Хайнц Хёне - СС. Орден «Мертвая голова» Страница 8

«Местные органы партии, – говорилось в директиве рейхсфюрера, – не вправе вмешиваться во внутренние организационные дела отрядов СС». В другом приказе подчеркивалось: «Охранные отряды занимают в составе движения полностью самостоятельное положение». Но победить аппарат Берхтольду не удалось. Так между элитными СС и партийной бюрократией началась тихая война, которая продолжалась вплоть до падения Третьего рейха.

11 мая 1926 года во время партийного собрания эсэсовец Вагнер высказался, что «бонз» следует «выкурить» из зала. Названные им бонзы Боулер и Шварц тут же отреагировали, они запретили пускать его в помещение главного руководства СС, располагавшегося тогда в задней части дома номер 50 по мюнхенской Шеллингштрассе, причем рейхсфюреру Берхтольду пришлось собственноручно подписать об этом приказ. «П/г (партайгеноссе) Берхтольд дал мне понять, что его принудили к этому господа Боулер и Шварц!» – жаловался возмущенный Вагнер Адольфу Гитлеру.

После того как к этим неприятностям добавилось увеличение численности и мощи СА, Берхтольд подал в отставку. В марте 1927 года новым рейхсфюрером СС стал его заместитель Эрхард Хайден. Ему, как и предшественникам, оказалось не по силам соревноваться с СА.

Пфеффер запретил создавать подразделения СС в городах, где СА были недостаточно представлены. Эсэсовцам было позволено держать в каждой общине подразделения численностью не более 10 процентов от местных отрядов СА. В результате к 1928 году состав СС едва дотягивал до жалкой цифры в 280 человек. Все чаще элите из СС приходилось выполнять текущие поручения фюреров СА: раздавать пропагандистские материалы, распространять газету «Фёлькише беобахтер», нести другую вспомогательную службу. Вот такие у них теперь были «победные реляции»: «В октябре месяце отдельным подразделениям СС удалось привлечь в НСДАП 249 новых членов; подписать 54 новых читателя на „Фёлькише беобахтер“, 169 – на журнал „Штюрмер“, 84 читателя – на журнал „Национал-социалист“, 140 новых читателей – на газету „Зюдвестдойчер беобахтер“ и собрать еще 189 читателей для других национал-социалистических изданий. Помимо этого распродано 2 тысячи номеров журнала „Иллюстриртер беобахтер“».

Только вера в свою исключительность заставила «это войско, возможно, на пределе своих сил, вопреки или благодаря честолюбию» (Конрад Хайден) маршировать вперед. Для СС действовал пароль: «Аристократия молчит!» Охранные отряды превратились в молчаливых попутчиков коричневых колонн штурмовиков, чеканивших шаг по мостовым германских городов. Ужесточенные условия приема и доведенная до автоматизма дисциплина должны были поддерживать в эсэсовцах чувство избранности.

«СС никогда не участвуют ни в каких дискуссиях на партийных собраниях или лекциях. То, что ни один член СС, присутствуя на подобных мероприятиях, не позволяет себе курить или покидать помещение до окончания собрания, служит политическому воспитанию личного состава», – гласил приказ № 1, подписанный рейхсфюрером Эрхардом Хайденом 13 сентября 1927 года. «Рядовые эсэсовцы и командиры не принимают участия в делах [местного партийного руководства и СА], которые их не касаются».

Согласно приказам, каждое подразделение перед началом партийного мероприятия должно было выстроиться «по росту в колонну по двое» и приготовиться к проверке документов; каждый эсэсовец должен был постоянно иметь при себе членский билет НСДАП, удостоверение СС и песенник охранных отрядов. Особенно строго должен был выполняться приказ № 8, запрещавший ношение оружия. Гитлер собирался соблюсти видимость законности при захвате власти, поэтому партия демонстративно держалась в стороне от всевозможных оборонных организаций и нелегальных военных объединений. Офицеры СС должны были перед выходом на задание обыскивать личный состав и конфисковывать любое найденное оружие.

Железная дисциплина охранных отрядов производила впечатление даже на политических противников. В секретной сводке Мюнхенского управления полиции от 7 мая 1929 года отмечалось: «Членам СС предъявляются жесткие требования. При малейших отступлениях от правил, закрепленных текущими приказами СС, провинившегося ожидают денежные штрафы, изъятие нарукавной повязки на определенное время или вовсе снятие со службы. Особое внимание уделяется внешнему виду, выправке и поведению».

Каждое публичное появление охранных отрядов должно было демонстрировать, что СС – это аристократия партии. «Эсэсовец – самый примерный член партии, какого можно себе представить», – говорилось в одном из наставлений руководства. И в отрядной песне, которой обычно заканчивались мероприятия СС, должна была звучать вера в эсэсовскую исключительность:

Пусть изменят все на свете —Мы верны всегда!Будет вечно на планетеВам сиять звезда!

