Пионер - Кавказский синдром Страница 7

Даже социалисты и всякие разные прочие революционеры (в том числе и пресловутые большевики) не рассматривались русскими либералами как нечто совершенно чуждое себе, и после своего создания Временное правительство незамедлительно преступило к доставке в Россию революционеров эмигрантов со всего мира (Ленина через Германию из Швейцарии, Троцкого из США и всех, всех, всех прочих, кто только из революционеров пожелает, отправиться на родину за казенный счет). Впоследствии русский либерал А.И.Деникин с обидой и непониманием писал о незамедлительно возникших в армии в первый же месяц правления либерального Временного правительства военных съездах и комитетах («Очерки русской смуты», Крушение власти и армии): «Казалось в высокой степени странным и обидным для армии то обстоятельство, что во главе фронтовых съездов, представлявших несколько миллионов бойцов, множество отличных частей со старой и славной историей, имевших в рядах своих офицеров и солдат, которыми могла бы гордиться всякая армия в мире, что во главе этих съездов были поставлены такие чуждые ей люди: Западного фронта – штатский, еврей, социал-демократ большевик Познер; Кавказского – штатский, социал-демократ меньшевик, грузинский шовинист Гегечкори; Румынского – социалист-революционер, врач грузин Лордкипанидзе». Те же большевики рассматривались тогда не более, как только крайние радикальные либералы, своего рода либеральные экстремисты и крайние интернационалисты. Даже к Советской власти Деникин высказал в мемуарах только следующую общефилософскую претензию, почти сентенцию («Путь русского офицера»): «Основной порочный недуг советской власти заключался в том, что эта власть не была национальной». (выделено Деникиным – прим. автора)

В Гражданскую войну по существу сражались две революционные армии – русская либеральная и еще более либеральная – интернациональная. Сознательно выбрать сторону русскому человеку, замороченному десятилетиями либеральной интеллигентской пропаганды в революционно-демократическом духе, было совершенно невозможно. Что могли противопоставить простоватые русские либералы пестрой политически, но спаянной этнически, как выражался Антон Иванович, «революционной демократии», интернационализм которой на практике сводился к всемерной державной деморализации русского народа и стремлению решить свои и мировые проблемы за счет России? Идеологически почти ничего, а большевикам было уже трудно противостоять и организационно. Вот как Деникин объяснял причины русского восстания: «Политика и практика советской власти на Кавказе неизбежно должно было привести к восстанию наиболее угнетаемых элементов, какими являлись русское офицерство вообще и терское казачество». Силы Добровольческой армии весной 1919г. насчитывали до 77 тыс. человек (из них примерно половина – казачья конница), что едва ли составит десятую часть от общей численности обреченного на уничтожение русского офицерства и казачества [9]. Против Колчаковской армии численностью до 140 тыс. человек большевики выставили около 1,5 млн., в одной армии Тухачевского, прорвавшей колчаковский фронт, насчитывалось до 200 тыс. штыков и сабель. А к концу гражданской войны Красная армия насчитывала до 5,5 млн. человек.

9

В книге С.Волкова «Трагедия русского офицерства» утверждается, что всего в Белом движении участвовало до 170 тыс. офицеров русской армии (т.е. около 60% общей численности), и, тем не менее, даже там признается, что «в целом благодаря мобилизации офицеров красным удавалось иногда даже превосходить своих противников по качеству комсостава», и что «большевики ни шагу не могли ступить без бывших офицеров».

10

Не следует наивно думать, будто «реформаторы» и обсуживающая их «демократическая» интеллигенция не ведали, что творили, и действовали, руководствуясь исключительно идеалистическим мотивом «исторической справедливости», в силу превратно понятого стремления к межнациональному миру и согласию. Разумеется, людей, разыгрывающих из себя юродивых от гуманизма, среди них всегда было в избытке (яркий пример – Приставкин), но в то же время у них хватало ума и осторожности даже не заикаться об отмене решений Потсдамской конференции о поголовной депортации немцев с территорий Германии, после войны переданных Польше и Чехии. И одновременно немцы, во время войны выселенные с Поволжья, по мнению интеллигенции, безусловно, нуждались в реабилитации и компенсации за счет России, русского народа.

