ноллис.

Однако она взяла реванш при новом царствовании – в 1603 году, с приходом к власти нового короля, ее внук, сын Роберта Деверё, 2-го графа Эссекса, был восстановлен в правах и вернул себе титул. Леди Летиция умерла 25 декабря 1634 года в возрасте 91 года и, согласно завещанию, была похоронена рядом со своим вторым мужем, Робертом Дадли. Возможно, она это тоже рассматривала как месть Елизавете Тюдор – кто знает?

Во всяком случае, Елизавета потомства не оставила, а вот Летиция – процитируем энциклопедию – «…оказалась предком многих знаменитостей, включая Чарльза Дарвина, Уинстона Черчилля, Дианы, принцессы Уэльской, и Сары, герцогини Йоркской…».

К концу 1634 года, когда умерла леди Летиция Ноллис, до конца жизни именовавшая себя графиней Лестер, по титулу своего второго мужа, она, по-видимому, была последним человеком на свете, кто еще лично помнил королеву Елизавету. Был, конечно, еще сэр Уолтер Рэли, но новый король, Джеймс Первый, засадил его в Тауэр, держал там много лет, а потом, ненадолго выпустив, 29 октября 1618 года и вовсе казнил. Но его история, как бы печально она ни кончилась, тоже принадлежит уже более позднему времени.