Вокруг Света - Журнал «Вокруг Света» №1 за 2003 год Страница 7

Советские руководители хоть и имели нередко сельскохозяйственное образование, но, видимо, получали его уж очень заочно. Щедро оросив долину Амударьи, чтобы засадить ее хлопчатником, они с хрустом наступили на грабли, на которых 5 000 лет тому назад постояли шумеры и египтяне. С той только разницей, что в руках у современных «мелиораторов» была землеройная техника, которой можно было за год перекопать всю Месопотамию. Водосберегающие технологии подразумевали бы бетонирование дна каналов, установку современных оросительных систем, дренаж. Это сулило долговременные, но постепенные результаты, а пятилетний план ждать не мог. Поля давали рекордные урожаи, но потом засолялись. Каналы удлиняли и орошали новые земли, и уже более четверти воды впитывалось просто песками каналов…

Так началось стремительное высыхание Арала. Впрочем, не столь стремительная гибель моря была бы все равно неизбежна, поскольку расход воды в Средней Азии и Казахстане вырос многократно. Сельскохозяйственные, бытовые и промышленные нужды к сегодняшнему дню забрали почти весь сток Амударьи и Сырдарьи. Вместо прежних 60 км3 в море попадало в хорошие годы 5 км3 воды, а в маловодные и вообще ничего. В 60-е годы уровень моря снижался в среднем на 0,2 м в год, в 70-е – уже на 0,5 м. В 1977—1978 годах соленость поднялась до уровня, при котором быстро и почти одновременно исчезла вся рыба, кроме акклиматизированной камбалы. В 80-е годы, засушливые сами по себе, уровень моря снижался на 0,7 м в год, в 1982-м в море впервые вообще не поступило речной воды. В 1988—1989-х море разделилось на два почти изолированных озера: северный Малый Арал, питаемый Сырдарьей, и южный Большой Арал.

Уход моря и увеличение его солености (а следовательно, и температуры замерзания) сделали климат Приаралья еще более резко континентальным, то есть лето стало короче, суше и жарче, а зима – длиннее и морознее.

К 1990 году сформировалась идея спасения хотя бы Малого Арала, воды которого через узкий пролив постоянно вытекали в Большой Арал. Для прекращения этого бесполезного стока следовало удлинить на несколько километров Кокаральский полуостров, разделяющий озеро на две части. В 1994 году под руководством бывшего акима (губернатора) Аральского района Алашыбая Баймырзаева перемычка была построена из местных материалов, то есть песка. Однако в апреле 1999-го, когда уровень Малого Арала почти достиг высоты дамбы, во время весеннего шторма перемычку размыло и накопленная вода вылилась в Большой Арал. Уровень Малого Арала всего за две недели вновь снизился на 6 м, а Баймырзаев был немедленно снят с должности. Было ли строительство песчаной дамбы без сооружений для сброса избытка воды авантюрой? Несомненно, да. Была ли эта авантюра вовсе бесполезной? Несомненно, нет. Перемычка доказала, что остаточного стока Сырдарьи достаточно для заполнения Малого Арала и что он может быть таким способом спасен.

Всякий бессточный пресный водоем рано или поздно превращается в соленый. Сколько в такой водоем поступает воды, столько же ее и испаряется, а все соли, которые растворяют из почвы питающие его реки, остаются. Концентрация соли в таком водоеме зависит от трех основных факторов: геологического возраста, интенсивности испарения и глубины.

Самый большой бессточный водоем на Земле – Океан. С одной стороны, он очень глубок и поэтому засоляется медленно, с другой – очень стар (почти как сама планета) и за 4 миллиарда лет успел накопить 35 г солей на 1 л воды.

Другой пример – Мертвое море. Это озеро намного моложе, но его малая глубина и интенсивное испарение привели к тому, что 1 л его воды содержит 260—300 г солей. Для примера: соленость еще одного бессточного озера, Каспия, вдали от мест впадения крупных рек – 13 г/л.

Засоленные почвы возникают естественным путем при высыхании озер (полном или сезонном). Например, расположенное на юге Сахары мелководное озеро Чад имеет в начале сухого сезона площадь, втрое большую, чем в конце.

У берегов таких водоемов соль выпадает в виде кристаллов, это безжизненная зона. Чуть дальше вырастают солелюбивые растения, их листья и стебли окрашены в красный цвет пигментом гематохромом, который в отличие от хлорофилла активен и в очень соленой среде. Почти все эти растения относятся к семейству маревых, известных в Средней полосе такими видами, как свекла и лебеда. Но в пустыне на безводных или засоленных почвах (что с физиологической точки зрения почти одно и то же) представители семейства маревых составляют большинство видов.