11

Хотя, помнится, позднее премьер-министр РФ В.С.Черномырдин как-то горько сокрушался, что Чечня самостоятельно экспортировала 20 млн. тонн нефти, а валютная выручка в РФ не вернулась. Доверчивый Виктор Степанович, видимо, никогда не смотрел на географическую карту Северного Кавказа, а то бы знал, что без его премьерского дозволения из Чечни за пределы РФ трудно вывести даже и бочку нефти. По поводу денег на восстановление Чечни сам Ельцин, характерно разводя руками и гримасничая, публично выразился так: – Куда делись бюджетные деньги?! А черт его знает!

Однако, в целом, к 1994 году макроэкономическое значение для правящих «реформаторов» Чечня утратила.

Анализ некоторых особенностей монетаризма россиянских либеральных реформаторов можно найти в статьях:

– «Bank of Russia»

– «Еще раз Bank of Russia»

12

Некоторое охлаждение безоблачных отношений между кошерной общественностью и чеченами наметилось в мае 1997г. после того, как чеченцы похитили еврейскую журналистку Елену Масюк, известную личной дружбой с Басаевым, воспевавшую по НТВ доблесть чеченских повстанцев и радость чеченского плена (в ходе войны по всем телевизионным каналам РФ велась агитация русских солдат сдаваться в чеченский плен). После того, как сама «мужественная еврейская девушка» лично отпробовала гостеприимства своих вайнахских друзей, она обнаружила и честно рассказала общественности, что на базарах Грозного продаются видеокассеты со сценами пыток и казней пленных и заложников – любимое развлечение чеченского населения. Саму Масюк выкупили за 2 млн. долларов, и по случаю этого радостного события устроили ей транслируемую по всем телеканалам триумфальную встречу с самим Ельциным. Наверное, за все время правления Бориса Николаевича интеллигенции не удавалось учинить ничего гнуснее – организовать публичные торжества по поводу выкупа еврейской журналистки, искавшей в Чечне славы и денег, и бросить там на мучения сотни пленных русских солдат, посланных на войну любимым Главнокомандующим всех наших «демократов». Думаю излишне напоминать, что безусловный вывод русской армии из Чечни согласно Хасавьюртовскому договору, подписанному А.И.Лебедем, не предусматривал требование к чеченцам освободить русских рабов и заложников.

13

Кошерные СМИ и аналитики соответствующей ориентации все эти годы регулярно запугивали Россию неминуемым «взрывом» Северного Кавказа и грядущим началом ужасного джихада против «неверных» на севере. Даже предлагалось русским самим очистить земли, прилегающие к Северному Кавказу, не дожидаясь пока их постигнет справедливая кара (в частности, к вящему восторгу интеллигенции эту прогрессивную мысль публично высказывали Боровой и видный идеолог «демократического» фермерства Черниченко). Однако все эти пророчества блестяще провалились, и «непобедимым чеченским джигитам» не пришлось, несмотря на все старания и усилия всех заинтересованных сторон, возглавить всеобщий газават мусульман Северного Кавказа против России. Причина фиаско не только в том, что столь фанатичных мусульман, готовых пасть в битве за веру, а не за деньги, среди горцев практически не водится, да и большинство из них давно не испытывают глубокой враждебности к самой России, а только не прочь при удобном случае пограбить, кого будет возможно. В конце концов, ислам мог бы послужить формальной платформой для консолидации местных антирусских сил. Главная причина заключается в том, что сами чеченцы абсолютно не годятся для роли лидера народов Северного Кавказа. За годы своей «освободительной борьбы» против России они никогда не отказывали себе в удовольствии насиловать и обирать своих «мусульманских братьев», имевших неосторожность попасть к ним в руки. В том же Дагестане первенство принадлежит аварцам, которые вовсе не собирались без борьбы уступать его чеченцам. Да и другие народности, и племена Дагестана оказались не склонны менять аварскую гегемонию на разнузданное чеченское иго. Что говорить о соседях горцах, ежели чеченцы, не сдержав алчности, распугали даже эмиссаров всех своих зарубежных спонсоров, – иностранец дорогой товар.