Вокруг Света - Журнал "Вокруг Света" №4 за 2002 год Страница 8

Огнестрельное оружие, завезенное в Японию в первой половине XVI века, хотя и вызвало восхищение своей мощью, но не соответствовало тем идеалам ведения войны, которые в то время доминировали в среде японских военных. Личное мужество, искусство ближнего боя и весь остальной арсенал различных приемов, направленных на победу, оказывался просто бесполезным перед случайным выстрелом. Воин, овеявший свое имя беспримерной славой, мог пасть от шальной пули, выпущенной каким-нибудь бродягой, оставив потомкам лишь недоумение по поводу столь нелепой смерти. Однако с последней трети XVI века огнестрельное оружие, постепенно стало все более незаменимым и популярным и навсегда подорвало былые принципы ведения войны, когда все вокруг подчинялось церемониальности и природной тяге японцев к эстетике, в том числе и к эстетике смерти, призванной быть лаконичной и даже красивой. Теперь же тысячи солдат и офицеров совершенно бесславно гибли под пулями и ядрами, а выстрелы в спину становились обычным явлением. В такой войне уже не находилось места для прежнего благородства и великих подвигов.

Кроме того свода правил, который был присущ самому бою, существовали также и те, что относились к представлению военных трофеев и получению за них наград. Так, все отрубленные головы, собранные после сражения, должны были «проходить осмотр» комиссией. А срубить их каждый воин стремился как можно больше, при этом было весьма желательно, чтобы принадлежали они знатным военачальникам или выдающимся самураям, поскольку от этого зависел размер вознаграждения и оказываемых почестей. Головы демонстрировали на специальных подносах, где каждая из них была сопровождена именем и рангом ее «бывшего владельца».

Известен случай, когда один из самураев, оказавшись во время битвы в безвыходном положении, покончил с собой. Его преданный слуга, увидев это, немедленно отрубил голову своего господина и, завернув ее в плащ, закопал неподалеку. Затем сам совершил харакири (сэппуку), прикрыл (из эстетических соображений) своими внутренними органами окровавленную шею господина и, обняв его тело, умер. Но все эти предостережения оказались напрасными: слуги его врага по оставленному на земле кровавому следу все равно нашли голову самурая.

Хотя во времена позднего Средневековья, особенно в ходе крупных военных кампаний, подобный церемониал постепенно утрачивал свое прежнее значение. Известен такой факт, имевший место в ходе войны с Кореей, начатой Тоётоми Хидэёси в 1592 году. После успеха первого этапа корейской операции удача отвернулась от японской армии и все шло к грандиозному позорному поражению. Метавшийся в агонии Хидэёси, не желавший верить в подобный исход, без конца требовал реальных доказательств побед, и в ответ ему бесперебойно слали засоленные уши солдат и головы китайских офицеров.

Последний страшный груз дошел до адресата слишком поздно — уже после смерти полководца, случившейся незадолго до конца почти 6-летней войны. Никому не нужные 38 700 засоленных пар ушей закопали в одном месте, получившем известность как Ушная насыпь.

С наступлением эпохи Эдо (1603—1868 годы), принесшей японскому государству длительный период мирного существования, самураи, рожденные войной и являвшиеся ее олицетворением, начали терять смысл жизни и ощущение стабильности, что неизбежно вело к деградации сословия. Волей-неволей оказавшиеся не у дел, мелкие и средние самураи поначалу жили в расчете на свой рисовый паек. Но все большее урезание, а затем и полное прекращение финансирования военных кампаний по причине их отсутствия резко сократило прибыли среднего слоя самураев, хотя их расходы на поддержание определенного жизненного уровня все еще оставались внушительными. А поэтому свое рисовое жалованье, выдаваемое два раза в год, им приходилось закладывать ростовщикам в счет будущей «получки». Когда же на оплату счетов не осталось и риса, воины вынуждены были продавать главную свою ценность, потеря которой была равносильна смерти, — боевые мечи. Продаже подлежала самая главная часть меча — клинок, поэтому, нося вместо него в ножнах деревянную копию, самурай мог хоть как-то сохранить принадлежность к своему сословию.

