Юрий Колесников - Среди богов. Неизвестные страницы советской разведки Страница 85

– В чем дело? – спросил он.

– Всё ещё плохо со строевой подготовкой, – ответил Рогачёв. – Неудовлетворителен торжественный шаг!

Якир с улыбкой посмотрел на комкора:

– Да, это, конечно, серьёзный недостаток. Но ведь, дорогой товарищ Рогачёв, наши десантники будут наступать на противника вовсе не торжественным шагом!

…С гордостью оценил отличное взаимодействие авиации с танками, конницей и пехотой… В манёврах участвовали свыше тысячи танков, много самолётов, но не произошло ни одной аварии и только несколько машин имели поломки, да и то на ремонт и возвращение их в строй потребовалось не более двух часов.

Высоко отзывался Якир об авиаторах округа, показавших блестящее лётное мастерство.

Киевские манёвры 1935 года вызвали восторженные отклики и у зарубежных военных деятелей… Руководитель военной делегации Чехословакии генерал Крейчи заявил:

– Мы поражены количеством проблем, исследованных на манёврах, на которых мы присутствовали с большим удовольствием и вниманием. На манёврах нашли массовое применение новые средства, новейший технический материал. Войска действовали в самых разнообразных условиях современной подвижной войны в тесном взаимодействии всех родов.

Чехословацкую военную делегацию особенно поразило массовое применение парашютистов, высокий класс действий воздушного десанта, а также невиданные доселе масштаб и искусство боевого применения крупных механизированных войск.

В заключение генерал Крейчи сказал:

– Красная армия предлагает пути будущей тактики, и в этом отношении она среди первых армий мира!

Не менее восторженно высказался глава французской делегации генерал Луазе:

– Видел отличную, серьёзную армию, весьма высокого качества и в техническом, и в моральном отношении. Её моральный уровень и физическое состояние достойны восхищения.

В своей речи он высказал интересную мысль о техническом оснащении наших войск:

– Техника Красной Армии стоит на необычайно высоком уровне. Ваша техника самая современная, ибо она создана за последние три-четыре года, а европейским армиям долго придётся «донашивать» технику и аппаратуру старых образцов. Ваш танковый парк поистине чудесен. Скажу откровенно, мы не прочь были бы обладать таким. Авиацией восхищён. Парашютный десант, виденный мною под Киевом, я считаю фактом, не имеющим прецедента в мире. Парашютисты – это удивительный новый род войск.

Руководитель итальянской делегации генерал Монти присоединился к мнению своих коллег:

– Я буквально в восторге от воздушного десанта. На меня произвели большое впечатление ловкость и искусство, с которыми парашютисты выполняют такую ответственную и трудную задачу.

В манёврах следующего года мне уже не пришлось участвовать. В конце лета 1936 года меня вызвали в Киев. Выезжая в штаб округа, я даже не догадывался о причине вызова. Правда, Н. Н. Криворучко как-то говорил, что рекомендовал меня на должность начальника штаба корпуса. И я подумал: уж не по этому ли поводу со мной будут беседовать?

В назначенное время я был в приёмной командующего и через несколько минут стоял перед Якиром. Расспросив о моих личных делах, он неожиданно переменил тему:

– Мы прочим вас в начальники штаба корпуса, но сейчас появилась другая возможность – поучиться в Академии Генштаба. Выбирайте: останетесь – через два-три месяца будете начальником штаба корпуса, уедете – станете им позднее на два года.

Я попросил направить меня учиться. Якир, довольно улыбнувшись, сказал:

– Правильно решили. Начальником штаба корпуса вы обязательно будете, а вот дадут ли нам враги время на учёбу, трудно сказать. Я бы и сам с удовольствием поучился в Академии Генерального штаба… если бы имел возможность.

Он встал и, пожимая мою руку, посоветовал:

– Зря не теряйте времени. Учитесь упорно. А окончите – возвращайтесь.

Я вышел, предполагая, что теперь не скоро увижу этого умного, сердечного и обязательного человека. Однако ошибся: снова встретился с ним осенью того же года.

В академии больше всего было слушателей, прибывших из Киевского и Белорусского военных округов, слушатели и других округов прониклись любовью к И. Э. Якиру. В этом сыграла роль не только его естественная простота в обращении с людьми, но и высокая культура, знания, умение убедительно и ненавязчиво доказать любое положение военной теории.

