Иосиф Линдер - Диверсанты. Легенда Лубянки – Павел Судоплатов Страница 80

В конце 1938 г. начальник 2-го (диверсионного) отдела абвера Г. Гросскурт провел встречу с А. А. Мельником, который к этому времени уже переехал из Польши в Третий рейх. На этой встрече Мельник был завербован абвером и получил оперативный псевдоним Консул-1. Он являлся резидентом абверштелле «Берлин» по ОУН и состоял на связи с его сотрудником гауптманом доктором Пухертом. Информацию для абвера Мельник получал как от оуновских организаций, действовавших на территории Чехословакии, так и от оуновского подполья в Польше.

В 1938 г. в лагерях на озере Химзее, под Берлином, и на озере Квинцзее, под Бранденбургом, открываются учебные центры по подготовке «пятой колонны» для действий в Польше из числа польских и украинских фольксдойче, а также эмигрантов не фольксдойче (см. гл. 3).

В декабре 1938 г. в Фельдафингсе (Австрия) началась подготовка украинских офицерских кадров из числа членов ОУН – УВО в Офицерской школе ОУН под руководством полковника Р. Сушко, бывшего офицера австро-венгерской армии. В этой школе военному делу обучались и галичане (выходцы из Галиции), в основном студенты австрийских и немецких вузов, и несколько уроженцев Волыни – всего 25 человек. Комендантом школы и переводчиком был поручик О. Гасин, окончивший ранее в Чехословакии высшую офицерскую школу. В целях конспирации курсанты выдавали себя за румын из Бессарабии. Преподавали в школе австрийские и германские офицеры. Курс был завершен в начале апреля 1939 г. В частности, школу окончили будущие руководители Украинской повстанческой армии (УПА – ОУН): командующий УПА Р. Шухевич, начальник штаба УПА Д. Грицай, полковники УПА О. Гасин и Е. Побигущий. Затем часть курсантов направили в Берхтесгаден для прохождения горнострелковой и воздушно-десантной подготовки. Через две недели курсантов перевели в Берлин, где они прошли курс обучения основам партизанской войны, освоили тяжелое и легкое оружие, вождение автомобиля и мотоцикла.

В начале мая оуновских офицеров перевезли в замок Зауберсдорф, в ста километрах от Вены, который ОУН выкупила у местных властей для обучения своих активистов. Именно здесь началась подготовка первого национального (специального) подразделения, которое в немецких документах значилось как Bergbauernhilfe (Горная строительная помощь). Националисты именовали свою часть Легион полковника Сушко.

Название выбрано не случайно. Во-первых, оно маскировало истинную сущность спецназа под вывеской «строительной помощи». Во-вторых, учитывая характер местности в юго-восточной Польше, слово «горная» имело прикладное значение. Принимая во внимание, что личный состав «строителей» набирался из числа членов Организации национальной обороны Карпатской сечи (ОНОКС), можно с достаточно высокой степенью вероятности предположить, что абверовско-оуновский спецназ предназначался для действий в лесистой местности Карпатских гор, а также в области польских и чешских Бескид.

Всего в легионе было 200 боевиков, объединенных в две роты, каждая из которых состояла из двух взводов. В дальнейшем на основе легиона планировалось сформировать полк трехбатальонного состава. Обучение личного состава продолжалось до середины августа 1939 г. В курс также входили топография, конспирация, диверсионная и строевая подготовка. Кроме военных дисциплин читались лекции по географии и истории Украины. По окончании обучения легионеров обмундировали в стандартную униформу вермахта без знаков различия и вооружили, в том числе новейшими пистолетами-пулеметами «МП-38».

В «несчастливый» день 13 мая 1939 г. во внешней разведке НКВД происходит очередное, и на этот раз весьма благоприятное изменение. В этот день начальником 5-го (Иностранного) отдела ГУГБ был назначен П. М. Фитин. Рука об руку с этим человеком наш герой будет работать против нацистской Германии и ее союзников в предвоенные годы и в годы Великой Отечественной войны.

А через месяц, 14 июня 1939 г., и, возможно, не без участия нового начальника Иностранного отдела, определилась дальнейшая судьба коммуниста Павла Судоплатова. Решением партбюро НКВД СССР за притупление политической бдительности ему был объявлен выговор с занесением в личную карточку. Для сравнения это примерно то же самое, что заменить отбытие пожизненного заключения на три года условно. Огромная угроза в тот период прошла буквально рядом с Судоплатовым и его семьей, но почти не задела его, хотя, конечно, оставила незаживающие раны на всю жизнь.

