Рафаэль Хонигстейн - Немецкая машина футбола Страница 7

– Почему он столь язвителен сейчас? – осторожно спросил телеведущий Вальдемар Хартманн.

– Я не язвителен. Вы язвительны, – ответил Фёллер.

– Я? Вовсе нет.

– Нет, не вы, Вальди. Вы с комфортом сидите на своем диване, пьете три бокала пшеничного пива, вы очень расслаблены. Но они [телеэксперты], да, [язвительны].

– Я соглашаюсь с тем, что в прошлом мы часто играли дерьмово, – отвечал Нетцер на яростную тираду Фёллера, – я довольно часто это повторяю. Но частота, с которой команда Фёллера выдает плохие матчи, сильно беспокоит. Раньше мы проводили плохие матчи, но за ними следовали выдающиеся. Но не в этом случае. Вдобавок мы не так уж критично настроены. Они еще легко отделались в прошлом году.

Фёллер и его критики с телевидения соглашались по крайней мере в одном: положение Германии было таковым во многом по причине недостаточной выкладки игроков на поле. «Увидим ли мы, как они рвут задницы [в следующем матче]?» – спросил Хартманн. В то время такой комментарий сгодился бы за анализ матча. Было очевидно, что все складывается совсем не так, как нужно, но сложные, комплексные причины, по которым стал возможен такой бардак, никем четко не озвучивались. Вместо этого все были заняты поисками козлов отпущения.

Журнал Kicker подмечал слишком большое количество «длинных, безадресных передач», которые делала оборона в Рейкьявике. Тем не менее виноватым в бестолковой игре команды сделали одного игрока. «Баллак не сумел оказать влияния на игру», – гласил заголовок их отчёта о матче.

Высокий, статный сын архитектора был единственным основным игроком, приблизившимся к статусу футболиста мирового уровня из всех представителей того поколения. «Баллак и больше ничего», – писала Frankfurter Rundschau после Евро-2004; он стал единственным игроком в составе той сборной, чья репутация не пострадала после турнира. Великолепная техника Баллака, которой он обучился в KJS (детско-юношеская школа) в Гёрлице, в государственной спортшколе для подающих надежды спортсменов Восточной Германии, очень сильно выделяла его на фоне всех этих Карстенов Янкеров и Пауло Ринков в сборной. Он был хорош на «втором этаже», мог бить с обеих ног, обладал способностью выдать идеальный пас и много раз выходил победителем в важных дуэлях. Босс «Байера» Райнер Кальмунд называл его «маленьким Кайзером».

Проблесков блестящей игры в исполнении Баллака безумно не хватало в финале Чемпионата мира-2002. Он был дисквалифицирован. Та игра и последующая за ней пара лет продемонстрировали, что Баллак не просто стал самым важным игроком в системе Фёллера, когда дело доходило до периодических вылазок к воротам соперника. Он и был этой системой. «Отсутствие пропущенного гола плюс удар Баллака головой/или из-за пределов штрафной» – такой была победная формула Руди. «Может произойти все что угодно, за исключением травмы Баллака», – сказал тренер национальной сборной перед стартом Евро-2004.

Особый статус игрока порождал и трудности, главным образом нереалистичные ожидания. «Они хотели, чтобы я отбирал мяч сзади, царствовал в центре поля, сам себе пасовал вперед и забивал гол», – сетовал Баллак. Его именовали Führungsspieler, ведущим игроком, и, будучи таковым, он должен был в одиночку выигрывать матчи. Чем меньше футбола становилось в игре сборной Германии, тем громче таблоиды и бывшие футболисты, а также тренеры кричали в телешоу о важности лидера, который поведет за собой отряды в бой. Лишь немногие люди осознавали, насколько жалкой была подобная реакция: мрачная, острая эмоциональная потребность видеть сильного человека, который выведет футбольную Германию из депрессии и избавит от позора на международном уровне.

«Они хотели, чтобы я отбирал мяч сзади, царствовал в центре поля, сам себе пасовал вперед и забивал гол», – сетовал Баллак.

«Führungsspieler относится к числу тех немецких выражений, кои являют собой полнейшую чепуху, – сказал голкипер «Арсенала» Йенс Леманн в мае 2004-го. – Вероятно, оно восходит к нашей печальной истории. Это очень немецкая штука. Черчилль однажды сказал, что восхищается немцами, но не их подхалимством по отношению к лидерам и людям во власти. Он тут прямо в точку попал. Не нужен вам никакой Führungsspieler. Нужны хорошие игроки, на которых можно положиться. Наш капитан Патрик Виейра – великолепный полузащитник, но ему вовсе не обязательно быть моим лидером. Быть может, я провалю матч, а он перевернет его ход. Но в другой раз игру сделает левый защитник. Предположим, у вас в Германии есть ваш Führungsspieler и соперники всю игру опекают его персонально. Что тогда, все рушится? Должен быть другой путь».