Живые организмы предпочитают интервал соленостей от речной до океанической воды. Но есть и такие, которые способны переносить очень высокую соленость. Рекордсменами среди них, конечно же, являются бактерии. Представители рода галобактериум вообще погибают при солености ниже 120 г/л, а потому Мертвое море для них – не просто обитаемый, а очень комфортный водоем. Среди водорослей тоже немало галофилов, например дюналиелла (Dunaliella salina) выдерживает соленость до 285 г/л. Дюналиелла имеет все тот же пигмент гематохром.

По той же причине выпавшая из насыщенного раствора соль (рапа) обычно окрашена в красный цвет. Из многоклеточных животных наиболее высокие концентрации соли (от 40 до 230 г/л) переносит жаброногий рачок Artemia salina.

Сегодняшний Аральск – городок удивительный. Среди десятка-другого тысяч жителей местечка, затерянного в азиатской степи, можно встретить гостей из многих стран мира. Люди хотят помочь жителям Приаралья. Причин тому две: во-первых, трагедия Арала на слуху, во-вторых, едва ли не каждый, проехавший сотню километров по пыльной степной дороге, по дну высохшего моря, где встретятся лишь суслики да степные орлы, и увидевший после этого зеленое зеркало Малого Арала, полюбит его суровую красоту. Удачных примеров помощи немного, но они есть.

В 1996 году датчанин Курт Кристенсен приехал на Арал и оказался в нужном месте в нужное время. В Малом Арале остались большие запасы камбалы, но ловить ее рыбаки не умели. Камбала – донная рыба, и для ее ловли нужны специальные сети. Кристенсен организовал фонд помощи «От Каттегата до Арала» и подарил рыбакам донные сети и морозильники. Теперь, например, в поселке Жамбыл сразу можно заметить, что здесь живут люди, имеющие работу и средства к существованию. Другие спонсоры действуют, как правило, через находящийся в Аральске центр UNDP (United Nations Development Programs), или, по-русски, Центр поддержки инициатив. Его директор Аскар Хусаинов рассказал о его деятельности. «С 1995 по 1998 год основным направлением деятельности были попытки создания рабочих мест. Увы, чаще всего безуспешно.

Была, например, создана ткацкая артель. Но дорогие ковры ручной работы не нашли сбыта в небогатом Казахстане, а выход на внешние рынки потребовал бы слишком больших затрат. Другие проекты, не завязанные на пробуждение самостоятельной инициативы жителей, были более эффективны. Израильтяне и их местные добровольные помощники создают зеленый пояс деревьев вокруг Аральска, а в поселке Акпай ведут работы по строительству теплицы с фирменным израильским капельным орошением. Французы оборудовали аральский роддом мини-котельной и прочистили около поселка Бугунь в дельте Сырдарьи несколько каналов, заброшенных со времен распада СССР. Каналы соединяют дельтовые озера Сырдарьи, последнее убежище аральской фауны, с руслом реки. Теперь паводковые воды наполняют озеро и остаются там на время засушливого сезона.»

В 2002 году был принят проект по строительству новой дамбы. На этот раз проект предусматривает также и системы сброса излишков воды в Большой Арал. Кроме того, будет профинансирован ремонт гидротехнических сооружений в дельте Сырдарьи. Чем быстрее это произойдет, тем лучше. Может быть, еще удастся спасти исчезающих представителей аральской фауны. Хотя, конечно же, не всех. Так, например, амударьинский лжелопатонос из отряда осетровых в последний раз был пойман 30 лет тому назад. Цена проекта – 80 миллионов долларов. Три четверти его финансируется МБРР, одна четверть – Казахстаном. Учитывая, что стоимость работ завышена в несколько раз, можно надеяться на то, что в реализации проекта заинтересованы весьма влиятельные люди и что он все-таки будет осуществлен.

Миф первый, касающийся Байконура. Да, свалка возле него – достойная натура для съемок «Сталкера», да, отработанные ступени ракет падают в степь. Но в Казахстане есть, увы, еще немало свалок. А отработанные ступени падают и около мыса Канаверал в густонаселенной Флориде, и у города Куру во Французской Гвиане. И что-то не слышно, чтобы озабоченные своим здоровьем американцы и французы настаивали на прекращении запусков. Космос – это гордость страны и многие тысячи рабочих мест для местных жителей. А уж уровень безработицы в Казахстане катастрофически высок. И еще: сравните, годовая плата России за аренду Байконура – 150 млн. долларов, а ожидаемый сейчас заем МБРР (Междунаодный банк реконструкции и развития] на спасение Малого Арала – 60 млн. долларов.