Прошло всего несколько месяцев, наполненных тревогой, недоумением, горестными размышлениями… Безжалостная рука сразила почти весь цвет высшего командного состава Красной Армии. Мы потеряли много талантливых военачальников, в том числе и Иону Эммануиловича Якира. Эта страшная трагедия не укладывалась в сознании. Официальные сообщения вызывали лишь боль, но объяснить ничего не могли.

Никита Сергеевич Хрущёв, хорошо знавший И. Э. Якира, на встрече руководителей партии и правительства с деятелями литературы и искусства 8 марта 1959 года говорил о нём: «Это был крупный военачальник и кристальной чистоты большевик, трагически безвинно погибший в те годы… На допросах товарищ Якир заявил следователям, что «арест и обвинение – явная клевета, что партия и Сталин введены в заблуждение, они разберутся во всем этом… разберутся в том, что такие люди, как он, гибнут в результате провокации»…

Глава 8

В течение апреля ежедневно, а иногда по несколько раз в течение суток в Управление внешней разведки поступали тревожные сообщения, свидетельствовавшие о концентрации крупных войсковых формирований вермахта. Командующий германскими войсками на Балканах генерал фон Лист переехал со своим штабом из Салоник в столицу Болгарии.

…Рейхсмаршал авиации и главнокомандующий люфтваффе Геринг до середины июня должен прибыть в румынский город Бузэу, где уже разместился его штаб.

…Финское правительство на чрезвычайном заседании приняло решение о вступлении в войну против СССР на стороне Германии, и в Финляндии уже дислоцируются три немецкие дивизии, а из Восточной Пруссии ожидается прибытие ещё двух дивизий. В Финляндии проводится частичная мобилизация.

Руководство Наркомата госбезопасности направило Сталину докладную, в которой среди прочего доводило до его сведения информацию об имевших место нарушениях Германией советской границы. Например, с 1 мая по 10 июня 1941 года самолёты со свастикой совершили 186 нарушений; задержаны при переходе советской границы 2080 человек, из которых 192 германских агента, засланных абвером, гестапо и различными ведомствами службы безопасности (СД) с целью ведения разведки на территории СССР.

Руководство страны было информировано и о распускаемых рейхсминистром пропаганды доктором Геббельсом слухах, преследующих цель замаскировать подготовку немецкого Генштаба к внезапному вторжению в СССР. В частности, в первых числах июня в высших кругах национал-социалистской партии открыто говорили о том, что с Советским Союзом достигнута договорённость о передаче Германскому рейху в аренду Украины и что в этой связи в Берлине ожидается прибытие Сталина.

– Желаемое за действительное любят выдавать не только немцы, – сказал по этому поводу генсек. – Погреть руки на этом деле могут и недоброжелатели за пределами Германии. Они никак не могут смириться с тем, что Советский Союз остаётся невовлечённым в военный конфликт.

Апрель подходил к концу. Адольф Гитлер был вне себя: неожиданный переворот в Югославии спутал все карты. Вдобавок яростное сопротивление её армии и взбунтовавшегося народа обострило обстановку на Балканах.

Германскому Генштабу пришлось перебросить сюда в срочном порядке значительные силы вермахта, особенно авиации, которые к этому времени должны были дислоцироваться на Востоке. До назначенного нападения на СССР оставалось две недели. Под угрозой срыва оказался план «Барбаросса»!

В немецком Генштабе царил переполох на грани паники. В имперской канцелярии фюрер в истерике потрясал кулаками:

– Всё это только из-за дьявольской Югославии! Я сотру с лица земли этих проклятых свиней сербов, македонцев, хорватов и всех, кто ещё там старается пакостить… Я уже отдал распоряжение не жалеть ни бомб, ни свинца!

Глава 9

В Кремле генсек ВКП(б) и его ближайший соратник наркомвнутдел Лаврентий Берия, в связи с протестом немцев по поводу диверсий на торговом флоте, заметали невольно оставленные следы и доказывали нацистам неизменную верность заключённым пакту и договору.

А это дорого обходилось. Поскольку, как обычно, здесь ни в чём не было чувства меры.

Тем временем необходимые Рейху суда с драгоценными грузами продолжали уходить ко дну, вызывая всё большую ярость нацистского руководства.

Переполненные восторженными чувствами по поводу всего происходящего, англичане и их союзники потирали руки. В советско-германских отношениях наметился серьёзный разлад, в котором ни одна из сторон не шла на уступки. В Управлении советской зарубежной разведки её начальник, старший майор госбезопасности Павел Фитин в узком кругу охарактеризовал обстановку: