Тамара Заверткина - Мои Турки Страница 7

Часто Наташа замечала, что ее свекровь после дойки коровы там же, в сарае, отливала молоко в горшок и прятала его в сено. Неужели молоко меняет на водку? Не утерпела, спросила.

— Чесалыциковым я ношу, Наташа. Умерла мать у горемычных. Один Григорий мается с малютками. Ленка нашей Катьке ровесница, а Грунюшка чуть постарше. Жалею девчушек.

Зашла как-то и Наташа к Чесалыциковым, да и ахнула: изба почти нетопленая, по углам иней, пол в избе земляной. Из-за печки выглянули две косматые головки с испуганными глазенками. У Наташи от жалости сжалось сердце.

Позже Катя с Леной Чесальщиковой стали неразлучными подругами. Григорий привел в дом девочкам мачеху.

Однажды Катюша играла с Ленкой у них в огороде. А над оградой из Шапошникова сада свесились спелые вишни. Но не достать ручонками малышкам эти ягоды. Ленка сбегала домой за кочергой. Только наклонила веточку, а кочергу из сада хвать из рук Лены. Вырвала из рук девочки подкравшаяся жена Шапошникова. Горько плакала девочка, молила отдать:

— Тетенька, изобьет теперь меня мачеха, отдайте. Мы никогда больше так не будем.

Так и пришлось Григорию самому идти за кочергой, просить прощения за крошку-дочь. {Вспомнила этот случай моя мама Катя, когда ей было без полутора месяцев девяносто лет).

Соседи Куделькиных стали постепенно забывать их настоящую фамилию. Домом верховодила Наташа по уличной фамилии еще на Крымовке — Осина. Никто не заметил, с какого времени семью Наташи и на Лачиновке стали называть Осиными:

— Я у Наташи Осиной узор сняла. Или:

— Пойду займу соли у Осиных. И так:

— Вон ребятишки Осины в овраг побежали.

И все привыкли, что они Осины, даже сами члены семьи и их дети. Спросят кого из детишек:

— Ты чей же будешь?

— Осин, — отвечает.

Старожилы моей улицы уже пятое поколение зовут Осиными. И я для многих до сих пор Томка Осина, даже моя дочь Люда для старушек тоже Осина:

— Говорят, Людка Осина приехала.

Доходило до того, что старшего сына Куделькиных Николая призвали служить в армию под фамилией Осин. Записывали призывников данной улицы, вспомнили, что у Осиных сын призывного возраста, да так и записали, так и служил Осиным всю действительную. Остался в армии, закончил летное училище, стал офицером. А фамилию Осин носить продолжал.

Шли годы. Началась война с Гитлером. А кадровый офицер, подполковник получает письма от родных то на Осина, то на Кудельки-на. Время военное, неспокойное. Создали комиссию:

— Что же получается, Николай Петрович? Осин вы или Кудель-кин? Объясните комиссии чистосердечно.

Объяснил — не поверили.

И в грозные годы войны приехали из воинской части в Турки представители. Ходят по улице и спрашивают показать, где проживают Осины. Других — где проживают Куделькины. Но только все показывают на один и тот же дом. Поверили, наконец, подполковнику. Но с тех пор он стал носить одну фамилию, настоящую — Куделькин.

Но вернемся к прежним временам, когда Катька, Колька и Се-ренька были детьми.

Дело было под один из больших церковных праздников. Приехали к Осиным из Ильинки дальние родственники, чтоб пораньше утром пойти в церковь к заутрене. Изба у Осиных была тесновата. Спать с вечера положили всех приезжих на овчинные шубняки да тулупы на полу. Неуютно стало в доме, запахло старой овчиной.

Утро выдалось прохладным, и мать надела на Катю шерстяные самовязанные чулки. Аднем припекло весеннее солнышко, ноги вспотели, и шерсть стала покалывать нежную кожу ног девочки. Она уже подбегала к церкви, когда в голову пришла мысль: в чулках вши, коли ноги так чешутся. Села на церковную паперть, сняла чулки, вглядывается в них…

Из церкви валит народ, и многие прихожане спрашивают девочку, что же такое она делает.

— Вшей ищу, совсем заели. Понаехались ильинские черти да и по-напускали вшей.

Окружили ее люди, а иные шарахаются, как от чумной греховодницы, крестятся.

— Твоя артистка-то у церкви спектакль устроила, — рассказывают знакомые Наташе.

Но вот в Турках достроили новую двухэтажную кирпичную школу.

— Катерину в школу надо бы отдавать, — сказал отец.

— Ох, хорошо бы!

И повела мать Катю в школу. Чем ближе подходили к школе, тем больше робела Наташа, а директору призналась:

— Боюсь я. Сумеет ли усидеть за партой и учиться? Очень уж озорная.

— Не тревожьтесь. Озорные еще лучше учатся.

