Борис Стругацкий - Интервью длиною в годы: по материалам офлайн-интервью Страница 8

Наверное, для того, чтобы она напоила меня бактериофагом.

Кажется, Валдай в Жуке — это тонкий намек на санатории КГБ? Расскажите (насколько это представляется целесообразным) о Ваших знакомых из спецслужб, откуда вы черпали столько информации для «Поиска…»? Вообще, насколько эти господа мешали Вам во времена «Тюмени и покоренья Кубы»?

Ерлан Аскарбеков. Алматы, Казахстан — 31.03.99

Наши контакты с тайными службами были, слава богу, кратковременны и скорее случайны. Зато многие наши друзья и знакомые сталкивались с ними основательно и всерьез, так что информации по этому поводу у нас всегда было достаточно. Подавляющее большинство наших неприятностей — как личных, так и творческих — связано было отнюдь не с тайными службами, а с разнообразными идеологическими (партийно-комсомольскими) органами, что естественно — это и была их работа и обязанность.

Впечатления о Валдае — личные: БНу довелось провести несколько приятных дней в окрестностях населенного пункта Осинушка, что на озере Велье. О санаториях КГБ в этих местах слышу сейчас впервые.

Скажите, пожалуйста, какие Ваши и Аркадия Натановича привычки, черты характера, любимые фразы вы «дарили» вашим персонажам и кому именно? А может быть, АНС и БНС целиком присутствуют где-то в романах АБС «под чужим именем»?

Евгений Николаев. Йошкар-Ола, Россия — 12.05.99

Феликс Сорокин из «Хромой судьбы» — это, в значительной степени, АНС — с его привычками, словечками и даже судьбой. А Малянов из «Миллиарда лет» и Воронин из «Града» списаны с БНС и, по-моему, тоже довольно похоже.

Все Ваши произведения оставляют после прочтения ощущение теплоты и жизнерадостности, даже если описываются в них достаточно мрачные события — остается уверенность, что Вы просто показываете, как не надо жить, как жить так, чтобы этого не случилось. Скажите, как Вам удавалось сохранить такую атмосферу в достаточно трудные времена, что Вам помогало не терять оптимизма?

Ефаненков Максим. Петербург, Россия — 17.07.99

У нас было («Бог дал») все, что (по нашему же мнению) необходимо человеку для того, чтобы быть счастливым: друзья, любовь и работа. Мы всегда были СЧАСТЛИВЫМИ людьми (хотя иногда и ныли, и жаловались, и плакали в жилетку — особенно друг другу). Отчего же нам было не быть оптимистами?

В книге «Хромая судьба» рассказывается интересный случай: главный герой зарабатывает инфаркт после того, как его книгу опубликовали за рубежом, и кагэбэшников заинтересовало это событие. Что это? Рассказ о нелегкой судьбе советского писателя или откровения авторов? Связано ли это как-то с судьбой «Гадких лебедей»?

Максим. Череповец, Россия — 22.04.00

Если Вы хотите спросить, не зарабатывали ли авторы инфаркт вследствие гонений на «Гадкие лебеди», то ответ будет: нет, не зарабатывали. Случалось ли АНу ложиться в больницу по случаю острой сердечной недостаточности? Да, случалось, и неприятности, связанные с нашей работой, безусловно играли тут свою роль. Получал ли БН инфаркт? Да, получал, но несколько лет спустя и совсем по другому поводу, хотя и тут чисто литературные неприятности внесли соответствующий вклад. Что поделаешь? Писание романов — вредная работа, это давно известно.

В последнее время благодаря серии книг «Атлантида» к российскому читателю возвращается творчество советского беллетриста Г. Гребнева. Параллельно ходят слухи, что ряд произведений Гребнев написал в соавторстве с Вашим братом, Аркадием Натановичем. Называют повести «Иной мир», «Потерянное сокровище»… Действительно ли Аркадий Натанович был соавтором Гребнева? Какие именно произведения они написали вдвоем?

Илья Кочетков. Барнаул, Россия — 16.07.04

В начале 60-х АНС работал редактором в Детгизе, и ему поручено было подготовить к печати сборник Гребнева. Гребнев к тому времени уже умер. Сборник находился в ужасающем состоянии — повести были написаны в лучшем случае наполовину, остальную часть рукописи составляли черновики и наброски, и с этим надо было что-то делать. В результате АНС практически переписал «Иной мир» и в значительной степени откорректировал «Сокровище». Так что в этом смысле его, действительно, можно считать соавтором Гребнева. Он, помню, очень гордился этой своей работой. Ведь еще в школе он безумно увлекался предвоенной повестью Гребнева «Арктания», зачитал ее до дыр, заставлял читать меня, сделал множество к ней иллюстраций, даже, по-моему, пытался писать продолжение. И вот судьба так неожиданно свела его с Гребневым двадцать лет спустя. Прямо-таки какая-то каверинская история, в стиле «Двух капитанов»!

Недавно обнаружил книжку «Экипаж Меконга». Среди редакторов обнаружил фамилию Стругацкий. А художник Высоцкий. Что же это? И как вы относитесь к этой книге?

Павел. Кемерово, Россия — 25.05.00

Высоцкий там «не тот». А вот Стругацкий — тот самый, Аркадий Натанович. Он тогда (вторая половина 50-х, начало 60-х) работал в Детгизе редактором и однажды, помню, приволок в Питер громадную папку с «Меконгом». Боже, какое это было наслаждение читать и обсуждать! Войскунский и Лукодьянов были безусловно талантливейшей парой, но «Меконг», их первая книга, была (на мой взгляд) и самой у них лучшей. Это вообще одна из лучших книг, написанных писателями Второго поколения.

Какое отношение имели АБС к правозащитному движению и конкретным его персоналиям?

Иван Остапенко. Самара, Россия — 01.07.00

Среди наших знакомых было несколько правозащитников и множество диссидентов. Но сами мы правозащитной деятельностью не занимались совсем. Один раз, помнится, получив по почте пачку документов о положении крымских татар, мы написали в «Известия» письмо с соответствующими протестами и требованиями. Письмо, естественно, осталось без ответа. Репрессий, впрочем, тоже не последовало.

Как бы Вы отнеслись к тому, что Вы с А. Н. окажетесь персонажами в каком-либо фантастическом романе?

Сергиенко А. Л. Пермь, Россия — 12.06.00

А мы были прототипами — по крайней мере один раз. Был такой роман «В институте времени идет расследование». Его написали наши хорошие знакомые Ариадна Громова и Рафаил Нудельман. Тактам выведены два, если не ошибаюсь, физика — Аркадий и Борис. Аркадия, помнится, я узнал без труда.

Как для себя Вы отвечаете на вопрос, поставленный Баневу на встрече с детьми — «каким Вы хотели бы видеть будущее и нас в нем?».

Сергей. Москва, Россия — 05.07.00

«Какими вы хотели бы нас видеть в будущем?» Этот вопрос, действительно, был задан мне, когда году эдак в 65-м я выступал перед учениками одной из «колмогоровских» школ Ленинграда. Равно как и впоследствии Банев, я был этим вопросом повергнут в глубокий шок и ответил, помнится, банальностями (как и он). Я и сегодня не знаю точного и краткого ответа. Проще всего было бы ответить что-нибудь вроде: станьте такими, как Горбовский… или Максим… или Атос-Сидоров. Это было бы кратко, но, боюсь, не слишком точно. Можно было бы набрать букет нравственных дефиниций — «честными», «добрыми», «трудолюбивыми», — но это было бы чрезвычайно длинно, да и не точно тоже. Поэтому попытаюсь так: «Хотел бы, чтобы вы нашли в себе свой Главный Талант, и чтобы всю жизнь ваша работа была для вас источником наслаждения и радости». Сойдет?

В своих произведениях уже в 60-х годах Вы с А. Н. очень живо и правдоподобно описываете иностранную жизнь, делая очень мало ошибок в описании деталей. Что это, интуиция, начитанность? А вообще, когда Вы первый раз попали за границу? Какие у Вас были впечатления, и сильно ли они отличались от Ваших представлений?

Юрий. Лимассол, Кипр — 23.02.0)

За границей мы бывали, но мало и редко. Я несколько раз ездил в Польшу, АН — в ЧССР. В 1987 году вместе съездили в Англию. Впечатления были вполне благоприятные, но ничего кардинально нового мы там для себя не обнаружили. Между прочим, нам приходилось слышать и гораздо более резкие отзывы о нашем «знании заграничных реалий» (нежели Ваш). Мы относились к этому всегда вполне спокойно, потому что были уверены: всё, что мы описываем, наверняка где-то существует, ибо не противоречит ни законам логики, ни законам реальности. В частности, я спросил сейчас одного моего знакомого (много ездившего по заграницам) насчет «общего душа» — он сказал, что это, да, встречается редко, но встречается, во всяком случае, встречалось в начале 70-х в провинциальных отелях, скажем, Австрии.

Расскажите, пожалуйста, о своем первом творческом опыте. Как вы начали писать? Что это было за произведение?

Диана. Ижевск, Россия — 22.12.01

В девятом классе нам задали на дом сочинение на свободную тему. И я придумал свой первый рассказ. Он назывался «Виско». (Не от «виски», конечно, а от слова «viscosity» — вязкость, липкость.) Виско — это было человекообразное чудовище, искусственным образом созданное (вылепленное) в тайной лаборатории в джунглях Амазонки. Деталей не помню. Помню только, что в конце концов измученное экспериментами чудовище убивает своего создателя и разрушает лабораторию. (Явная аллюзия на «Остров д-ра Моро».) К сожалению, до новейших времен рассказ этот (написанный тушью и снабженный соответствующей иллюстрацией) не дожил: где-то в середине 50-х я сжег его в печке в приступе законного самоуничижения. А за сочинение на свободную тему получил, помнится, пятерку и изумленный взгляд учительницы литературы.