В. Сергеев - Ижевск в огне гражданской войны 1917-1918 Страница 8

Об этих событиях Комлев в своих воспоминаниях пишет следующее:

«Когда я и т. Смирнов явились в помещение союза, мы были окружены и обысканы максималистами. Все они были в сборе и видимо готовились к бою. На окнах стояли пулеметы, направленные к зданию Совета и на Куренную, а также лежало множество бомб и гранат. Мною был прочтен приказ и дополнен некоторыми деталями, порученными штабом. В союзе произошел раскол. Одна сторона, во главе с Баталовым и Сицинским, предлагала подчиниться и не проливать крови, другая сторона за которой было большинство, во главе с Истоминым, Ильиным, Посаженниковой и руководителя красной гвардии Плетнева, настаивала на неподчинении штабу.

По возвращении меня и тов. Смирнова в штаб, нами было доложено о результатах переговоров. Не прошло и десяти минут после нашего прихода, как явились Баталов и Сицинский для переговоров или вернее сказать „уговоров“ (большевиков).

Штабом было разрешено им переговорить с союзом по телефону. Ответ оттуда был получен отрицательный. После этого они были арестованы. Также был приведен в штаб арестованный Кокоулин Федор (руководитель организации максималистов). Вооруженное столкновение стало неизбежным. Революционный штаб с двумястами членов партии, занял телефон, электрическую станцию и заводы. В это время со станции Ижевск Казанской ж. д. т. Пастуховым было сообщено о прибытии из Казани отряда матросов в 95 чел. с двумя орудиями, броневиками и пулеметами.

Начальником отряда матросов был дан союзу максималистов и штабу красной гвардии пятиминутный срок для сдачи. На это требование союзом было отвечено уклончиво. Ровно в 8 часов вечера раздался со стороны матросов первый орудийный выстрел. Через несколько минут по помещению союза максималистов был открыт пулеметный огонь с здания № мастерской, с броневика, под'ехавшего к зданию Совета и с угла Советской и Старой ул. Видя безвыходное положение и бесцельность сопротивления, из помещения союза стали махать платками и выбегать отдельные люди с поднятыми руками, крича о сдаче. Помещение было оцеплено и произведены аресты около 120 чел. Остальные успели скрыться. Оружие все было свезено в военный отдел. Суд над арестованными был организован под председательством т. Берлина. В суде участвовали представители рабочих всех мастерских завода. Многие максималисты были приговорены к разным срокам заключения и отправлены в Казань».

Борьба за влияние в Совете

Борьба с максималистами не могла пройти бесследно. Прежде всего она отразилась на настроении рабочих — из коренных ижевцев и крестьян. Запах пороха и свист пуль над крышами домов вывели их из обывательского равновесия и мирных настроений хозяйчиков. Желание обезопасить себя от подобных «потрясений» стало среди них преобладающим. Этим воспользовались меньшевики и эсеры. Они ставили своей задачей вредить практической работе Совета, разлагать его и, таким образом, взорвать его изнутри. Конфликт с максималистами дал им почву для агитации против коммунистов (тоже и против максималистов) и против политики Советской власти. Меньшевики и эсеры стали убеждать рабочих в неспособности Совета Депутатов, где коммунисты играют решающую роль, справиться с задачами политической и хозяйственной жизни города и заводов. Соглашательским партиям, прежде всего, хотелось скомпрометировать большевиков в глазах рабочих. Поэтому они вели агитацию не против Советской власти, (рабочие при такой постановке вопроса за ними бы не пошли), а против коммунистов и максималистов и их политики в работе Совета.

Наряду с этим, партийная работа коммунистов значительно ослабела. Массовой работы на заводе систематически не велось. Все видные партийные работники были с головой заняты советской работой и партийной работе достаточного внимания уделять не могли.