Самым, пожалуй, достойным видом деятельности для этих бесстрашных людей в то время была работа в пожарных командах. К ней они относились с огромной ответственностью, выезжая на пожары, как на войну, — в полном самурайском облачении и в доспехах, проявляя зачастую не меньший, чем в бою, героизм. Иногда, чтобы не умереть с голоду и обеспечить своей семье хоть какую-то стабильность, самураи принимали трудное для себя решение — усыновляли детей богатых торговцев, столь презираемых ими. Более удачливые открывали школы фехтования, где вели преподавание основ искусства рукопашного боя, владения копьем, мечом и луком (дзю-дзюцу, яри-дзюцу, кэндо, кюдо). В поисках средств к существованию отважные, но крайне неприспособленные к обычной жизни бывшие воины шли на немыслимые жертвы: начинали заниматься изготовлением бамбуковых зонтиков, вееров, зубочисток, плетением сандалий, разведением золотых рыбок.

Подобное положение вещей привело к тому, что в середине XVIII века в Японии начали появляться книги, призванные возродить высокие цели самураев, вернув им былое достоинство, славу и уважение. Снова становились актуальными старинные военные повести «О доме Тайра» («Хэйкэ моногатари») и «О великом мире» («Тайхэйки»). Особое внимание уделялось жизни и подвигам таких идеальных воинов, как Кусуноки Масасигэ, — легендарный полководец, который до конца оставался предан своему сюзерену, даже когда от того отвернулись все, явив тем самым ярчайший пример беззаветной преданности, свойственной истинному самураю. Свою положительную роль в процессе возрождения института самурайства сыграли и такие книги, как «Введение в военное искусство», «Книга пяти колец», «Потаенное в листве», ставшие классическими трактатами о военном искусстве и нормах поведения. Изложенные в них принципы и идеалы к XIX веку стали именоваться «Кодексом самурайской чести», или «Бусидо», состоявшем из высказываний великих воинов о смысле жизни и месте в ней самурая, примеров того, как не потерять ни достоинство, ни уважение. Общая идея всех этих трудов исчерпывалась вводной фразой из «Потаенного в листве» («Хагакурэ»): «Путь самурая — это смерть». Каждый из них умирал в тот момент, когда впервые брал в руки меч, физический же факт кончины был простой формальностью. О своей жизни самураю полагалось забыть и полностью посвятить ее служению господину. А еще было необходимо помнить и свято следовать трем главным добродетелям истинного воина — преданности, храбрости и справедливости.

В 1868 году после более чем 250-летнего военного правления сёгунов Токугава и практически полной изоляции Японии от остального мира вся полнота государственной власти вернулась к 122-му императору Страны восходящего солнца — Мэйдзи, или Муцухито. После реставрации императорской власти жизнь государства полностью изменилась. Были упразднены прежние институты власти и собственности, отменены сословия, заложены основы абсолютной монархии, во многих областях жизни введены европейские стандарты. В 1871 году согласно императорскому указу была создана новая армия численностью 100 000 человек. Набор в нее производился призывным способом, причем не только из воинского сословия, но и из всех других слоев общества. Последняя точка в многовековой истории самурайства была поставлена в 1876 году, когда официально запретили ношение главной гордости самурая — двух его мечей.

За всю свою многовековую историю Японии всего дважды пришлось столкнуться с иноземными вторжениями — в 1274 и в 1281 годах, когда ее пытался покорить монгольский хан Хубилай. И оба эти раза страна была буквально на волосок от порабощения. Горячие мольбы японцев о спасении были услышаны — боги послали на острова страшный тайфун, уничтоживший вражеские корабли и почти все их многочисленное войско. Тот тайфун был назван «Божественным ветром», или «камикадзе», призванным спасать Японию в трудную минуту...

Несмотря на все произошедшие перемены и конец эпохи буси, дух самурайства продолжал жить в сердцах его приверженцев. Те из них, кому выпал желанный шанс реализовать себя на поле брани, получили возможность хотя бы отчасти воплотить присущие самураям неосуществленные военные амбиции.

После войны с Китаем, начавшейся в 1894 году, японское влияние медленно, но верно начало проникать на материк.

В начале XX столетия после войны с Россией к Стране восходящего солнца отошла южная часть острова Сахалин, а незадолго до этого ей удалось несвойственным ей мирным путем завладеть всеми Курильскими островами, вплоть до Камчатки. В 1910 году Япония подчинила себе Корею, а к середине второй мировой в ее руках была почти вся Юго-Восточная Азия.