И Катя стала школьницей. Прилежной, внимательной, исполнительной. С первых дней ей было свойственно чувство долга.

Но, как и дома, Катя себя в обиду в школе не давала. Однажды внимательно слушала урок. А мальчик, сын директора, сидевший сзади, вдруг ударил ее по голове учебником. Не жаловаться же на него? Да учительница и сама все видела, но замечания ему не сделала. Это и возмутило девочку. Взяла она свой учебник, повернулась назад и «ответила» директорскому сынку тем же.

Не одобрив этого поступка, учительница приказала:

— Куделькина Катя, сейчас же в угол.

Почему одна Катя? Потому что он — сын директора? Да и он же первый начал. Катя смертельно побледнела от несправедливости. Подняла свою хорошенькую головку и гордо пошла в угол.

Учительница смутилась. Перестала вести урок, подошла к Кате. Смотрит, молчит. Потом вдруг сказала:

— Какой у тебя красивый воротничок! Кто тебе купил?

— Нет, никто! — ответила девочка, с укором глядя в глаза учительнице.

Много было в школе разных шалостей. Но училась Катя прекрасно. Подружкой ее была тоже лучшая ученица класса — Катя Филипенко. Подруги потом переписывались до самой смерти Кати Филипенко.

Но вот в семье Куделькиных появилась новая дочка, Маруся. И вновь слепая Марья спрашивает, беленькая ли она? Маруся из всех детей была самая беленькая, настоящая блондинка. Девочка была спокойная, но все равно для нее нужно сделать многое, и забот прибавлялось. Ходить Маруся начала рано. Не успели оглянуться, а кудрявая звонкоголосая блондинка шустро перебирает ножками.

Танюшка становилась взрослой девушкой, дружила все с той же Маней.

Однажды они спросили, не хочет ли слепая прабабка Марья сходить в гости.

— Как не хотеть, милые? Дед ушел на тот свет, а я, слепая, все лежу и лежу на печке. В гости-то хорошо бы.

Помогли девчата слезть бабке с печки, одели валенки, все остальное. Вывели на улицу да обвели слепую вокруг своего же дома два раза, а потом привели домой. Рада бабка, здоровается, крестится. Усадили ее в «гостях» за стол, угощают чаем, а потом предлагают отдохнуть, полежать на печке.

— А печка-то у вас какая! Ну, совсем как наша.

Засыпает бабка, а потом уже ничего не помнит: на своей ли она печке, на чужой ли.

Зашел как-то к девушкам знакомый парень Федор — проказник на всю округу.

— Не Федька ли у нас? — слышит его голос бабушка. Подмигнули девчата парню:

— Теперь он не Федька, баба Марья, а батюшка Федор, в церкви служит, а сегодня в праздник к нам зашел поздравить.

Поздравляет его бабка Марья, а молодежи потеха. Однажды совсем развеселилась молодежь.

— Да кто это нынче у нас? — слышится снова голос бабки с печки.

— А это барыня навестить нас пришла. И денег принесла. Вот и тебе, бабушка.

Суют ей в руки порванные клочки бумаги, а та крестится, благодарит «барыню». Девчата хохочут, а Кате жаль бабку, обидно за нее.

Вечерами особенно весело напротив дома Осиных. На краю оврага заливается гармошка, а вокруг гармониста кружит молодежь. Татьяну Осину скоро отдадут замуж. Она глаз не сводит с Алексея Алека-ева, но его интересует ее подруга Маня. Уж чего только не предпринимала Татьяна! Даже записку писала ему, будто от кого-то постороннего, мол, не смотри на Маньку, что Таня не хуже ее. (Любила она его за бойкий, лихой, буйный нрав. Но, женившись на Мане, Алексей в порыве буйности характера жестоко ее бил. А однажды, не найдя ее, спрятавшуюся в саду в кустах смородины, он повесился сам).

Родные поговаривали, что свататься к нашей Татьяне хочет Костя Борисов, живший на соседней улице. Тане было все равно, коли Алексей тогда в ее сторону даже и не смотрел.

Итак, Татьяна вышла за Костю. У них родилась дочка Лида. Очень полюбила Татьяна дочурку. Чтобы удобнее кормить ночью грудью, она клала младенца спать на кровать вместе с собою. Однажды раздался истошный крик. Сонная Татьяна своим телом насмерть задавила крошечного ребенка. Это потрясло всю родню.

В 1919 году у Наташи с Петром рождается последний ребенок. Ее в память о только что похороненной Лидочке Татьяны назвали тоже Лидией.

Кончилась Октябрьская революция. Многое в селе изменилось. Колбасная мастерская Евдокимова перешла в государственную собственность. Она стала называться кредитным обществом. Петра Куделькина оставили здесь также колбасным мастером. Он выполнял и многие общественные поручения новой молодой страны.