После разоружения максималистов и красной гвардии были проведены перевыборы Совета Рабочих Депутатов. В новом составе Совета меньшевики и эсеры, вместе с примкнувшей к ним частью беспартийных, оказались в большинстве (70 депутатов из 134-х). На первом же заседании, состоявшемся 27 мая 1918 года, правым блоком был поставлен вопрос об отношении к Советской власти. Меньшевики и эсеры не мыслили организацию государственной власти без буржуазии и не могли примириться с тем положением, какое выпало на долю русских капиталистов после Октябрьской революции. Лучше всего говорит об этом резолюция, которую меньшевики и эсеры предложили принять Совету нового состава. Вот, что в ней говорилось:

«Принимая во внимание, что советы совершенно сошли с классовой точки зрения народовластия[7]) члены партии с. р. и с. д., входя в новый состав Совета и раскрывая перед широкими массами рабочих и крестьян преступную диктаторскую политику комиссаро-державия, — должны добиться следующих основных преобразований…

Совет должен стать нашим центром, независимым от государственной власти, об‘единяющим всех рабочих в деле защиты пролетарских интересов…»

Для этого «Совет должен восстановить городское самоуправление [8]) и передать ему дела местного правления. Содействовать городскому самоуправлению в организации охраны города.»

Это требование означало, что не дело рабочих самим управлять городом. Нужно передать это в руки местных фабрикантов: Петровых, Евдокимовых, купцов Афанасьевых, Третьяковых и прочих. А чтобы Петровым и К0 спокойнее было выколачивать барыши, с. д. и с. р. предлагали Совету распустить рабочую милицию и предоставить им самим организовать милицию, по своему усмотрению. Совет же Раб. Депутатов должен им в этом «содействовать». Но это еще не все.

«Совет должен объявить нерушимой свободу слова, печати, союзов, собраний и неприкосновенность личности».

Спрашивается, для кого же нужна была свобода слова, печати, собраний и проч., после того, как пролетариат взял власть в свои руки? Ясно, что она нужна была для тех, кто был не с пролетариатом и крестьянством, а против них. Эта свобода нужна была тем, кто боролся против власти советов. Меньшевики и эсеры не останавливались и на этом. Дальше они предлагали:

«Совет должен добиться, чтобы возможно скорее были прекращены опыты с так называемым рабочим контролем и национализацией банков (Вот куда махнули! ВС). В области финансовой, Совет должен добиться, вместо нынешней системы безпорядочных контрибуций, установления общегосударственного прогрессивного подоходного налога…».

Следовательно в целях «защиты пролетарских интересов» банки нужно возвратить капиталистам, контролировать, как они обирают рабочих не моги, а тем более накладывать на капиталистов контрибуции. От всего этого нужно было, по мнению соглашателей, спасать «революцию».

Для этого:

«Для спасения страны от разрухи, революции от крушения, рабочего класса от гибели, Совет должен добиваться созыва Учредительного Собрания, немедленной отставки народных комиссаров и организации обще-демократической (читай — буржуазной — ВС), власти, управляющей на основаниях твердых (читай буржуазных ВС) законов… и поддерживаемой рабочими и крестьянскими советами…».

Этот пункт, в сущности, излагал всю программу соглашательских партий, мечтавших о твердой буржуазной власти в стране. Они звали рабочих добиваться созыва Учредительного Собрания «долженствующего» учредить «власть в стране». При чем характер этой будущей власти заранее определяли как чисто буржуазной, обще-демократической, управляющей на основаниях твердых законов. Склонить рабочих, отказаться от своей Советской власти и добиваться власти «обще-демократической» дело не легкое. Поэтому меньшевики и эсеры шли на все, вплоть до самой гнусной клеветы, на Советскую власть. В своей резолюции они заявляли, что Советская власть намерена удлинить рабочий день.

«Вместо, замышляемого Советом Народных Комиссаров, удлинения рабочего дня, в целях увеличения производительности труда, которое увеличит безработицу, Совет должен добиться при сохранении 8-ми часового рабочего дня, введения строгой дисциплины труда».

Резолюция фракции коммунистов, предложенная Совету, в отличие от меньшевистско-эсеровской, была очень краткой. Приводим ее полностью:

«1) Признать единственной формой государственного правления в России Федеративную Рабоче-Крестьянскую Республику. 2) Признать советы р. с. и кр. депутатов, как верховные революционные органы власти на местах. 3) Признать власть Совета Народных Комиссаров, как исполнительную центральную власть и ЦИК, выделенный 4-м Всероссийским С‘ездом Советов, как законодательную центральную власть. 4) Признать все декреты, изданные рабоче-крестьянским правительством и неуклонно проводить их в жизнь. 5) Признать декларацию прав трудящихся, принятую 3-м Всероссийским Съездом Советов».