Баллак брал на себя ответственность, забивая решающие голы в матчах. Но когда национальная команда проигрывала, публика спешила ставить диагноз: нехватка лидера. Он был тихим, спокойным игроком, не входившим в число тех, кто скосит плеймейкера соперников грубым фолом, наорет на арбитра или устроит взбучку партнеру по команде. В 2003 году Нетцер написал знаменитые слова о том, что Баллаку «не суждено было взять на себя роль лидера минувших дней», потому что в социалистической ГДР, где он рос, «значение имел коллектив», а «гениям дороги были закрыты».

Полемика, развернутая Нетцером на страницах Sport-Bild, была эффективной с точки зрения подрыва репутации конкретного человека. С точки зрения реального анализа ситуации она имела отношение исключительно ко «дням минувшим». Футбол в Бундеслиге был медленнее того, что практиковали в Премьер-лиге. «Это все равно что сравнивать пригородную электричку со скоростным экспрессом», – говорил Леманн. Но футбол в целом стал значительно быстрее в сравнении со славными для Нетцера 1970-ми. Теперь не было времени собирать партнеров вокруг себя в центральном круге и раздавать им приказы. И если о чем-то говорить, так это о том, что недостаточная эффективность коллективных усилий и отсутствие командного подхода к игре являли собой куда более серьезную проблему для немецкого футбола, нежели нехватка лидерских качеств у одного-двух кумиров в шортах. Лучшие команды, такие как «Арсенал» Арсена Венгера, научились двигаться и играть как единое целое. Такой подход наряду с тренировками с упором на развитие техники служили ключом к построению более скоростной, гибкой игры. Леманн говорит: «Если в Германии игра начинает идти на больших скоростях, всегда ждешь, что кто-нибудь сейчас ошибется. Здесь [в Англии] такого нет».

В прошлом застрял не только футбол, в который играла национальная сборная. Там же пребывал и вектор публичных дискуссий о нем. Меньше чем за два года до Чемпионата мира на родной земле у Германии не было ни тренера, ни команды, ни нормально функционирующего футбольного союза, ни реального понимания трудностей положения, в котором игроки находились на поле.

Человек маленьких голов

Национальная команда забила 36 голов в 10 матчах на пути к первому месту в Группе C квалификационного турнира к Чемпионату мира-2014. Но Оливер Бирхофф все равно был встревожен. За три месяца до встречи с Португалией в первом матче групповой стадии мундиаля в Сальвадоре генеральный менеджер предупреждал, что команде нужно действовать более эффективно в штрафной соперника. «Эффективность в атаке – ключ к победам», – сказал мне экс-форвард «Милана».

Эффективность. Это слово люди во главе немецкого футбола не употребляли долгое время. Оно относилось к классическому, каноничному образу немецкого футбола наряду с другими почитаемыми догматами национальной игры, которые вышли из моды в эпоху Клинсманна/Лёва. Их команды так старательно и упорно стремились уйти от минималистического, консервативного стиля прошлого, что казалось, будто искусство выигрывать сложные матчи у сильных соперников, когда моментов возникает не так много, было утрачено где-то по пути. Своего рода игривость стала вирусом, поразившим игру манншафт, появилась тенденция излишне усложнять все в завершающей фазе атаки. «Время от времени увлеченность собственным красивым футболом занимала игроков больше результата», – говорил Бирхофф.

Капитан Филипп Лам, неизменно оптимистичный, полагал, что эта обеспокоенность менеджера «на самом деле служила сигналом о том, что все идет хорошо». Он вспоминал «времена, когда мы с большим трудом создавали опасные моменты даже против так называемых мелких рыбешек». Можно упустить много моментов, только если ты создаешь много моментов, утверждал он по телефону из номера отеля Andreus в Южном Тироле. Лам говорил дело.

Его начальники, впрочем, иначе смотрели на вещи. Йоахим Лёв назвал «Chancenverwertung» (реализацию моментов) «нашей самой большой проблемой» сразу после первой победы сборной Германии в квалификационной Группе С над Фарерами в сентябре 2012-го (3:0). «Чтобы забить, нам нужно слишком много моментов», – сказал он. Цифры подтверждали его слова. На Чемпионате мира в Южной Африке Германия реализовала 37,2 % своих голевых моментов, больше трети. На Евро-2012 эта цифра упала до 28,6 %. Германии понадобилось 35 голевых моментов, чтобы забить 10 голов на том турнире.