«Если СА – это пехота, то СС – гвардия. Гвардия была у всех: у персов и греков, у Цезаря, Наполеона и Фридриха Великого – так было на протяжении всей истории, вплоть до мировой войны. СС будут гвардией новой Германии». Эти слова принадлежат человеку, который вознамерился сделать СС хозяевами страны. С этого момента рассказ о них превращается в рассказ о нем, их история становится его историей, преступления охранных отрядов – его преступлениями. 6 января 1929 года Гитлер назначил его новым рейхсфюрером СС. Имя этого человека – Генрих Гиммлер.

Глава 2

ГЕНРИХ ГИММЛЕР

Состав медленно тащился на север. Лицо пассажира становилось все мрачнее. Вот уже несколько часов первый нацистский гауляйтер Гамбурга доктор Альберт Кребс был вынужден выслушивать болтовню человека напротив, который, как и сам Кребс, сел в поезд в Эльберфельде.

Визави гауляйтера был среднего роста, крепко сбит и носил выражение собственной значимости на вполне заурядном лице. Если маленький, слегка скошенный подбородок говорил о некоторой хлипкости характера, то острый взгляд серо-голубых глаз за стеклышками пенсне свидетельствовал о значительной силе воли. Грубоватые манеры плохо сочетались с аккуратными, ухоженными, почти женскими руками.

Впрочем, тогда, весной 1929 года, гауляйтер не обратил особого внимания на несообразность в облике и повадках своего попутчика. Он просто с растущим раздражением внимал тому, что новый рейхсфюрер СС Генрих Гиммлер имел сообщить о политической ситуации. В политике, поучал его Гиммлер, многое зависит от тайных обстоятельств и частной жизни людей. Вот хотелось бы знать, например, как получил фюрер СА Конн столь странную фамилию? Очень уж созвучна она еврейской фамилии Коган, не правда ли? Далее: гауляйтер Генрих Лозе был в свое время банковским служащим, а значит, мог попасть в зависимость от еврейского капитала… Надо докопаться… Кребсу оставалось только молча кивать. И по прошествии тридцати лет эти гиммлеровские речи все еще казались ему «ужасающими»: он назвал их «смесью воинственного пафоса, каких-то сплетен из пивной и нетерпимости фанатика-проповедника».

Гиммлеру тогда было всего 29 лет, и он совершил свою первую инспекционную поездку по охранным отрядам НСДАП. Кребс описывает его как громогласного, но не слишком в себе уверенного и довольно провинциального гитлеровского прихвостня. Эту точку зрения разделяли и другие национал-социалисты, сохранившие способность самостоятельного мышления. Дьявольские, демонические черты в портрете «проповедника» и «сплетника из пивной» проявились позже. Чем большую власть захватывали «женственные ручки» Гиммлера, тем призрачнее и страшнее становился его образ для немцев. Со временем рейхс-фюрер утратил для них черты личности, превратился в некую абстракцию, бездушное воплощение нацистского полицейского государства, в монстра, чуждого всему человеческому, только и стремившегося уничтожать любое инакомыслие. Никакая деталь частной жизни не раскрывала, что это был за человек – рейхсфюрер СС; мы и сегодня толком этого не знаем.

Те, кто видел его, так сказать, во плоти, не в состоянии дать вразумительное описание Гиммлера как человека. Любая сколько-нибудь связная картина содержит столько противоречий, что современники и биографы предпочли показать его во множестве разных обличий: есть портреты Гиммлера – палача, Гиммлера – добропорядочного бюргера. Гиммлера – фанатичного идеолога расизма, Гиммлера – неподкупного апостола нравственной чистоты, Гиммлера – послушного исполнителя воли своего фюрера и, наконец. Гиммлера – тайного сторонника немецкого Сопротивления.

«Этот человек – злой дух Гитлера, холодный, расчетливый, жаждущий власти. Он являлся, пожалуй, наиболее целеустремленной и самой бесчестной фигурой Третьего рейха», – считает бывший военный адъютант Гитлера генерал Хоссбах. А генерал Гудериан сказал: «Он был вообще как с другой планеты». Верховный комиссар Лиги Наций по Данцигу швейцарец Карл Буркхардт писал о Гиммлере: «Что делало эту фигуру особенно зловещей, так это умение концентрироваться на мелочах, пугающая добросовестность в крючкотворстве и абсолютно бесчеловечная методичность. В нем было что-то от робота». Разглядывая фотографию вождя черного ордена, нацистский идеолог Альфред Розенберг обнаружил факт: «Мне ни разу не удалось взглянуть в глаза Гиммлеру. Его глаза всегда были скрыты за отблесками стекол пенсне. Сейчас же они смотрят на меня прямо с фотографии, и мне кажется, я в них кое-что смог разглядеть. Это зло». Генералу-ракетчику Вальтеру Дорнбергу, напротив, рейхсфюрер казался похожим «на интеллигентного школьного учителя, вовсе не способного к насилию». По его словам, Гиммлер «обладал редким талантом внимательного слушателя, был спокойным, сдержанным – человеком без нервов».