18 августа 1939 г. заместитель начальника абвер-II оберст Э. Штольце встретился с А. Мельником и в доверительной беседе сообщил ему о возможном благоприятном для украинских националистов развитии ситуации в Польше. Руководство абвера играло в этой ситуации свою собственную игру, несколько отличную от позиции Министерства иностранных дел нацистской Германии, а следовательно и А. Гитлера. Последнего независимое украинское государство на польских землях интересовало значительно меньше, чем приобретение союзника (надолго ли?) и поставщика стратегического сырья в лице Советского Союза.

Подписание 23 августа 1939 г. пакта Молотова – Риббентропа ненадолго поставило крест на совместных планах абверовцев и оуновцев. Несмотря на то что 25 августа 1939 г. легионеры, сосредоточенные в районе Медзилаборце – Выдрань – Полота, были готовы к бою, Верховное командование вермахта отдало приказ об отводе формирования в тыл. Военно-политическое руководство Германии справедливо опасалось того, что легионеры могут вступить в боевые столкновения с частями Красной армии, которые, согласно секретным протоколам к договору от 25 августа, готовились вступить на территорию Западной Белоруссии и Западной Украины. А пока нам вновь следует вернуться в март 1939 г.

Для международного коммунистического движения этот трагический месяц связан с падением республиканской Испании. 31 марта были подавлены последние очаги сопротивления республиканцев. При этом личный состав специальных партизанских подразделений закончил Гражданскую войну достойно.

«После поражения республиканцев, – вспоминал И. Г. Старинов, – часть личного состава XIV корпуса, захватив судно, перебралась в Алжир, оттуда в Советский Союз. Часть бойцов пробилась на север, перешла испано-французскую границу и была интернирована. Когда французские власти приняли решение о выдаче их фалангистам, бойцы в полном составе совершили побег из концлагеря и, захватив часть оружия, ушли в горы. На базе их партизанских отрядов впоследствии были созданы 27 бригад, сведенных в 9 партизанских дивизий. Они повесили дуче и освобождали от фашистов Марсель и Париж. Четверо бойцов XIV корпуса впоследствии вместе с Фиделем Кастро высаживались на Плайя Хирон…»[128]

Война в Испании явилась убедительным доказательством реальных возможностей спецслужб и спецподразделений, в том числе и специальных структур Коминтерна. Однако этот позитивный опыт в очередной (который уже!!!) раз не был по достоинству оценен руководством ВКП (б). Испанская кампания послужила одним из поводов для почти полного разгрома специальных структур в СССР в конце 1930-х гг. Политические решения высшего руководства Советского Союза были направлены не на изучение объективных причин поражения Испанской республики, а, как обычно, на поиск виновных в этом поражении. В нашей стране участь большинства специалистов по «малой войне» и мировым революциям была крайне печальной.

При этом мало кто знает, что в течение 1936–1939 гг. в Испании в рамках Гражданской войны шла еще одна, не менее жестокая война. Войну между республиканцами (интернационалистами) и их противниками – консерваторами (националистами) можно назвать войной межвидовой, а если точнее, первой идеологической межблоковой политической войной. Недаром поддержку генералу Ф. Франко оказывали А. Гитлер и Б. Муссолини, а республиканцам – СССР и структуры Коминтерна. Но внутри республиканского лагеря параллельно шла вторая война, которую условно можно назвать внутривидовой. На этой, в основном тайной, войне не на жизнь, а на смерть бились прежние соратники: с одной стороны выступал И. В. Сталин, а с другой – Л. Д. Троцкий. Каждый из них желал предстать перед миром в лице единственного гаранта международного революционного и антифашистского движения. Для И. В. Сталина проблема Троцкого приобрела уже не личный, как в конце 1920-х гг., а исключительно политический характер. Вопрос встал ребром: кто кого? Именно это противостояние и послужило основой для позитивных изменений в судьбе нашего героя.

«В один из мартовских дней, – вспоминает П. А. Судоплатов, – меня вызвали в кабинет Берии, и неожиданно для себя я услышал упрек, что последние два месяца я бездельничаю. „Я выполняю приказ, полученный от начальника отделения“, – сказал я. Берия не посчитал нужным как-либо прокомментировать мои слова и приказал сопровождать его на важную, по его словам, встречу. Я полагал, что речь идет о встрече с одним из агентов, которого он лично курировал, на конспиративной квартире. В сентябре 1938 г. я дважды сопровождал его на подобные мероприятия. Между тем машина доставила нас в Кремль, куда мы въехали через Спасские ворота. Шофер остановил машину в тупике возле Ивановской площади. Тут я внезапно осознал, что меня примет Сталин. <…>